Любимый плут

– Разошли по городу своих остальных крысят. Заставь их мотаться по улицам, пока они не найдут ее.

– Они же дети.

С криком смертной муки леди Гермиона кинулась на нее, изогнув ногти наподобие когтей. Только быстрое вмешательство русского спасло Герцогиню от царапин на лице. Всхлипывая, Гермиона стала вырываться из его сильных рук. Русский обнял ее и прислонил лицом к своему плечу, но она не присмирела. Словно дикая кошка она стала драть ногтями его сатиновую рубашку, ругаясь и причитая.

– Мне все равно, кто они! – кричала она. – У меня больше нет сына! Я любила его больше всех на свете, любила, любила…

Шум разбудил лорда Монтегю. Он сел прямо, поднял голову и медленно огляделся. Его налитые кровью глаза смотрели так, словно он никого не узнавал.

– Что случилось?

Леди Гермиона вздрогнула и отстранилась от груди Ярослава.

– Отпусти меня, – потребовала она.

– Мне нравится обнимать тебя, – вполголоса сказал ей русский.

– Проклятье, Ярослав! – она стала яростно вырываться из его объятий. Тот пожал плечами и отпустил ее.

Девочки Гермионы понемногу собрались в салоне, их лица не выражали ничего, кроме усталой покорности. Никто из них не проявил и признаков сочувствия. Они были одеты в различные deshabille, несмотря на то, что леди Гермиона, кажется, не собиралась открывать салон для бизнеса.

Одна из них подошла к лорду Монтегю:

– Что вам угодно, сэр?

– Поцелуй, – промямлил он. – Поцелуй.

– Отойди от него! – прикрикнула на нее Гермиона.

Ее слова опоздали. Монтегю обхватил девицу за талию и усадил к себе на колени.

– Поцелуй, – снова пробормотал он. – Поцелуй меня.

Леди Гермиона метнулась через комнату. Она схватила девицу за плечо и потащила с колен Монтегю.

– У него траур! – крикнула она. – Неужели у тебя нет никакого уважения к покойному?

Лорд Монтегю уставился на свой траурный костюм. Его глаза снова начали блуждать вокруг, ища объяснения. Затем они вернулись к леди Гермионе, которая, тяжело дыша, стояла перед ним.

– Слишком старая, – пробормотал он. – Чертовски старая.

Женщина бросила на него убийственный взгляд.

– Посетители, леди Гермиона, – объявил Берт, едва выговаривая слова из-за разбитого носа.

– Джоко! – Мария Торн увернулась от лакея и бросилась в объятия Джоко. – С тобой все в порядке?

Он обнял ее и прижал к себе:

– В полном порядке.

– Тебя не побили? – Мария погладила его по щеке.

– Не успели, – усмехнулся Джоко.

– Я говорил ей, что с тобой все в порядке, но она не поверила мне, – пожал плечами подошедший вслед за ней Ревилл. Он позволил себе улыбнуться при виде этой парочки. – Кажется, эта леди была готова получить трепку вместо тебя, парень.

Ухмылка Джоко превратилась в улыбку, полную чистейшей радости. Он попытался что-то сказать, но слова застряли у него в горле.

Эйвори с раскрытым ртом остановилась у входа.

– Вот, значит, как это выглядит, – сказала она, ни к кому непосредственно не обращаясь. – Ой-ой-ой, никогда бы не подумала, что доживу до того, что увижу одно из подобных заведений изнутри.

Она взглянула на Берта. Его многострадальный нос был похож на чудовищную бордовую репу посреди синяков и ссадин на лице.

– Ты неплохо выглядишь, мой мальчик. Но тебе нужен отдых и холодный компресс на лицо.

– Да, мэм.

Миссис Шайрс ласково похлопала его по руке:

– Приходи ко мне работать. Я позабочусь о тебе. Леди Гермиона, увидев Ревилла, пришла в себя:

– Инспектор, я требую, чтобы вы арестовали этого человека, – она указала на Джоко. – Он столкнул моего сына с крыши моего собственного дома. Вы сами видели, как это случилось.

– Нет, мэм. Я не видел, как это случилось, – возразил инспектор. – Хотя я почти сразу же оказался на месте происшествия, Джордж Монтегю к этому времени был уже мертв.

– Этот вор убил его. Арестуйте его!

– Посетители, леди Гермиона, – снова объявил Берт.

Брови Эйвори Шайрс поднялись, когда она узнала одного из вновь вошедших.

– Мистер Вильям Стид, полагаю? Тот поклонился как можно галантнее:

– Да, мэм. Простите, не имею чести вас знать.

– Я миссис Эйвори Шайрс, мать лорда Дадли Шайрса. Теперь я вижу вас во плоти. Я склоняюсь к тому, чтобы доверять статьям «Пэл мэл гэзетт», – она протянула ему руку, словно они оба были на приеме в особняке Мальборо.

Он вежливо принял ее руку:

– Ах, да – это вы послали меня сюда в первый раз. И, конечно, я слышал о вашем участии в движении суфражисток, – он огляделся вокруг. – Я удивлен, что встретил вас здесь, но теперь начинаю думать, что женщинам нужно предоставить право голоса.

– Я рада, что вы признали этот факт, – улыбнулась Эйвори.

Стид отступил в сторону:

– Позвольте представить вам эту леди.

Его спутница вышла вперед, ее взгляд остановился на полулежавшем в кресле мужчине. Проследив за ее взглядом, Миссис Шайрс оторопело уставилась на сидевшую у него на коленях шлюху в розовом кружевном белье и зашнурованных до колена сапожках.

Проститутка подняла взгляд. При виде уставившихся на нее леди она взвизгнула от смущения и, подхватив юбку, вскочила на ноги. От этого движения ее соски вывалились из корсета. Она прикрылась руками и убежала прочь.

– Т-теренс? – прошептала его жена. Старик ее не услышал.

– Теренс? – повторила она.

– Кто вы? – ощетинилась леди Гермиона. Ее белый грим потек, чернильно-черные волосы выбились из прически-помпадур.

Клариса вздрогнула при виде содержательницы борделя, но сохранила светский тон:

– Я вас не знаю, – надменно ответила она. – Мы не представлены.

– Это мой дом, – леди Гермиона ткнула себя большим пальцем в грудь. – По-моему, вам лучше представиться и объяснить, что вам здесь нужно – или выйти отсюда.

Клариса вздернула подбородок:

– Я – Клариса Аделаида, леди Монтегю. Я пришла сюда за своим мужем. В час горя ему нужно, чтобы я была рядом с ним.

В конце фразы ее голос сорвался, потому что Монтегю потянулся за бокалом и графином. Тихонько хихикая, он наполнил бокал доверху и залпом выпил.

– Значит, вы его новая жена, – неприятно засмеялась леди Гермиона.

– Прошу прощения, но я уже семь лет замужем за ним.

– Прежде он был моим, – вульгарно похвасталась содержательница борделя.

– Тогда вы, разумеется, не слишком много значили для него, – гордо сказала леди Клариса. Она прошла через комнату и положила руку на плечо мужа. – Теренс?

Монтегю повернул к ней голову, но его взгляд был бессмысленным. Он отмахнулся от ее руки, словно от надоедливой мухи. Леди Клариса сморщила нос, почувствовав идущий от него запах.

– Вы напоили его, – обвинила она леди Гермиону.

– Я продаю вино, он покупает вино, – злобно ответила та.

Кэйт положила руку Гермионе на плечо:

– Пусть она забирает его. Кому нужен этот пьяный старый дурак?

– Прочь! Он мой! Терри! Но Кэйт схватила се за руку.

Тем временем леди Клариса наклонилась к уху мертвецки пьяного мужа:

– Теренс, – познала она.

Он мутным взглядом уставился ей в лицо:

– Кто ты?

Клариса, поморщившись, отпрянула от смеси запахов перегара виски и крепкого табачного дыма.

– Я Клариса, твоя жена.

– Мою жену зовут Эвелин, – он отвалился назад и потянулся за бокалом.

– Не пей больше, – она попыталась отобрать у него бокал.

– Отстань, черт бы тебя побрал, – Монтегю неуклюже шлепнул ее по руке.

Клариса заметила, что они оказались в центре внимания окружающих. Просторный, неровный, но все-таки круг, образовался вокруг них. Жадные глаза ловили каждое их движение. Две женщины посреди салона влезли на диван, чтобы было виднее.

– Теренс, пожалуйста, – глубоко вздохнув, наклонилась к нему Клариса. – Позволь, я отвезу тебя домой.

– Отвезешь куда?

– Домой. Тебе плохо, Теренс. Тебе нужен покой.

– Мне не плохо. Мне… никак. Чувствую себя… просто прекрасно, – Монтегю глядел на окружающих, не узнавая никого. Вдруг его лицо исказилось, и из глаз потекли слезы. – Джордж умер.