Влюбиться дважды

Яна не осуждала это, но была рада, что её Антон не склонен к творческим порывам. Одна из надписей особо радовала глаз. Видимо, счастливый отец приходил под окна не один, а при поддержке друзей, потому шедевр был плодом совместного творчества.

— Я подумала и решила, что искусство должно принадлежать народу, негоже мне одной наслаждаться, — серьёзно сообщила Яна Антону.

— Ты о чём? — он сдвинул брови.

Эти брови… Но Яна заставила себя отвлечься от бровей Антона.

— Обернись, забор, — Яна глазами указала мужу, куда смотреть.

Аккурат за его спиной на заборе красовалась надпись, выполненная красным шрифтом в жанре плакатной живописи: "Ирина! Спасибо за сына! Денис и друзья".

Антон медленно обернулся обратно к окну. Он закусил губу.

— Ну как, проникся?

— А ты знаешь, что каждый всё понимает в меру своей испорченности, Давыдова-Новикова? А я теперь мучайся и переживай за этого Дениса.

— Хватит ржать, Давыдов. На то и было рассчитано: я больше не могла мучиться одна, мне хотелось, чтоб кто-то мучился вместе со мной.

— Спасибо тебе, добрая женщина.

— Обращайтесь.

— Я женат на пошлячке.

— "Поздно пить боржоми"(с), что сделано, то сделано. На ком женился, с тем и мучайся теперь всю жизнь. С кем поведёшься, от того и забеременеешь.

— Я хочу мучиться с тобой всю жизнь, пожалуйста, — хрипло сказал Антон.

— Уж что-что, а это обещаю, — улыбнулась Яна.

…Третье марта выпало на воскресенье. Кирилл Антонович, решив, видимо, поддержать мать, проспал всю ночь, и Яна успела сделать сюрприз для Антона. Пока её мужчины спали, она сделала торт. Большинство составляющих были куплены Яной ещё до родов.

Гостей они, по понятным причинам, не собирали, — всем вместе решено было собраться, когда Кириллу Антоновичу исполнится месяц. А сегодня они ждали только детей — Никиту и Лену. Пора уже им познакомиться с братом поближе.

Утром Яна поздравила Антона и вручила свои подарки: торт в форме половины футбольного мяча с надписью "Любимому" и шахматы ручной работы. Шахматы Яна заказала ещё осенью и всё это время прятала их. Доска была достаточно большая, а фигуры крупные, чтобы удобно было держать, без всяких излишеств и украшений.

…Антон уже минуту, после того, как она вручила подарки, прижимал её к себе, не давая заглянуть в его лицо. Так уже было однажды.

— Зачем ты меня так держишь? Так уже было…

— Я помню, — сказал он и прикрыл ей рот ладонью.

— Я тебя так держу, чтобы не развенчать перед тобой один распространенный миф.

Яна поняла. Она поцеловала его в ладонь, а далее стояла смирно.

…Днём приехали Лена и Никита. Пока они и Антон водились с Кириллом Антоновичем, Яна успела приготовить салат и запечь мясо. Отмечали в кухне, чтоб не разбудить Кирилла Антоновича. Но потом он всё же проснулся — пора было есть.

Яна ушла в гостиную кормить, Антон вскоре пришёл к ним, сел рядом. Неожиданно оказалось, что система зеркал позволяет Яне и Антону видеть Лену и Никиту, сидящих в кухне, а самим оставаться незамеченными, потому что в гостиной было темно из-за штор. Сначала Лена и Никита просто ели торт, потом стали кормить друг друга с ложки, потом целоваться.

Яна опустила глаза, Антон спрятал лицо в её волосах и прошептал:

— Раньше мы сами… то тут, то там, а теперь сидим на попе смирно и, как старички, за детьми наблюдаем.

— Антооон, — строго сказала Яна, но ей было смешно.

Кирилл Антонович уснул; Яна положила его в кроватку в детской и вернулась в гостиную. Антон тут же кинул подушку на её колени и лёг, пристроив руку Яны себе на грудь.

— Когда у нас этот мораторий на супружеский долг закончится?

— Через семь недель.

Антон вздохнул.

— Раньше у тебя была одна Лена, а теперь сразу трое, ты многодетная мать, — неожиданно изрёк Антон. — Потому что мой двухметровый сын теперь и твой. "Мама Яна".

Он сказал очень похоже на то, как говорит Никита, но совсем необидно, а наоборот, с любовью к сыну.

— Ну и прекрасно, всегда мечтала о сыне, а тут сразу два.

— Ты мечтала о сыне? Почему мне не сказала?

Яна прочистила горло и спросила невинно:

— Когда, прости? В "Легенде"? Или когда Ахматов тебя привёл? Потому что потом ты меня уже… обеспечил сыном. Ты такой молниеносный, Давыдов!

Антон тихо рассмеялся:

— В "Легенде" где-то через полчаса уже можно было сказать, я бы вызвался добровольцем.

— И часто ты так делал до этого?

— Придётся кого-то языкастого проучить…

— У меня иммунитет на семь недель.

— Ничего, я блокнот заведу, буду записывать, и проучу потом отдельно за каждый эпизод.

— Мне потом на проверку дай этот блокнот, — Яна гладила его волосы.

— Зачем? — спросил Антон, поймав руку Яны и целуя ладонь.

— Ну вдруг что-то забудешь, я допишу, — улыбнулась Яна.