Эхо минувшего

Ни богов, ни королей… Породить такую идею мог лишь разум абсолютно уверенного в своих силах человека. Или абсолютно безумного. Кто знает, возможно, архимага просто ослепили успехи в некромантии, и он возомнил, будто получил власть над жизнью и смертью и теперь вправе вершить судьбу мира. Он собирался разрушить мир, чтобы на его руинах выстроить новый. Вот только строить оказалось бы не из чего.

Путь Рейквина проходил спокойно. До самого Моирвена крытой повозкой правил один и тот же извозчик, мужчина в годах с морщинистыми руками, который представился при первой же встрече, но эльф почти сразу же забыл его имя и не счёл нужным переспрашивать. Лучшая дорога, как и прежде, шла ровно до Перекрёстка, после него же повозка то и дело подпрыгивала на кочках и проваливалась колёсами в выбоины, чем сбивала Рейквину сон. В предместьях Моирвена эльф сменил повозку на другую, с молчаливым угрюмым извозчиком, у которого была отвратительная привычка время от времени цокать языком.

Ту часть западного тракта, что проходила неподалёку от Северной пущи, эльф не любил. От вида густого непроглядного леса ему становилось не по себе, и когда дорога повернула на юг, он облегчённо вздохнул. Порой извозчик ворчал, вспоминая, сколько лорды Речного края берут за право проезда через их земли, но Рейквина это вовсе не волновало. Выданная королём грамота с личной печатью его величества не только освобождала его от уплаты подорожного налога за проезд через крепости и мосты, но и обязывала давать ему эскорт. Кроме того, что было для эльфа особенно приятно, благодаря этой бумаге он мог бесплатно есть, пить и ночевать на постоялых дворах.

В замке Висельное древо лорд Годерик Альвбэйн накормил Рейквина вполне сносным ужином и местным вином, с интересом расспросил о последних событиях, а пообещал наутро предоставить экипаж до самой конечной точки пути, чтобы не пришлось искать повозку в Атеруне.

– Тамошние извозчики заломят такую цену, что живот сведёт, – усмехнулся лорд, пригладив усы. – Мне же достаточно того, что вы привезли свежие вести.

– Сердечно вам благодарен, вот только не могу не задать вам вопрос, который мучает меня весь вечер, – проговорил Рейквин.

– Раз уж мучает, так задавайте. Времена нынче лихие, кто знает, когда ещё свидимся.

Эльф набрал воздуха в грудь и выпалил:

– Герб вашего дома – рассечённое надвое дерево, а его название буквально означает «погибель эльфов». Не сочтите оскорблением вашего гостеприимства, но столь радушный приём меня немало обескуражил. Я ведь всё-таки… эльф.

Лорд вскинул брови вверх и расхохотался.

– Бросьте, Рейквин! Оставьте предрассудки бестолковым крестьянам. Ну какой из вас эльф?

– Простите?

– Мы, Альвбэйны, в состоянии отличить того, кто мечтает выпускать людям кишки, от верного слуги королевства. Так что я не из тех, у кого острые уши вызывают жгучее желание их отрезать. И чтобы вы убедились в этом ещё больше, я дам вам пару бутылей нашего ягодного вина.

Сказав это, лорд встал из-за стола, потянулся и добавил:

– Хоть я гостей принимать люблю, но это, право слово, жутко утомляет. Отправлюсь спать. И вам того же советую. Убедитесь, как славно спится в стенах Висельного древа.

Перед сном Рейквин задумался о словах лорда Альвбэйна. В самом деле, он уже многие десятки лет живёт в Энгате среди людей. Ну какой из него теперь эльф? Верховным магом он быть перестал, и неизвестно, как в Академии примут его в качестве архимага. Получается, он сейчас… Совсем никто?

***

Портовый Хельмар встретил Рейквина солёным ветром в лицо, едва он пересёк городские ворота. Этот город, отчаянно не похожий на Энгатар, был словно его отражением в кривом зеркале. В столице вошедшего в ворота сразу же встречала вонь бедных кварталов и многочисленных стоков, что вымывали городские нечистоты в каналы, что вели за стены. Именно мимо этих залитых помоями улочек и завшивленных проулков приходилось проделать большую часть пути тому, кто держал путь в Чёрный замок. Здесь же, в приморском городе, эльф почти сразу же очутился среди аккуратных и чистых домов, и разве что вездесущий солёный запах моря напоминал ему, что он идёт по улицам Хельмара, а не верхнего города в Энгатаре.

Увы, но Рейквин хорошо знал, каким образом устроены подобные города, поэтому совсем не удивился, что чем дальше шла повозка, тем грязнее становилась дорога и тем чаще в нос била резкая вонь от гниющих где-то неподалёку рыбьих потрохов. По мере приближения к порту и морю, чистые аккуратные купеческие дома сменялись жилищами ремесленников, а те, в свою очередь, складами и рыбацкими лачугами. День клонился к закату, так что местные, озабоченные своими делами, казалось, совсем не обращали внимания на повозку. Когда резко стемнело, Рейквин, до того щурившийся от яркого солнца, увидел, что светило скрылось за высокой прибрежной крепостью.

Если город Хельмар расползся по береговому склону, подобно каракатице, то Ветряной пик, замок лорда Свальдера, уцепился за прибрежный утёс, словно чайка. Одна его сторона сурово взирала на город, о другую же непрерывно разбивались морские волны. Поговаривали, будто в сильные шторма солёные брызги долетали до окон самых верхних башен и что лорд Геррен Свальдер в такие дни особенно любил подолгу стоять у окна, наслаждаясь неприступностью своего дома перед неумолимой стихией.

Тем, кто никогда прежде здесь не был, университет Хельмгард, представлялся обычным замком, каких немало в Энгате. Но в этом городе даже самый распоследний рыбак знал, что крепостью средоточие книжников Энгаты не было. Стены его никогда не предназначались для сдерживания полчищ врагов, а задумывались лишь для сохранения и преумножения знаний. Стоял Хельмгард чуть в стороне от портовой суеты, заняв несколько островков в устье реки Атер, соединённых подвесными мостами. Попасть в университет можно было лишь лодочной переправой, подобным же образом туда доставлялись и припасы. И именно этим путём предстояло воспользоваться Рейквину.

Извозчик высадил его у дороги, неподалёку от спускавшейся вниз каменной лестницы, попрощался, после чего, сердечно пожелав удачи, легонько встряхнул вожжами и поехал прочь.

– Где мне лодку-то найти? – крикнул Рейквин вслед извозчику.

– А вы вниз спуститесь, там лодочник и будет! – отозвался тот, не оборачиваясь.

Эльф с опаской взглянул вниз и принялся осторожно спускаться, стараясь не оступиться: то тут, то там в лестнице недоставало ступени или её части. Оно и неудивительно: судя по склонам, весной вода здесь поднимается высоко, и с годами наверняка унесла прочь немало камней.

Рейквин дошёл до конца лестницы и застыл. Оказывается, она кончалась не здесь, а шла дальше: остальные ступеньки эльф видел через прозрачную воду. «Интересно, насколько река обмелеет к зиме?» – подумалось ему.

Вокруг не было ни души. Только стрекозы проносились мимо эльфа, то и дело на мгновение замирая над тихо журчащей водой, чтобы тут же скрыться в высокой траве, что зелёной стеной высилась по обе стороны от лестницы. С одной стороны, после столь долгого пути было истинным наслаждением вдыхать воздух, пропитанный речной прохладой, с другой же, Рейквин чувствовал себя глупо, ожидая здесь непонятно чего. Извозчик сказал, что отвезёт его дорожный сундук к грузовому парому, и теперь эльф жалел, что не поехал в Хельмгард тем же путём. Зато здесь он может побыть один. Не этого ли он желал, когда отказался ехать шумным паромом вместе со студентами и их пожитками?

К счастью, когда Рейквин уже был почти готов подниматься обратно, он услышал негромкие всплески. Звук приближался, становился громче и отчётливее, и вскоре из-за прибрежных зарослей показалась лодка, в которой энергично работал вёслами веснушчатый парень. Рукава его простой льняной рубашки были закатаны до локтей, а небрежно лежащие волосы цветом напоминали о закатном солнце, которое уже почти скрылось с небосвода. Речная прохлада превращалась в холод, и эльф поёжился.