Страница 29 из 30
У меня мелькнула мысль: наверняка в этом городе есть какой-то магазин, где можно купить фотоаппарат. Я быстро сел в машину и, сообщив Павлу и Жанне по телефону, что скоро вернусь, направился в сторону центра города. Там я без труда нашел фотомастерскую. Почти бегом ворвался в нее.
– У вас одноразовые фотоаппараты есть?
Мужчина удивленно посмотрел на меня.
– Какие?
– Ну, «Кодак», «Фуджи»?
– «Кодак» есть, – сказал мужчина, доставая одноразовый фотоаппарат, уже заряженный пленкой.
– Прекрасно. Сколько он стоит?
Мужчина назвал цену. Я достал из кармана деньги. Прекрасно! Только бы теперь он заработал!
Вернулся к кафе. Я не ошибся в своих предположениях. Вскоре к кафе подъехали ребята. Я заметил девушку в спортивной куртке и в платке. Судя по всему, это была Верка.
Поставив машину поближе, я стал ждать. Двое ребят подошли к Верке вплотную и стали о чем-то разговаривать. Это был именно тот момент, который мне необходимо было запечатлеть. Я быстро нажал на газ и подъехал к ним почти вплотную. Нажав на кнопку, я опустил левое стекло. Навел объектив на Верку, стоящую рядом с ребятами, и сфотографировал их. Ребята удивленно посмотрели в мою сторону. Тут же я поднял стекло машины.
Я уже хотел ехать домой, но вспомнил, что забыл самое главное и следователь тоже об этом забыл. Я быстро набрал номер мобильника Жанны.
– Жанна, вы где находитесь?
– Мы ждем в переулке.
– Послушай, постарайся сосредоточиться и ответить мне на вопрос точно: в какой костюм был одет в тот вечер Валентин?
– Я уже не помню.
– Жанна, дорогая, вспомни! Это очень важно!
– По-моему… Погоди, он приехал с работы. Следовательно, он был в темном костюме в полоску.
– А рубашка какая?
– Белая рубашка.
– Галстук?
– Вот этого я не знаю.
– Жанна, постарайся вспомнить – темный, светлый?
– Он никогда не носит светлые галстуки.
– Значит, темный. Ясно. Теперь возвращайтесь в пансионат и ждите меня там. А я еще немного поработаю.
– А зачем вы интересуетесь костюмом? – спросила Жанна.
– Они могут костюм подменить. Ведь, по утверждению Валентина, никаких пятен на нем не должно быть.
– И что же? Вы думаете, что они могут другой костюм подсунуть, с пятнами крови?
– Вполне возможно. Хотя, с другой стороны, вряд ли они пойдут на такое. Но мы должны быть готовы к любой ситуации.
Вскоре я вернулся в кафе. Следователь удивленно взглянул на меня.
– Что, опять что-то случилось?
– Да нет, ничего особенного. Просто я хотел, с вашего позволения, присутствовать до конца на следственном эксперименте.
– Но, извините, уважаемый господин адвокат, эксперимент проводится уже в присутствии свидетелей, и ваше присутствие на нем необязательно.
Я посмотрел на ребят. Они стояли и улыбались, как бы говоря – ну что, адвокат, получил свое? Облом тебе? Я заметил, что они изменились внешне – были причесанные, одеты в светлые рубашки с галстуками. «Как будто на торжество пришли, – подумал я. – Надо же!»
Я перевел свой взгляд на Веру. Она выглядела испуганной и уставшей. Во взгляде чувствовалось напряжение. Наверняка ее уже напугали ребята, представители братвы. Но что я могу сказать следователю? Какие у меня есть доказательства, что осуществляется давление на свидетеля? Никаких, кроме единственного снимка, который потом, возможно, придется обыграть в суде.
Переминаясь с ноги на ногу и ругая наше несовершенное законодательство, в котором нет четкого определения действий адвоката, я решил все же уехать. Я сел в машину и направился в сторону пансионата. Что мне еще оставалось делать?
Когда я вернулся в пансионат, мы собрались в номере Жанны, который превратился в штабной. Мы долго сидели и обсуждали возможные варианты дальнейших событий после следственного эксперимента. Я устал высказывать свои предположения. Особенность адвокатской работы заключается в том, что если клиент бывает настойчивым, то он заставляет тебя как бы предугадывать течение следствия и ход событий. Если сравнивать нашу работу с работой врача, то можно представить такое. Приходит больной к врачу и спрашивает у него: скажите, как я могу заболеть – так или так? А вдруг я так заболею? А вдруг этак? Ведь такого никто у врачей не спрашивает. А адвоката, получается, терзать можно?
Жанна помучила нас серьезно, перебирая различные варианты. Наконец я решил остановить ее.
– Жанна, – сказал я, – в конце концов, мы не бюро прогнозов, чтобы предугадывать дальнейшие события.
Она согласилась с нами.
– В конце концов, – сказала она, – я могу сейчас тоже получить кое-какую информацию. – Она взяла трубку мобильного телефона и хотела набрать номер.
– Погоди, – сказал я, – ты куда собираешься звонить?
– Верке, – ответила Жанна.
– Она тебе телефон дала?
– Да, и сказала, чтобы я ей позвонила после следственного эксперимента.
– Не вздумай звонить с мобильного!
– Почему?
– Мало ли что – телефон ее может прослушиваться. Пойдем поищем телефон-автомат.
Мы вышли на улицу. Но никакого телефона-автомата там не было. Тогда мы сели в машину и отъехали от пансионата. На обочине дороги стояло здание, похожее на кафе. Около него мы заметили телефон-автомат и подошли к нему. Но, как назло, этот автомат работал только с жетонами. Мы зашли в кафе и купили жетоны.
Жанна набрала номер Веры.
– Алло, узнала меня? – спросила она. – Только не называй меня по имени. Как дела? Что, можно подъехать? Отлично, мы подъедем, – Жанна взглянула на часы, – минут через сорок. Ты одна? Все, подробно поговорим при встрече. Пока!
Жанна положила трубку. Лицо ее было довольным.
– Отлично! – сказала она.
– Что отлично?
– Вера мне очень важную информацию обещала передать. Говорит, что эта информация может полностью изменить все дело. Поехали к ней!
– Уже поздно, – сказал я, – может, завтра с утра?
– Нет, поехали сейчас! Неужели ты не понимаешь, что я ночь спать не буду?
Мы сели в машину и поехали в сторону Люберец. Жанна очень нервничала. Она курила сигарету за сигаретой. Тут и пригодились сигареты, которые я купил в кафе.
Вскоре мы были у подъезда дома, где жила Верка.
– Не включай габариты, – сказала Жанна, выходя из машины.
– Почему?
– Вдруг действительно какая-то слежка. А так – я приехала, ты меня подвез, я ищу знакомую.
– Если так, то хотя бы придумай заранее, кого именно ты ищешь.
– Сейчас придумаю, – улыбнулась Жанна. Она закрыла дверцу и пошла к подъезду. Я стал внимательно наблюдать за ней, проверяя, нет ли слежки. Над входом в подъезд горела тусклая электрическая лампочка.
Неожиданно дверь подъезда открылась, и оттуда вышел мужчина небольшого роста, в темном пальто, в надвинутой на глаза то ли кепке, то ли берете. Увидев Жанну, он остановился и еще ниже опустил голову. Определенно, он сделал это, чтобы Жанна не увидела его лица. Мне стало ясно, что он знает Жанну. А может, мне все это кажется, я преувеличиваю? Наверное, уже какая-то шпиономания у меня началась!
Тем не менее я решил принять меры предосторожности. Я включил приемник, вмонтированный в машину. У меня была специальная приставка к нему, позволяющая улавливать сигнал милицейской рации на диапазоне FM. Если сейчас в засаде есть какие-то менты, то я наверняка услышу их переговоры. Однако ничего, кроме разговоров с пролетающего самолета, шедшего на посадку, и нечетких указаний диспетчера летчикам, я не услышал. Я облегченно вздохнул.
Неожиданно дверь подъезда распахнулась, и оттуда выбежала Жанна. Она быстро влетела в машину. Я обратил внимание, что ее трясло, как в ознобе.
– Быстрее поехали отсюда! – выдохнула она.
– Жанна, что случилось?
– Потом объясню. Быстрее поехали!
Я нажал на газ и рванул вперед.
– Включи габариты и сверни налево. Теперь направо! – командовала Жанна.
Что за гонки?
– Что же случилось? – снова спросил я.