Предатель. Вернуть любимую

В комнате подруга распахивает шкаф, разделенный перегородкой на две части. Одна половина до отказа забита пестрыми нарядами Арины, а другая почти пустая — Слава явно не модник.

— Вещи свои на Славины полки складывай.

Я снова киваю и чуть позже разбираю чемоданы. Открываю потайной кармашек и достаю свернутый бумажный листочек.

Надо же… Когда-то Арина проводила магический ритуал в особняке Мирона. Я думала, на Суворове порча или приворот — не могла поверить, что такой успешный мужчина мог влюбиться в девочку из простой семьи…

Ритуал не удался, а фальшивое, гадкое, очень оскорбительное письмо осталось. Я должна была его сжечь, но забыла.

— «Ну привет, кусок говна», — читает вслух из-за моего плеча это письмо Арина и стопорится. — Ого, Бельская! Это кому?

— Мирону Олеговичу, — вновь сворачиваю листок. — Я его так и не сожгла.

— У-у-у, — хмурится. — Может быть, поэтому вы и расстались?

— Не выдумывай оправдание предателю. Я ушла, потому что Мирон мне изменил.

— Тогда сожги сейчас. Вдруг все наладится?

— Нет уж. Приберегу, — заботливо поглаживаю пальцами бумагу. — Второго такого ужасного опуса я не смогу написать. Ты говорила, что нельзя давать его прочесть Суворову ни в коем случае.

— Да, — соглашается. — Кому понравится, если его назовут «куском говна»? А это лишь начало, которое я смогла подглядеть.

— А знаешь, я бы с удовольствием передала его Мирону.

— Ты чокнутая! — выпаливает. — Боюсь представить, что он сделает с тобой за это.

— Нестрашно. Мне уже все равно…

Глава 4

Мирон

Я просыпаюсь от мужских голосов. Открываю глаза, еще мутно вижу потолок спальни и склонившегося надо мной человека в белом медицинском халате.

— Ты кто? — прохрипев, поворачиваю голову и замечаю на своей руке иглу с трубкой, вставленную в вену. — Что за херня? — дергаюсь.

— Нет-нет, Мирон Олегович, не шевелитесь! — спохватывается незнакомец, пытаясь меня остановить. — Помогите же! Мне его не удержать.

Через секунду на меня тяжестью наваливается брат.

— Уймись, — рычит он. — Дай, чтобы тебя нормально прокапали.

— Я ему сейчас дополнительный укол сделаю, — говорит незнакомец в халате.

И я снова проваливаюсь в отключку. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я опять просыпаюсь. Брат с тем же человеком уже стоит на пороге спальни.

— …Как договаривались, — говорит Суворов и передает деньги.

— Я гарантирую полную конфиденциальность, — заверяет тот и, подняв с пола большую сумку, выходит из комнаты.

У меня гудит башка. Состояние — будто катком проехались. Зато капельницы уже нет. На сгиб локтя наложена повязка.

— Захар, — зову брата.

— Оклемался? — осуждающим тоном спрашивает.

Оклемался.

В мыслях словно кадрами из киноленты, вспыхивают воспоминания. Вот я на открытии отеля у Баринова. Мы культурно отдыхаем, выпиваем, само собой. Я не мешаю алкоголь — знаю меру. Здесь же крутится Виталина.

Она хорошая приятельница Дмитрия, он ее и пригласил. Я предполагал, что встречу на празднике бывшую девушку, но интереса к ней не проявлял. Она много снимала для своей публичной страницы, помню, как налетела на меня, чтобы снять видео, и неожиданно поцеловала.

На этом все. Чернота. Провал.

И новое воспоминание, как будто в темноте: перед глазами пляшущие женские груди с ровными, будто выведенными циркулем, ареолами и крупными сосками.

А утром я проснулся в номере отеля. Лежал на смятых простынях голый, а рядом со мной была Виталина… в костюме Евы.

Еще не до конца осознав, что я натворил, кое-как поднялся с кровати.

Мне было гораздо хуже, чем сейчас. А еще хуже, просто до невозможности, стало, когда встретил в холле Антона. Он мне рассказал, что приезжала Рита, а он пытался ее задержать, но юркая девчонка вырвалась и буквально опередив моего помощника на пару секунд, залетала в номер. И застукала нас с Виталиной, занимающихся сексом.

Это провал. Грандиозный.

Впервые в жизни я нажрался в сопли и даже не понял как.

Разумеется, этот факт не оправдывает меня даже перед самим собой. На трезвую голову я бы не лег в постель с Виталиной и не стал бы ее трахать. Но поймет ли меня Рита?

— Скажи спасибо своему водителю, — сердится Захар, — вовремя нашел тебя и позвонил мне.

Хмурюсь.

— К чему эта забота? Как будто в первый раз с пахмы болею.

— Ты весь белый лежал в несознанке. Я думал, не дождемся врача — быстрее склеишь ласты.

Разбито приподнимаюсь на локтях.

— Я пил коньяк.

— А такое чувство, что манаги обожрался! — яростно выкрикивает брат.

— Не ори. Башка трещит.

— Да чтоб она раскололась! Ты меня так напугал…

Заставляю себя сесть. В голове еще тяжесть, меня немного штормит.

— Где Рита? — спрашиваю.

Разговор с ней я помню четче. Но мне действительно было настолько хуево, что я мог рухнуть на пол прямо в кухне.

— Не знаю. Не видел ее еще. — Брат продолжает сердиться, меряя шагами комнату. — Тебе точно лучше? Меня Антон с работы выдернул.

— Да, порядок.

— Я тогда поеду, — нехотя сообщает и укоризненно качает головой, — а ты звони, если опять станет хуже.

Захара не провожаю. Шевелиться лишний раз еще сложно. Окидываю взглядом спальню. Все вещи Риты вроде бы здесь. Значит, она где-то сидит и обижается. Придется ее найти и терпеливо выслушать, какой я гад и сволочь.

На туалетном столике вижу ее помолвочное кольцо с бриллиантом. Рита настолько им дорожит, что боится надевать без повода, чтобы ненароком не потерять или поцарапать. Пылинки с него сдувает.

Пожалуй, отправлю Власова в магазин, пусть еще что-нибудь прикупит для Риты из ювелирки в качестве моего глубочайшего раскаяния. Она девочка неискушенная. И добрая. Всегда мне все прощала, что бы я ни натворил. И на этот раз простит. Никуда не денется.

— Власов! — рявкаю, спускаясь по лестнице на первый этаж.

— Да, Мирон Олегович? — показывается мне на глаза.

— Где Маргарита?

— Не знаю. Не видел ее с ночи.

— Так отыщи. И приведи ко мне.

Антон срывается на поиски.

Я приземляюсь на диван и лениво откидываюсь на спинку. Сушняк мучает.

Вот сейчас бы Тамару позвать, чтобы воды принесла или рассола. Только домработница неожиданно попала в больницу. Без нее в доме как без рук.

Неприятности как-то разом навалились.

— Мирон Олегович, а Риты нигде нет, — через некоторое время возвращается Антон.

— Как нет? — приподнимаю бровь.

— Ни в особняке, ни во дворе. Я все тщательно проверил.

— Да чтоб ее…

Малышка осмелилась пойти против моего слова? Не было в ней таких качеств. Моя послушная тихая Рита всегда спрашивала, прежде чем куда-то уехать. Боялась меня.

Осмысление варианта, в котором в моей жизни нет Риты, кипятит кровь и подгоняет сердце яростно долбить грудину. Я слышу его биение. Тело окутывает жаром настолько сильным, что испарина проступает на лбу, все внутри огнем горит, перед глазами полыхает алое зарево. Дыхание учащается, как у загнанного зверя.

— Найди, — рычу, прожигая Антона взглядом. — Хоть из-под земли достань, но приведи!

Сильно сжимаю кулак. До хруста. До боли. До побелевших костей на казанках.

Власов, трусливо кивнув, выходит из особняка. Я встаю с дивана.

Сучка. Моя маленькая сучка. Видимо, слишком больно ее задела моя выходка. Я и сам от себя не в восторге. Уж точно бы не похвалил.

Но каждый имеет право на ошибку. Ее надо обсуждать и решать, что делать, а не сбегать. Что за детский сад?! Я не мальчишка, чтобы играть со мной в прятки.

Мне нужно остыть перед разговором. Придумать нужные слова, красивые, цепляющие душу фразы, комплименты. Решаю принять душ. Но даже ледяная вода не помогает. Я киплю внутри. Этот жар — из-за моей девочки, его ничем не унять. Поможет мне только сама Рита.

Через час мучительного ожидания телефон звонит. Я подрываюсь к трубке, думая, что это Власов или Рита, но меня тревожит Виталина. Я не хочу с ней общаться. Мы уже обсудили наши отношения и расстались. Конечно, не без ее истерики, но я четко дал ей понять, кого хочу видеть рядом с собой. И даже та чертова ночь не изменит моего решения.