Дурной ген

— Хорошо, спасибо, — ответила Лори.

Она с неохотой признала, что переживаниям по поводу результата скрининга на рак придется подождать. Работа главного судмедэксперта обязывает слишком ко многому. Беря трубку телефона, Лори немного злилась на Чета. Должно быть, он все же взял на себя смелость поговорить с главой кафедры патанатомии Нью-Йоркского университета о докторе Арье Николс, хоть Лори и сказала, что предпочла бы сперва сама побеседовать со смутьянкой. Прежде ей доводилось встречаться с Карлом Хендерсоном на разных университетских мероприятиях, но они никогда не беседовали по телефону. Относительно новый человек в среде высшего медицинского образования Нью-Йорка, он всего два года назад перебрался сюда из Питтсбурга и запомнился Лори как высокий, худощавый светский человек, который всегда одевается с подчеркнутым щегольством, особенно по контрасту со многими знакомыми ей мужчинами-патологоанатомами.

— Доктор Монтгомери, — сказала она в трубку вместо «здравствуйте». Как и в предыдущем разговоре с детективом Солдано, она изо всех сил старалась, чтобы голос звучал нормально.

— Спасибо, что согласились со мной поговорить, — с некоторым напором начал Карл низким властным баритоном. — Мне нужно обсудить с вами одну ситуацию. Наша сотрудница Кера Якобсен, социальный работник в педиатрической больнице, вероятно, умерла от передозировки наркотиков и скоро поступит в бюро, если уже не поступила.

— Печально это слышать, — ответила Лори.

Смерти от передозировки опиоидами, как ни прискорбно, были обычным для Нью-Йорка делом и случалась в среднем каждые шесть часов.

— Как вам известно, медицинское сообщество Нью-Йорка прилагает большие усилия, чтобы разобраться с этим ужасным бичом, беспрерывно терзающим город, — продолжал Карл. — И гибель одной из сотрудниц едва ли послужит рекламой наших стараний. Я уверен, вы знаете, что мы, как и два других городских университета, Колумбийский и Корнеллский, вкладываем существенные ресурсы в создание репутации. Медицинские академические круги — это мир, в котором каждый сам за себя.

— Да, я прекрасно осведомлена о конкуренции среди больниц, — согласилась Лори, гадая, для чего затеян этот неожиданный разговор. Она-то думала, что речь пойдет об Арье Николс, а не о жертве наркотиков.

— Мне только что позвонил президент нашего медцентра, Вернон Пирс, — развивал свою мысль Карл. — Он считает, что правильно будет провести вскрытие нашей сотрудницы и сделать все необходимое здесь, в университете, а не в бюро. Смысл в том, чтобы в своем роде вернуть ее домой, раз уж она была членом нашего коллектива. Я счел идею неплохой, хоть и несколько необычной, и предложил лично провести аутопсию в анатомическом театре больницы Бельвью, и глава медцентра решил, что это грамотный ход.

— Довольно странная просьба, — заметила Лори.

Она постаралась, чтобы эта фраза прозвучала нейтрально, хоть и поразилась беспрецедентному, насколько ей было известно, пожеланию. Бюро никогда не отдавало на сторону вскрытия, находящиеся в его компетенции, а случаи передозировки относились именно к таким.

— Понимаю, это необычно, — продолжал Карл, — но мистер Пирс предполагает, что так можно вдобавок не дать неприятной истории попасть в таблоиды. Похоже, в прошлом бывало, что желтая пресса получала сведения от источника в бюро.

— Прошу меня извинить, доктор Хендерсон, но по закону такими вскрытиями должны заниматься мы, и эту аутопсию тоже проведут у нас.

Ей было известно о редких случаях утечки информации, полностью предотвратить которые не удавалось при таком большом количестве сотрудников, но это определенно не являлось поводом проводить аутопсию в другом месте. Она попыталась придумать, как подипломатичнее донести свою мысль до собеседника, но не сумела найти нужных слов, и пришлось рубить с плеча.

— Понимаю, — протянул Карл с очевидным разочарованием в голосе.

— Однако есть вариант, который, возможно, частично удовлетворит вашего президента, — добавила Лори. Ей в голову внезапно пришла идея, как немного унять тревогу университетской верхушки. — Мы можем задействовать в этом вскрытии интерна медцен-тра, она как раз недавно пришла к нам на стажировку. А я, со своей стороны, возьмусь за дело лично. Таким образом, все останется в семье Нью-Йоркского университета, в которую я, как вам известно, вхожу официально.

— Вы творчески подошли к делу, доктор Монтгомери, это очень любезно с вашей стороны. Уверен, мистер Пирс останется доволен, особенно если мы сможем свести к минимуму внутренние сплетни и, что еще важнее, не дать новости просочиться в прессу. Вы, случайно, не припомните навскидку, как зовут нашу стажерку?

— Припомню, — сказала Лори, — это доктор Арья Николс. Так уж совпало, что у меня на сегодня запланировано с ней поработать. Я вполне могу устроить, чтобы мы вместе занялись этим делом. Как, вы говорите, звали жертву?

— Кера Якобсен, — ответил Карл.

Лори записала имя на том же листочке, где был телефон Лу Солдано. Не успела она положить трубку, как в дверь снова постучали. Она подняла глаза, ожидая увидеть Шерил, но это оказался Джек, одетый в униформу для аутопсии. Лори показала на прижатый к уху телефон, Джек кивнул, закрыл за собой дверь, прошел к дивану и разлегся на нем. Вид у него был раздраженный, но она все равно была рада его видеть: ей хотелось поделиться новостями насчет МРТ и маммограммы.

— Ясно, — сказала Лори, борясь с искушением доложить, что за время стажировки в бюро доктор Николс продемонстрировала далеко не образцовое с профессиональной точки зрения поведение.

— Лично мне хотелось бы узнать, не обнаружится ли в процессе аутопсии что-то необычное, — сообщил Карл. — Подчеркну: я уверен, Вернона Пирса порадует, если все будет проделано тихо и не дойдет до журналистов.

— У нас немалое количество передозировок, и я даже вообразить не могу, чтобы какая-то из них вдруг заинтересовала СМИ, — заметила Лори, — но обязательно передам пожелания президента мед-центра нашему отделу по связям с общественностью. Конечно, последнее слово будет за родственниками Керы Якобсен. А если вскрытие действительно покажет что-то необычное, я лично дам вам знать.

— Просто замечательно! Очень благодарен вам за помощь, доктор, — сказал Карл, и это прозвучало искренне. — Хочу дать вам мой мобильный телефон на тот случай, если понадобится связаться со мной в нерабочие часы.

Лори исправно записала номер, хоть и сомневалась, что он хоть когда-нибудь пригодится.

— Повторюсь, я ценю ваше сотрудничество и понимание, — добавил Карл. — И если в будущем вам понадобится моя помощь, сразу дайте знать.

Разговор закончился, но Лори по-прежнему держала трубку в руке. В конечном счете она решила ничего не говорить Хендерсону о странном поведении доктора Арьи Николс, чтобы не усложнять и без того несколько запутанную ситуацию. Вместо этого она обернулась к Джеку:

— Ни за что не поверишь, с кем я сейчас говорила.

— Ис кем же?

— Подожди минутку, сейчас расскажу, — пообещала она, набирая номер Барта Арнольда, главы отдела судебно-медицинских дознавателей.

Дознаватели — ассистенты врачей или фельдшеры — проводили всю работу по расследованию каждой смерти в Нью-Йорке, что требовало больших усилий, поскольку в городе каждый день умирало от ста до ста пятидесяти человек. По оценкам судебно-медицинских дознавателей, около десяти процентов покойных требовалось доставить в бюро для дальнейшего изучения; чуть больше половины из этих десяти процентов направлялись на аутопсию.

— Керу Якобсен уже привезли? — спросила Лори, когда Барт снял трубку.

— Погоди, проверю, — ответил он и заклацал клавиатурой компьютера. — Да, — раздалось после паузы, — сразу после полудня.

— Дознаватели сообщили что-то необычное?

— Ничего такого, — сказал Барт после еще одной паузы, — похоже на стандартную передозировку опиоидами. Должно быть, смерть наступила мгновенно, потому что шприц так и остался в вене.

Поблагодарив Барта, Лори стала звонить Чету Макговерну.