Дурной ген

— Ночь была вроде как спокойной, — сказала Дженнифер, наливая себе кофе. — Но есть одно дело, которое может тебя заинтересовать. Там даже полицейские запутались, убийство это или самоубийство.

— А предсмертная записка есть? — полюбопытствовал Джек.

— Не знаю, — пожала плечами Дженнифер, — я не читала отчет дознавателей. Когда полиция в растерянности, сразу ясно, что потребуется вскрытие, так что я просто положила дело в нужную стопку.

— Дай мне взглянуть, — попросил Джек, взял у нее папку, пролистал содержимое, нашел отчет и извлек его. Ему нравились спорные дела. В первую очередь он заметил, что судебно-медицинским дознавателем в этот раз была Дженис Ягер, с которой они вместе работали над бесчисленным количеством смертей. Джек искренне восхищался ее опытом и проницательностью. Она частенько предвидела, когда может понадобиться дополнительная информация или какие-то записи, и заказывала их еще до того, как Джек успевал об этом попросить.

Он быстро пробежал глазами отчет и выяснил, что жертвой стал двадцативосьмилетний белый мужчина, которого нашли повешенным на садовых воротах всего в пять футов высотой. До этого парень выпивал с друзьями и ввязался в драку с каким-то типом, который, как слышали свидетели, угрожал его убить. Потом собутыльники проводили приятеля домой. Его состояние они описывали как угнетенное и сообщили, что он был изрядно пьян. А час спустя его обнаружил прохожий, который и вызвал полицию. В самом низу отчета Дженис добавила постскриптум: «См. схему и фото».

Удивленный таким предложением, Джек снова взял папку, больше походившую на бумажный карман для отчета об аутопсии и этикеток, которым предстояло там появиться, и быстро нашел схему, наспех нарисованную Дженис. К схеме степлером были прикреплены несколько снимков, сделанных цифровой камерой. Они запечатлели жертву в сидячем положении, спиной к воротам: ноги вытянуты вперед, воротник зацепился за щеколду.

Джек сунул отчет обратно в папку.

— Беру, — сказал он Дженнифер. — И просто чтобы ты знала: мне бы хотелось сегодня все время быть занятым. Перевожу: помни обо мне и подкидывай как можно больше дел.

— Я всегда так поступаю.

Ответ Дженнифер был чистой правдой. Если во время дежурств ей попадались особенно загадочные дела, она знала, что всегда может позвонить Джеку, — и, как правило, звонила.

— Еще кое-что, — спохватился Джек. — Когда доктор Николс соблаговолит объявиться, отправь ее вниз.

— Только не говорите, что мы опять должны с ней работать! — простонал за своей газетой Винни.

— Боюсь, что должны, — отозвался Джек. — Я пообещал и жене, и доктору Макговерну.

Когда Винни не потрудился ответить, Джек подошел к нему и выхватил газету. Он надеялся, что лаборант хотя бы дернется, но тот лишь закатил глаза.

— Зачем я вам нужен, когда у вас есть эта паршивая сучка с ее умелыми ручками?

— Давай-ка обойдемся без грубостей, и последи за речью, — сказал Джек, несколько разочарованный полным равнодушием Винни к тому, что он лишился газеты. — Идем, здоровяк! — Он протянул лаборанту свободную руку и помог встать. — Пора начинать. Надеюсь, у нас впереди примечательный день.

Но Джек даже не догадывался, насколько примечательным окажется этот день.

Хулиана Сантос и ее младший брат Луис смогли иммигрировать в США из бразильского города Белен шесть лет назад. Вначале они прибыли в Майами и на первых порах с трудом сводили концы с концами. Но благодаря помощи пары дальних родственников и всей бразильской диаспоры встали на ноги. Воспользовавшись возможностью, предоставленной им дядей, Сантосы перебрались в Нью-Йорк и основали клининговую службу под названием «Очень чисто». Их считали основательной и надежной фирмой, так что они, можно сказать, преуспевали: наняли пять молодых работниц, приобрели подержанный универсал «субару» и пять пылесосов. Женщины работали попарно, а Луис развозил их и целый день был на связи, чтобы по первому звонку доставить сотрудниц в следующую квартиру.

Одиннадцатого мая первой точкой их рабочего маршрута был сорок пятый дом по Западной 70-й улице. Там Хулиана с напарницей Антонией вылезли из «субару», битком набитого женщинами, моющими средствами и пылесосами.

— Adeus, vejo voce mais tarde[11], — помахала рукой Хулиана.

На плече она несла пылесос со шлангом, в руке — пакет с тряпками и рулоном бумажных полотенец. Антонии достались ведра, швабры и чистящие средства. С некоторыми усилиями женщины, громыхая, поднялись по гранитным ступеням. Наверху Хулиане пришлось положить свою ношу, чтобы достать большую связку ключей. Отыскав среди них нужный, она обнаружила, что дверь подъезда не заперта и распахнулась бы от простого толчка бедром.

— Merda![12] — пробормотала она, собирая все с крыльца, и, спотыкаясь, вошла в дом. Из-за короткого сражения с пылесосом это далось непросто. Она придержала дверь для Антонии, и обе женщины прошли по короткому узкому коридору мимо оставшейся справа довольно-таки роскошной лестницы, которая, извиваясь, устремлялась вверх и исчезала из виду. Потом, перед входной дверью в квартиру на первом этаже, повторилась эпопея с ключами. В отличие от двери в подъезд, которая частенько оказывалась открыта, тут всегда было заперто.

С этой клиенткой Хулиана встречалась один-единственный раз несколько лет назад. Она знала, что квартира принадлежит женщине-врачу, которая не отличается приветливостью. Зато, надо отдать должное, платила она вовремя и никогда не жаловалась. Хулиана не уставала поражаться тому, как по-разному общаются с ней клиенты, на которых приходится работать. Некоторые держались откровенно высокомерно, другие — на диво дружелюбно, третьи — совершенно равнодушно. К счастью, из-за специфики работы ей не было нужды часто общаться с заказчиками.

Отперев дверь, Хулиана распахнула ее пошире, чтобы не мешалась, снова взяла пылесос и вошла. Едва она сделала шаг, как почувствовала непонятный затхлый запашок. Тем временем Антония последовала за напарницей, которая подняла голову и принюхалась. Будучи чувствительной ко всему, что касается уборки, Хулиана поняла, что борьба с вонью потребует усилий, хотя пока было неизвестно, где ее источник. Она уже собралась спросить Антонию, не чувствует ли та запаха, как вдруг обнаружила, что клиентка дома: сидит прямо перед ней в кресле, но смотрит в сторону, так что не видно лица.

— Здрасьте! — окликнула ее Хулиана. Она немедленно пожалела, что сперва не позвонила в домофон или хотя бы не постучала в дверь квартиры. Но раньше докторши никогда не было дома. — Здрасьте! — еще раз сказала она, чуть громче.

Так и не получив ответа, Хулиана поставила пылесос и стала обходить кресло. А потом увидела лицо женщины и закричала, а напарница рефлекторно подхватила ее крик. Мгновение спустя Хулиана оправилась достаточно, чтобы вытащить телефон и набрать девять-один-один.

— Итак, — обратился к Винни Джек, — вооружившись информацией, полученной в результате мастерски проведенной аутопсии, а также из бесподобного отчета дознавателя, что, по-твоему, бюро может сообщить полиции насчет этого дела?

Время уже изрядно перевалило за девять утра, и зал аутопсии был полон, у каждого из восьми столов кипела работа. Вскоре после восьми явился Чет и подошел к Джеку спросить про Арью Николс. Когда Джек пожаловался, что она не пришла, Чет только выразительно закатил глаза и отправился к своему столу.

— Я так понимаю, вы спрашиваете о характере смерти, — ответил на вопрос Джека Винни, выпрямляясь, чтобы размять спину. Судмедэксперт и лаборант морга только что провели довольно долгое и кропотливое исследование шейного отдела, которое требовалась лишь в тех случаях, когда, как здесь, предполагалась травма шеи. Основная часть аутопсии показала, что у жертвы не было никаких заболеваний, врожденных пороков развития или следов травм. Единственной странной находкой в пищеварительном тракте стали частично растворившиеся в желудке капсулы, говорившие о том, что покойный запивал алкоголем какие-то лекарства или наркотические вещества. Предстояла токсикологическая экспертиза: она покажет, что представляют собой эти капсулы, а также оценит уровень этанола в крови.

11

До свидания, позже увидимся (португ.).

12

Дерьмо! (португ.)