Дурной ген

— Блин, да конечно! — раздраженным тоном громко огрызнулась Арья. Она держала скальпель, готовясь сделать первый надрез. — Я в интернатуре уже почти четыре гребаных года. Надо быть тупой овцой, чтобы не знать, в чем разница.

Шокированная Лори обнаружила, что снова играет с Арьей в гляделки. На обеих женщинах были хирургические маски и пластиковые щитки для глаз, так что главный судмедэксперт почти не видела лица грубиянки, трансформация поведения которой произошла настолько неожиданно, что Лори на миг потеряла дар речи. Единственным изменением, предшествующим вспышке, был Марвин. Раньше он маячил где-то на периферии, готовый принести все необходимое, а теперь встал возле Арьи, с правой стороны от трупа. Поручив стажерке вскрытие, Лори, конечно, позволила ей стоять справа, а сама заняла места слева от тела, где обычно находились ассистенты. Прежде чем она успела перенастроить мозг, Арья прекратила испепелять ее взглядом и переключилась на Марвина.

— Мне не нравится, что вы встали так близко! — рявкнула она.

Похоже, Марвин был потрясен не меньше Лори. Он отступил назад, поднял руки ладонями вперед и пробормотал:

— Извините.

— В чем дело? — требовательно спросила Лори, вновь обретя голос. — Он подошел, чтобы помочь, если понадобится, вот и все.

— Мне не нравится, когда вокруг трутся незнакомые мужчины, — заявила Арья, и Лори опять лишилась дара речи, шокированная этой сексистской вспышкой гнева. — Ничего личного, просто мои ощущения, — добавила Арья.

По-прежнему ошеломленная Лори повернулась к Марвину:

— Прошу прошения за этот выпал. Он был просто неслыханным, неуместным и недопустимым.

— Я же говорю, ничего личного, — повторила Арья. — Мне нужен простор, только и всего. Давайте не будем раздувать из этого целую историю. Может, ему бы тоже не понравилось, если бы я стала его теснить.

— Ничего страшного, доктор Монтгомери, — великодушно произнес Марвин. — Я просто не осознавал, что кого-то тесню.

— А вы теснили, — настаивала Арья. — Вы до меня дотронулись, вот я и отреагировала. Хватит об этом, давайте доведем дело до конца. Если хотите поучаствовать, встаньте рядом с доктором Монтгомери.

Лори и Марвин обменялись взглядами. Они так часто работали вместе в прошлом, что им не нужны были слова для того, чтобы друг друга понимать. Вот и сейчас оба молча согласились, что лучше всего закончить с аутопсией, а с этим инцидентом разобраться позже.

Между тем Арья приступила к вскрытию, сделав Y-образные разрезы от обоих плеч, сошедшиеся над грудиной, протянувшись затем до лобка. Она уверенно орудовала скальпелем. Быстро стало ясно, что патологоанатом она опытный.

Встревоженная неприятным и неуместным аспектом личности, который вновь продемонстрировала Арья, Лори в основном помалкивала и наблюдала за работой стажерки, готовая вмешаться, если та допустит ошибку. Но вмешиваться не пришлось. За считаные минуты Арья вскрыла как грудную, так и брюшную полость, и все внутренние органы были теперь хорошо видны. Марвин последовал ее указаниям, обошел стол и стоял теперь рядом с Лори.

— Вначале я собираюсь исследовать грудную клетку, — сказала Арья тем спокойным тоном, которым говорила в начале аутопсии.

Лори едва кивнула в ответ на ее заявление, гадая, как Николс удалось поступить в медицинский институт, а затем и в престижную патологоанамическую интернатуру с таким неуравновешенным темпераментом. Разве что ее дурной характер компенсировался талантом к обучению.

Арья работала быстро, умело, с большой уверенностью. Прошло несколько минут, и вот она уже приподняла сердце и повернула его под углом, левым предсердием кверху.

— Шприц для забора крови, пожалуйста, — сказала она, протягивая руку в перчатке и по-прежнему осматривая нижнюю часть сердца.

Марвин вложил ей в ладонь заранее приготовленный шприц, и Арья взяла образец крови. Затем она переключилась на легкие, сперва осторожно ощупав их поверхность подушечками пальцев, а потом сжав, чтобы проверить консистенцию.

— Отек несильный, — констатировала она, удивленно нахмурила брови и подняла глаза на Лори. — Вот, пощупайте сами.

Лори повиновалась, сжав ткань легких между большим и указательным пальцами.

— Понимаю, о чем вы, — кивнула она.

Легкие действительно были неплотными и мягкими, это означало, что их наполняет воздух, а не жидкость. Обычно у жертв передозировок в легких обнаруживалась жидкость, которая и создавала отек.

— Возможно, смерть наступила по кардиологическим причинам, а не вследствие дисфункции легких, — предположила Арья. — Интересно, делала ли пациентка когда-нибудь ЭКГ.

— В отчете судебно-медицинского дознавателя об этом ничего нет, — ответила Лори.

— Не исключено, что у нее была сердечная каналопатия, — предположила Арья, имея в виду относительно новый класс кардиологических болезней, при которых нарушается сердечный ритм. — Тогда дело может стать интересным.

— Я бы не рассчитывала, — возразила Лори. — Сердечные каналопатии довольно редки, особенно у такой молодой и в остальном здоровой женщины.

— Да, но генетически область очень увлекательна, — сказала Арья. — Тут, в бюро, великолепная лаборатория ДНК, и случай может оказаться чертовски любопытным. Так уж вышло, что я интересуюсь каналопатиями.

— Когда слышишь стук копыт, думай о лошадях, а не о зебрах, — предупредила Лори.

Арья засмеялась.

— Конечно, вы правы, — согласилась она. — Всем известно, что фентанил подавляет дыхание, но, черт побери, может, вдобавок он избирательно увеличивает каналопатии. Заранее никогда не узнаешь. Хотелось бы выяснить, делала ли пациентка ЭКГ, бывали ли у нее проблемы с сердцем или обмороки.

— Да, это будет интересно узнать, — сказала Лори. Когда Арья извлекла из тела сердце и легкие, последние выглядели совершенно обычными, как она и предположила раньше, исходя из их консистенции. Оба легких вместе весили всего 1,8 фунта, что полностью укладывалось в пределы нормы.

— Эти малютки практически не отекли, — пробормотала Арья, снимая легкие с весов. — Мне опять подумалось о каналопатии.

— Давайте не будем спешить с выводами и осмотрим вначале коронарные артерии, — предложила Лори. Когда вспышка Арьи осталась позади, она снова начала расслабляться и радовалась возможности оказаться в яме и делать вскрытие. Благодаря этому ей удалось на несколько минут забыть о напряжении, которое она постоянно испытывала на руководящей должности вдобавок к личным неприятностям.

Выложив сердце на препарационный столик, Арья умело отследила все главные коронарные артерии, убедившись, что они абсолютно нормальны и по конфигурации, и по проходимости. Закончив осмотр сердечных клапанов и камер, она подняла взгляд на Лори, которая следила за каждым ее движением.

— У мисс Якобсен определенно не было ни сердечного приступа, ни пролапса клапана, нет у нее и отека легких. Я в предвкушении, потому что вариант с каналопатией кажется все более и более вероятным.

— Может, и так, — согласилась Лори.

Она по-прежнему думала, что вероятность каналопатии довольно низка, но в глубине души радовалась, что Арья усмотрела такой шанс и преисполнилась энтузиазма. Цель Лори в отношении доктора Николс заключалась в том, чтобы, во-первых, выяснить, научилась ли та чему-нибудь за неделю в бюро (явно да), а во-вторых, по возможности заинтересовать ее судебной медициной и заставить всерьез относиться к стажировке. И хотя сейчас речь, даже несмотря на отсутствие отека, скорее всею, шла о банальной передозировке, нынешнее дело могло сработать. Лори хорошо помнила, что открыла для себя привлекательность судебной медицины именно во время стажировки.

Закончив с грудной клеткой, Арья переключилась на брюшную полость. Она работала быстро, к удовлетворению Лори, потому что время близилось к пяти часам вечера. За несколько минут из тела был извлечен весь кишечник. Марвел предложил прополоскать его, но Арья ответила, что предпочтет сделать это самостоятельно. Она отошла к одной из раковин у дальней стены, вымыла кишечник, потом вскрыла его хирургическими ножницами и принялась тщательно изучать по всей почти тридцатифутовой длине.