Страница 59 из 175
Глава 24
Стейк из хвоста варана. Бутерброды с яйцами термитов. Это понятно. Улитки! Ну, допустим, привезли в бочках. Но…
— Фруктовый салат? — Горохов поднял глаза на официантку.
— Да, салатик из яблок, персиков и цветов красного кактуса, всё заправлено тыквенным сиропом. — Она была сама услужливость.
— Фрукты консервированные? — Всё ещё удивлялся инженер.
— Нет, всё свежее, — она была довольна, видя его удивление. Да, тут у нас серьёзный ресторан. — Попробуете?
«Ну, ладно, пирожные и яйца термитов это понятно… Но откуда тут фрукты? Персики и яблоки растут где-то там в Норильске, или на Печоре. Они и там дорогие, а уж тут, на краю мира… Привозят? На чём? На баржах с трупами?»
Горохов поморщился:
— Нет, спасибо, лучше мне отбивную из варана и жареную тыкву. И пива, — он отдал ей меню.
— Хлеб? — Спросила официантка, забирая у него меню.
— Обязательно.
Она ушла, а он откинулся на мягкий диван и ещё раз огляделся. Потом взял вилку. Отличная нержавейка, стаканы из стекла, в нём ледяная настоящая вода, не опреснённая, привозная. Белые скатерти, диваны с подушками. Его запылённые сапоги смотрелись весьма неуместными на светлом ковре, покрывавшем пол зала. Да, хозяева заведения устроили его с размахом. В ресторане никого кроме него не было, но, несмотря на работу хороших кондиционеров, с кухни кое-какие запахи вползали в зал. Там что-то готовилось. Значит повара уверены — посетители будут. Горохов всегда садился так, чтобы ему с его места было видно и вход с улицы и выход с кухни, и сейчас он сразу увидал, как входная дверь отворилась и в ресторан вошла высокая женщина. Горохов был немало удивлён, поняв, что это, судя по всему, не бедная казачка. Плечи, грудь, рукава пыльника богата расшиты «блестяшками», платок намотан на голову, как принято в степи у замужних женщин, перчатки из тончайшей ткани, обтягивающие ноги сапоги из хорошо выделанной кожи варана.
«Казачка? Даже жёнам атаманов и кошевых, этот ресторан не по карману. И что же она тут делает?»
На встречу казачке, едва не бегом поспешила официантка, но та жестом дала ей понять: ничего не нужно.
«О, да её тут знают».
Был ли он удивлён, когда женщина, оглядев зал, уверенным шагом двинулась к нему? Почему-то он удивлён не был, а она так и шла к его столу не снимая маски.
«Молодая. Глаза… Глаза зелёные». — Вот вообще-то и всё, что про неё знал. До тех пор, пока она не сняла первую перчатку.
Казачка уселась напротив, без приглашения, инженер вежливо поздоровался, но она не ответила, просто стянула перчатку. И Горохов сразу вспомнил её. По маникюру. На юге женщины не красят «ногти». А у этой «казачки» маникюр был свежий. Ну, да ещё и глаза зелёные.
— Узнал? — Негромко спросила она, стягивая и вторую перчатку.
— Ну, вас разве забудешь, — отвечал он учтиво и при этом расковано.
Да, расковано, он даже чуть улыбался ей, хотя сердце его колотилось так, что в ушах его было слышно. А мысль в голове была только одна: всё, провал, эвакуация. И ведь даже оружия при нём не было. Никакого! И единственное, что у него сейчас оставалось, так это умение собою владеть. И он быстро взял себя в руки: пришла одна. На улице, конечно, может кто-то и остался. Но зная его, и намереваясь причинить ему вред, охрану она бы за дверью не оставила. Значит… Ей что-то нужно. Инженер продолжал ей улыбаться:
— Вам что-нибудь заказать?
— Ну, ты знаешь, что мне заказать, — она сняла маску.
Это действительно была ОНА. Людмила, банкирша из славного города Губахи.
— Водки! — Вспомнил инженер. — Кактусовой? Кукурузной?
— Мне всё равно, — она кинула на стол возле себя платок, маску и перчатки. — Впрочем, давай, то, что подороже.
Горохов даже не успел поглядеть в сторону официантки, а та уже была рядом.
Людмила, Люська Проказа и раньше была красива, но тогда она была молода, а теперь к той своей красоте она набрала ещё и женственности.
— Две кактусовых водки, — сказал инженер официантке.
— Две? — Удивилась Людмила. — Это только мне, а одна я пить не люблю. Катя, принеси четыре.
— Сейчас. — Отвечала официантка. — Людмила Васильевна, кондиционеры работают в режиме экономии, вам будет жарко, разрешите забрать вашу одежду?
— Да, Катя. — Людмила встала и сняла пыльник. Отдала его Кате.
Она носила такую же полупрозрачную рубаху, как и Самара. Да, Люська Проказа изменилась в лучшую сторону. Она стала просто обворожительной.
— О, Людмила Васильевна. Вас тут знают. — С уважением заметил Горохов, разглядывая Людмилу.
— Да, меня знают, а вот тебя, Горохов, как я вижу, ещё здесь, не узнали.
— Вообще-то моя фамилия Калинин, я инженер.
Она лишь скорчила гримаску в ответ, закатила глаза к потолку: Господи, ну, какой ты Калинин? Ты себя видел, инженер? И после этого продолжила:
— Горохов, Калинин! Ты не путаешься в своих именах?
Инженер ничего не ответил. Отрезал кусочек от отбивной и держал его на вилке.
— А сюда, Горохов-Калинин, ты зачем пожаловал? Снова собираешься кого-нибудь пристрелить? Снова устроишь бойню? Будешь опять ходить по городу с чьей-нибудь головой? Интересно, с чьей?
Инженер опять ей ничего не ответил, он уже перестал улыбаться: дело было дрянь. Может она и не собиралась его сдавать, но ведь тут, в заведении, скорее всего стояли микрофоны.
«Она просто меня спалит своей болтовнёй. Вот не зря её прозвали в Губахе Проказой».
А красавица улыбнулась:
— Сидишь сейчас и наверно думаешь, как меня убить?
— Уверяю вас, я об этом не думал, для подобных случаев у меня есть наработки, которые не требуют размышлений, я в таких ситуациях действую скорее рефлекторно, чем обдуманно. — Весьма холодно ответил инженер, при этом пристально глядя Людмиле в глаза.
Он уже принял решение: надо уходить. Но пока не знал как. Первым делом ему нужно было добраться до оружия. Да, оружие первым делом. Вторым делом транспорт. Вряд ли ему удастся добраться до своего мотоцикла без оружия. А там, прямиком на кочевье Василька. И тогда: Топливо, вода — и на Губаху.
Катя принесла водку и пиво. Составила всё на стол и ушла. А Люсичка Проказа перестала улыбаться, ей кажется, не понравился его взгляд. Она, беря первую рюмку, вторую подвинула к нему: мол, давай бери, его настроение женщина заметила, поняла:
— Успокойся, геодезист, тут нас никто не услышит. Никто. Или ты у нас теперь инженер? Я уже запуталась в твоих профессиях. Бери рюмку, давай выпьем. А то у тебя такое лицо, что мне уже страшно рядом с тобой сидеть. А ведь я не пугливая.