Страница 42 из 175
Самара спорить не стала и молча пошла за ним. Они вернулись домой, она хотела зайти в палатку, но инженер её остановил:
— Езжай к стойбищу.
— Чего? Это чем же не угодила? — Не поняла она и сразу из неё её
высокомерие полезло. Сразу, с пол-оборота заводится баба.
— Езжай к своим, вечером вернёшься. — Пояснил инженер. — Я в город еду, вернусь тоже к вечеру. Одну тебя тут оставлять не хочу.
— Это почему ещё? — Не понимает она. — Из — за этого прыгуна? — И тут же опять этот её глупый апломб. Она фыркает.
— Пфф… Ещё какую-то гадину не боялась, ружьё авось при мне…
Горохов уже хотел вспылить! «Безмозглая саранча!» Хотел выругать её, но успел взять себя в руки: «надо терпеть, надо успокоиться». Он смотрит на неё и произносит:
— Не пойму одного: как тебя с таким характером два раза замуж брали? Вот что тебе не ясно? Сказано же, езжай в кош, вечером приедешь обратно? Что ты рогатишься вечно на каждом шагу?
Кажется его слова её задели, казачка смотрит на него по-детски обиженно и говорит:
— Может норов у меня и не очень мягок, да зато дом исправно держу, и ночью меня мужья любили.
Ну тут он с ней спорить не стал, упрямая и заносчивая днём, ночью она была на удивление ласковая и мягкая, нежная и ненавязчивая, как в ней это всё уживалось, ему понятно не было. Он молча пошёл в палатку и вытащил из своих вещей банку консервированных персиков, вышел, протянул ей банку и сказал по-доброму, почти уговаривая её:
— Езжай в стойбище, не хочу оставлять тебя тут одну. Говорю же этого зелёного и серьёзные мужики добытчики побаиваются. К вечеру вернёшься. И оружие держи под рукой.
— А вещи? — Она с интересом стала рассматривать банку. — Вещи твои не надо сторожить?
— А что, по вашим кочевьям без разрешения Василька кто-то осмелится шастать и вещи чужие брать? — Уточнил инженер.
— Да нет, — отвечала Самара, — никому мы такого не дозволяем.
Он развёл руками: ну вот тебе и ответ. И завёл мотоцикл.