Страница 68 из 73
– Настя, я уже изнываю по тебе! – шептали его губы и жадно тянулись к её шее. – Мы должны быть вместе! Идём со мной!
– Да что вы такое говорите, отец? – девушка делала вид, что опасается чужих взглядов.
– Пойдём, ты не пожалеешь! Озолочу!
– Ваш сын ведь рядом! Я не могу так!
– Сыну тоже достанется... после меня. Подарок уже приготовил! Не пожалеешь!
– А ваша жена? Она-то тоже рядом! Что со мною будет, коль узнает?
– Пусть только пальцем тронет, клуша! В монастырь заточу! Уже в печёнках сидит! Идём! – схватив за руку, потащил её по тёмным переходам куда-то. Скоро они оказались в маленькой горнице, куда Настя заходила лишь раз. Широкая кровать манила удобством и мягкостью.
Хозяин запалил лучины и, не успела Настя оглядеться, как он жадно схватил её, осыпал поцелуями и тихонько подталкивал к кровати. Сопротивлялась Настя вяло.
С удивлением ощутила прилив желания. Возбуждение нарастало, и она легко оказалась на кровати. Прошептала жарко:
– Погоди, хозяин! Дай платье снять!
– Потом, потом! Я не могу больше ждать!
Его руки уже торопливо обследовали живот, залезли под платье и мяли груди.
Он был страстен и нетерпелив. Но всё закончилось так же быстро, как и началось. В наступившей тишине слышались лишь бурные вздохи и дыхание любовников. Настя лежала и ждала продолжения. Помимо воли стала сравнивать отца и сына. Кирилл явно проигрывал во всём. Это даже развеселило её. Осмелилась спросить:
– Ну и что дальше? Успокоился?
– Какой там! Чуть отдохну – и мы продолжим. Я так и знал, что могу от тебя получить истинное наслаждение! Ты просто огонь, Настя!
– Ты всем бабам так говоришь? – усмехнулась Настя.
– Что бабы! Ты молодой огонь, и жар твой не утихает, чувствую. Повторим?
Лишь утром они очнулись от страстного угара. Настя со страхом спросила:
– Как же теперь мне жить в доме?
– Как хозяйка, – устало ответил хозяин. – А чтобы никто к тебе не приставал – наденешь налобное украшение из жемчуга. Эти перлы знак власти в доме. Я давно отобрал его у Серафимы. Видя такое на твоей голове, все сразу поймут суть, и не осмелятся тронуть тебя. Они то знают...
– А Кирилл? Как с ним мне быть?
– Этот трус и мямля даже слова не скажет. Так что будь хозяйкой в доме.
– Боже! Какой грех мы совершили! Как людям в глаза смотреть?
– Смело с гордо поднятой головой. Да ты и так достаточно смелая девка. На вот, возьми и носи. Потом ещё получишь, а то одно это может плохо сработать для начала. Сама не теряйся. Если что, сразу ко мне! Одеваемся, утро уже. Пора о деле думать. Ораву надо содержать.
Настя ловила его жадные требовательные взгляды. Стеснялась своего голого, такого юного прекрасного тела. Всё же удовольствие испытывала, вертясь перед хозяином. Чувство удовлетворения не покидало её юную голову. Что сулит ей её новое положение? От одной мысли о том дух захватывало от ожидания волнующих приключений. И всё это смешалось со страхом и чуть с неуверенностью.
Клим сам поправил налобное украшение, а Настя пожалела, что тут нет зеркальца. Словно угадав её желание и огорчение, он молвил, грубовато обнимая её талию и целуя в шею:
– Будет тебе и зеркало, моя черноглазая! Пошли. Помни мои наставления. Буду наблюдать. Не тяни, а то я могу опоздать. Лошадь, наверное, уже ждёт с кучером.
Они прошли переходами в трапезную. Настя вся напряглась в ожидании роковой встречи с мужем и хозяйкой. Пыталась успокоиться – ничего не получалось. А у двери ощутила слабость в ногах. Пришлось чуть постоять.
Её встретили злобные взгляды хозяйки и мужа. Кирилл тут же опустил глаза к миске. Никто ещё не начинал есть без хозяина. Девочки мышками сидели в страхе, тоже уставившись в миски.
Клим перекрестился на образа, изрёк спокойно, словно ничего не произошло, сказал бодрым голосом:
– Воздадим благодарственную молитву Господу и приступим...
– Богохульник! – едва слышно проговорила хозяйка. Глаз не подняла.
– Молчать! – взревел хозяин и стукнул кулаком по столешнице. – Вон, клуша, из-за стола! – Обвёл стол глазами, ожидая продолжения или поддержки. Всё сидели тихо, а Насте стало так омерзительно и страшно, что захотелось выбежать и скрыться. Глянуть на собравшихся за столом сил не хватило. Особенно на мужа. Тот с бледным лицом трясущейся рукой взял ложку. Скосив глаза, Настя наблюдала, в голове нарастал протест. Ума хватило не вмешиваться в семейные отношения. Лишь остро захотелось побыть с отцом и ему всё поведать. Но то ждало её потом.
Все принялись за еду. Ни у кого в горло не лезло, однако знали, что спорить с главой семьи бесполезно. Молча давились куском.
– Я поехал. Кирилл, не забудь порученное дело. Постарайся уладить, – грозно глянул на сына. – Буду к обеду.
Хозяин поспешно удалился. В дверях его дожидался конюх, осмелившись напомнить о времени.
Кухарка в молчании убирала почти полные миски, поглядывала на Настю. Не спешила задавать вопросы. Тем более, что хозяйки за столом уже не оказалось.
Кирилл поднялся, взглянул как-то странно на жену и направился к выходу. Настя поспешила встать тоже, заметив:
– Я с тобой. Поговорим.
– О чем? – упавшим тоном ответил Кирилл. – И так ясно.
– Не совсем. Накопилось много вопросов. На них надо получить ответ.
Кирилл пожал плечами и не ответил.
В опочивальне всё было в беспорядке. Настя оглядела мрачноватую комнату. На душе стало муторно, говорить расхотелось.
– Говори быстрее и уходи! – грубо бросил Кирилл и злобно уставился на жену. – Добилась своего, сучка? Права была матушка...
– И ты туда же! – сдерживала ярость, ответила Настя. – Все вы только женщину и можете обвинять во всех грехах. А не я ли тебя просила помочь мне? А что ты? Струсил! А теперь на меня всё валишь, сопли слизываешь! Попробуй ударить! – слегка отшатнулась Настя. – Это твоя трусость позволила отцу открыто блудить. Ты ведь знал, что отец блудит со многими бабами. Почему не предупредил меня заранее? А я надеялась на защиту! Мужик называется. Хоть свои беды на меня не наваливай! Найди в себе силы меня не обвинять, слабак! Выйди, я переоденусь!
– Я у себя дома, – попытался сопротивляться Кирилл.
– Это и мой дом, если не забыл, супруг! Уходи! Больше мы с тобой вместе жить не станем. Найди себе другое место. Или осмелишься перечить отцу? Попробуй, а я погляжу, как у тебя получится. Иди же! Мне неудобно теперь при тебе переодеваться.
– Перед отцом удобнее? Как он в постели? Лучше меня?
Настя с неприязнью глянула на мужа. Хотела промолчать, да уж очень хотелось высказать ему все, что наболело внутри за такое короткое время их брака.
– Удобнее, скрывать не стану. И в постели он не чета тебе. Так что можешь с чистой совестью катить на меня свою бочку грязи и ненависти. Сам во всем виноват! Только признаться опять-таки сил маловато. А угрожать мне не советую. Сам больше потеряешь! – И с этими словами подтолкнула его к выходу. – Иди к мамочке жаловаться и лить слезы.
Она села на кровать и задумалась. Всё получилось вовсе не радостно. Опять остро захотелось к отцу. Она быстро переоделась и помчалась к родному человеку излить накопившиеся беды, получить совет.
Тимофей уже собирался выходить, когда Настя влетела в его комнатку с озабоченным лицом и горящими глазами.
– Ты что натворила, дочка? – встретил Тимофей её. – Уж больно ты ретивая. Говори, что стряслось на этот раз? Вижу, что дело серьёзное. Выкладывай.
– Мне страшно, тятенька! – и бросилась к нему на грудь, вдыхая родной дух отца.
– Я полностью изменила свою жизнь. Клим вынудил меня переспать с ним. Была у него всю ночь. Смотри, что он мне подарил! – сдёрнула косынку с головы. – То знак власти в доме. Так сказал.
– Боже мой! – торопливо крестился отец. – Что ж это такое? Только свадьбу сыграли, а ты уже с другим! Грех-то какой, дочка!
– Думаешь, я не знаю? Всё знаю, да что можно было сделать? Там у них отец всё вершит, как Господь Бог! Противиться ему слишком опасно. Уступила. Кирилл меня не собирался защищать. Просила его – да всё без толку. Трус он, тятя.