Проклятие дракона

– Как? – спросила я, усаживаясь за стол.

– Не знаю, – вздохнула мама, а потом, словно спохватившись, вдруг добавила, – Восемнадцать лет назад наша соседка тоже такое получала. И что, потанцевала, даже была избрана каким-то там бароном. А через полгода он вернул её домой. Заплатил ей хорошо. За что, она не говорит, отступные. А про другую говорят, что та сразу после бала домой была отправлена. Говорят, что Кровавый уже третий раз пытается найти себе девушку, да никак не находит.

– Что значит третий раз? Мама, а сколько же лет ему тогда? Семьдесят два?

Мама засмеялась: «Нет, я думаю, лет сто пятьдесят. Они же тысячелетиями живут. Для них восемнадцать лет, всё равно что для нас неделя».

Вот тут я совсем запечалилась. В моей голове возник образ дряхлого старика с трясущейся головой.

Мама прервала мои размышления, всучив мне в руку тарелку. Я не замечала вкуса еды. С самого начала я не собиралась ехать на бал, а теперь и подавно. В мозгах мало-помалу созревал план побега.

После завтрака я вместе с мамой и сёстрами отправилась на рынок в ближайший исторический город.

По мощёным средневековым улицам катились самоходные кареты. Городская охрана в синих мундирах патрулировала город, гордо восседая на лошадях.

Младшие сестрички тотчас побежали в сладкую лавку. Я дала каждой по монете. Они вышли оттуда, неся полные пакеты конфет и пирожных. «Помогите же, – кричали они, – сейчас упадёт!» Сами при этом умудрялись ещё есть мороженое. Отчего их личики были перепачканы.

– А ты не хочешь в сладкую лавку? – спросила я у старшей сестры, – Как в детстве?

Она только засмеялась. Моя старшая сестра всегда была сладкоежкой, но сейчас она пыталась себя контролировать, чтобы оставаться тонкой да звонкой. Что касается меня, то к сладкому я всегда была равнодушна.

Юбка, которую мама заставила меня надеть, то и дело норовила сползти под весом мешочка с деньгами, который я положила в карман. В любой другой день юркий карманник точно обчистил бы меня на раз-два-три. Но сегодня, как будто кто-то заколдовал мой карман.

Когда успела мама выяснить, какая лавка считается самой модной, не знаю, но она уверенно потащила меня к мадам Гипюр.

Лавка располагалась в большом трёхэтажном доме и обустроена была точно не на средневековый лад. Скорее начало капитализма с элементами неопрогресса. Это был дом в стиле фахверк. Светлые наружные стены оформлялись тёмными брусьями. Некоторые лежали по периметру швов, другие перекрещивались. Внутри вместо свечных светильников горели самые настоящие жидкокристаллические, как у моего дяди в городской квартире.

На первом этаже были выставлены некоторые модели для небогатого люда. Здесь же были разложены ткани. Среди традиционного шёлка, хлопка и льна были ткани-невидимки, ткани-хамелеоны и даже ткани, принимающие форму тела.

Сестрёнки, увидев платья маленьких принцесс, позабыв про свои грязные и липкие ладошки, стремглав помчались, чтобы рассмотреть это чудо, но были перехвачены бдительной охраной.

– Покажите нам самые красивые и дорогие платья для этих очаровательных крошек. – сказала я старшей продавщице. Она высокомерно посмотрела на меня, оглядела мою перекособоченную юбку, но молча кивнула следовать за ней.

Мы поднялись на последний этаж. От увиденного, разбежались глаза. Сестрёнки визжали, как поросята на лужайке.

– Мы просим не трогать платья. Они очень дорого стоят. И если вы их запачкаете… – начала было женщина, но сестрички уже тащили в руках по роскошному платью.

– Мама, смотри, я буду в этом платье воздушной феей, – трещала одна, показывая на небесно-голубое платье из лёгкой прозрачной ткани.

– А я королевой эльфов, – сказала другая, прикладывая к себе зелёное платье со шлейфом на спине.

– Мы бы хотели примерить эти платья и если они подойдут…

– Вы бы не могли внести залог. – натянуто-вежливо проговорила старшая продавец.

Я не глядя положила несколько монет на прилавок. Этого оказалось достаточно, чтобы около нас начали скакать и пытаться заглянуть нам в глаза, дабы предугадать, чего ещё желают наши особы.

В этой лавке нашлось всё: от традиционной одежды исторической деревни до контрабандного товара современного города, который сюда не только запрещено ввозить, но и торговать.

В итоге всё наше семейство приоделось как следует: праздничные платья и сарафаны на это лето и следующие для младших сестёр, наряд для дискотеки для старшей, маме для работы и на выход и даже костюм папе. Себе же я выбрала джинсы и клёвую рубашку из белого батиста с ручной вышивкой в виде красного дракона с левой стороны. Мне показалось забавным приобрести именно эту рубашку.

– А у вас не будет бального платья для моей дочери? – спросила мама и взяла меня за пальцы. Она сжала так крепко, словно боялась, что я убегу.

– Мама пошутила, спасибо. – улыбнулась я как можно очаровательнее.

Мы вышли на улицу. Было сумрачно, но душно. То и дело хлопали крыльями над головами пролетавшие мимо драконы. Именно из-за их присутствия и было слишком тепло.

– Может, выпьем по лимонаду, – предложила я, а остальные поддержали.

Уличное кафе свернуло свои зонтики. Обычно в это время здесь много народу, но не сегодня. Поэтому мы без особого труда нашли себе место. Я заказала себе клубничный, малышки апельсиновый, сестра лаймовый, а мама облепиховый.

– Гела, купи себе платье. Не дразни дракона. – мама вздохнула. – Что ты ему скажешь? Куда потратила все деньги?

– Мама, а кто сказал, что завтра он меня найдёт. – Я поёжилась. Мне показалось, что кто-то смотрит на меня в упор. Но передо мной была стена, украшенная цветами. Я обернулась. За спиной была полупустая улица. – Сейчас купим продуктов, и я отправлю вас домой, а сама рвану к себе. Это здесь он меня нашёл, а в городе глушители стоят.

– А что будет с нами, если Кровавый разозлится? Ты же сама знаешь, никто из ныне живущих толком не знает, зачем ему девушка. Одни говорят, что ищет свою истинную, другие – что и на балу-то он не появляется. Вроде как дань традиции. Может, и нет этого Кровавого, так, не более, чем красивая сказка.

Я видела, что мама волновалась, но я сама была спокойная.

– Мама, дракон будет делать отбор на Королевском балу. Там будет тридцать одна девушка. Одной больше, одной меньше, да он и не заметит. А его друг… Будем считать, что он промахнулся при приземлении. И потом, я не доверяю приближённым короля. Всё-таки мозг человека – самое извращённое создание природы, как говорит мой отец. Не хочу пополнить ряды королевских игрушек

Сказать, что мне не было страшно, значит соврать. Именно поэтому я бежала. Я не знала, чего я боялась больше: гнева посланника или огня Кровавого. На самом деле в душе я металась: скрыться или положиться на судьбу. Не нашёл же ранее он свою истинную, может и сейчас повезёт ему. А нашему королю, я и правда не доверяла. В городе много говорили всякого.

Было у меня ещё одно влечение: городской паркур. Последние два года я училась в городе и жила у брата моего отца. Я училась в школе и бегала на занятия в театральное училище, куда собиралась поступать в этом году. Однажды, мои двоюродные братья взяли меня посмотреть на соревнования по городскому паркуру. Я влюбилась с первого препятствия. Одно время я даже собиралась обрезать свои длинные чёрные волосы, да кузены отговорили. Высокая для девушки, худая как вобла, в чёрных штанах и худи, я мало чем отличалась от парней. Волосы, вскоре я научилась убирать так, что никто не догадывался об их истинной длине. И вот сейчас, меня хотели нарядить в длинные, блестящие тряпки и отдать на съедение кровожадной твари. Ну уж нет. Им же лучше, если я останусь среди своих. Хотя… наверняка там есть где полазить.

Мы допили лимонад, прошлись ещё раз по рынку, скупая всё, что можно было положить про запас. Маленькие носильщики из полутроллей еле тащили наши баулы.

Я увидела между рядами небольшую улочку, уходившую в сторону городских ворот. Судя по её ширине, она явно шла к какой-нибудь лазейке. Я решила этим воспользоваться. Нет, я не думала, что за мной следят, но осторожность не помешает. Ничего не говоря своим родным, я сунула в руку старшей сестры мешок с оставшимися деньгами, взяв лишь несколько монет на дорогу до города, и свернула в проулок. Я видела, как мама подгоняет уставших малышек. Старшая сестра обернулась, но меня не увидела.