Пробуждение

- Аааа, твою же маааааать – раздался с кровати голос подростка и рука парня «забегала» по полу в поисках тумбочки, в которой всегда держал небольшую бутылочку воды и таблетки с обезболивающим. Но не обнаружив искомое открыл глаза и не увидев знакомые очертания комнаты, буркнул, снова опуская голову на подушку: - Вооооды! Эээ… Мария?

- Почти дорогой. – раздался у него из-за спины голос, который сильно контрастировал с насмешливым вытягиванием слогов: - Попытка номер два и не смей поворачиваться, пока моё имя не назовешь.

- Блин, у меня голова болит и нет сил на эти шарады. – с трудом удерживаясь от повторного стона, попытался воззвать к совести собеседницы Филип, всё ещё пытаясь вспомнить, где и с кем он провёл вчерашний день. И как он его провёл, а ещё при каких обстоятельствах согласился отправиться к девушке, а не к себе домой.

Но дождавшись лишь тишины в ответ на свои молитвы, а также почувствовав, как с кровати исчезает часть веса, сделал новую попытку: - Лена?

- Нет.

- Маша?

- Уже говорил.

- У меня не так много вариантов. – снова отозвался Филип: - Дав… Стоп, о господи… Светлана. Скажите мне что я вёл себя прилично.

- Более чем. – ответила ему монахиня в спину: - Правда вы заняли мою кровать и ввели в заблуждение «Скрипку», который похоже решил, что я педофилка.

- Скрипка? При чём тут музыкальный инструмент? – спросил Филип, который ни разу так и не услышал до этого дня не то что имя, но даже прозвище правой руки «Быка».

- Фи неужели вы до сих пор не проснулись? Прозвище Носова в этом городке знает каждый второй за исключением каждого первого. – надевая головной убор, ответила Светлана: - Можете кстати повернуться.

- Ага спасибо. – поблагодарил её Филип: - А не подскажешь, где моя одежда?

- А вы глаза от подушки оторвите и сразу сможете её увидеть.

- Вам никогда не говорили, что вы бесстыдны сестра? Неужели вам не положено бдить целибат и смущаться при виде голого мужчины?

- Вы странно хорошо подкованы в традициях нашего незначительного объединения. – обойдя кровать и смотря на так и не открывшего глаза парня, отметила Светлана: - Неужели за то время что вы существуете, вам довелось прочитать наши священные книги? А какие?

- Так. Стоп. – второй раз за утро открыл парень глаза и посмотрел на монашку: - А разве там не одна Библия?

- Может вы читали сборник? Никогда правда не слышала такого названия. Но это говорит, что что-то вы понимаете в нашей вере. Не хотите ли принять настоящее крещение?

Предложение оказалось слишком внезапным для Филипа, но не успев даже полноценно обдумать слова монахини, как боль прошлась по руке и на коже показались кровавые линии Пакта.

Боль заставила парня проснуться и через боль произнести: - Я пока вынужден отказаться.

- Неужели ваш покровитель против? – подойдя, спросила Светалана. Она даже протянула руку, чтобы коснуться кровавых линий, но увидев, что те налились кровью ещё сильнее, а лицо Филипа стало бледным от боли, резко отдернула конечность и даже сделала два шага назад. Это помогло и линии стали быстро тускнеть, но прошло почти десять минут прежде чем Филип смог ответить.

- Не думаю, что дело в нашей покровительнице. – сказал он, вытирая боль со лба: - Скорее дело в нашем со Стефане договоре. Он видно… воспринял ваше предложение как вмешательство в условия. Сранная магия хрен поймешь, как она работает.

- Однако на ней стоит наша страна и даже мир. – всё ещё не приближаясь уточнила Светлана: - И кстати рада видеть, что вы сдержали обещание и не вернули вашу неучтивую личность. Может настоящий всё-таки вы?

- Мы оба настоящие. – с трудом сдерживая раздражение ответил Филип: - Давайте лучше вернемся к «Скрипке». Что он хотел от вас? Может я могу чем-то помочь?

- Какое благородство. – немного поклонившись сказала монахиня: - Но свои проблемы я решу сама. И даже кстати не буду спрашивать, что вы делали неподалёку от того места где вчера завершили свой путь несколько капитанов «Быка».

При этих словах она поднесла палец к губам, будто показывая, что теперь её рот на замке.

Воспоминания о вчерашнем, заставили Филипа вздрогнуть и положить руку на грудь, прислушиваясь как бьётся сердце.

И поддавшись внезапному порыву, решился спросить: - Какого цвета у меня сейчас глаза?

*****

У борделя

- У этого мстителя фетиш на поджоги что ли? – спрашивал Молодов, закрывая лицо платком, которым с ним поделился Ершов.

- Не думаю. – также глухо ответил его друг: - Тут скорее попытка ошеломить противников. Правда из-за этого и стрельба такая «грязная». Люди метались и пытались спастись. Но в таком узком переулке у них не было шансов, кроме как сначала убить напавшего. И кстати не слышу былого восхищения в твоём голосе. Он сегодня ночью подвиг совершил. Неужели тебя так сожжение напрягло?

- Если бы. – печально ответил Молодов, который всё ещё отходил от вчерашнего происшествия в церкви: - Ты общался с местными девушками?

- Нет. Извини я семейный человек и мне не пристало общаться с проститутками. У нас с тобой достаточно коллег, не обремененных узами брака. Может мне кстати твоей жене рассказать о похождениях мужа? – в конце своего монолога, Ершов хохотнул и толкнул Кирилла в плечо.

- Ну конечно. А я тогда не поленюсь найти способ и дозвониться до твоей, чтобы она напомнила тебе о диете, толстяк. – напоказ хмыкнул Кирилл, но его возмущение оказалось смазано платком. А потом его глаза снова нахмурились: - Ладно хватит шуток. Я поговорил с самыми… напуганными. Никогда не видел такого желания сотрудничать со следствием, со стороны неблагополучного элемента нашего города.

- И что же вызвало такую откровенность? – нехорошо зыркнув в сторону переулка спросил Ершов.

- Сначала он угрожал перестрелять их, если они посмеют пошевелиться и по сути превратив их всех в свой живой щит, а потом чуть не прирезал девочку. У неё до сих пор рана кровоточит при резких движениях. Печально что, как и всегда, запомнилась только самая яркая черта.

- Опять глаза?

- Ага. Боги покарайте эту сволочь. А то скоро у нас будет два психа охотящихся на людей. Будто нам Потрошителя мало.

- Новая кличка? Раньше вроде его Мясником называли. – покачал головой будто осуждая Ершов.

- Это всё капитан из столицы. Как он выразился, прозвище не эстетично. – хмуро сказал Молодов: - Будто это единственная наша проблема. Эта тварь теперь ведь с той стороной якшаться начала. Я кстати подумываю вывезти свою семью подальше, как и ты. Адресок не подкинешь?

- Как понабиться с удовольствием помогу. А пока извини предпочту сохранить нахождение семьи в секрете. Мы до сих пор не знаем, как Потрошитель узнал, где Фролов прятал семью. Не хочу, чтобы ты пришёл на мои и моей семьи похороны.

Вокруг друзей после этих слов сгустилась мрачная аура.

- Как насчёт навестить их завтра? – спросил Кирилл у Станислава.

- Конечно. С меня бутылка.

- Тогда с меня цветы. – согласился Молодов: - Ладно пойдём. Нужно написать отчёт для полковника и этого капитана.

- Неужели он настолько не компетентен? – Ершов с недоверием в глазах посмотрел на коллегу.

- Как сказать… - почесав затылок ответил Молодов: - Он хорош как боевик и точно получил капитанские звезды не за красивые глаза за очками в золотой оправе. Но вот его аналитические способности… бляяяять. Короче ловить Потрошителя придется своими силами. И почему тебя в группу не взяли?

- По той же причине… - идя в след за Молодовым ответил Ершов: - … по которой наш начальник не отпускает меня в Севастополь на повышение. Скотине нужен я для… судя по всему, чтобы спустить всех собак на меня, когда понадобиться. Помнишь, как пару лет назад я попытался на него настучать наверх?

- Ага. И пока ты как «честный» человек не взял взятку, и не дал ему компромат… - погрузившись в воспоминания сказал Молодов: - Он тебя с дежурств не выпускал. Твоя Нина тогда с ума сходила.

- Угу. – грустно сказал Ершов. К этому моменту они подошли к служебной машине и достали планшеты из портфеля: - Теперь я его личный громоотвод перед проверками. У меня скоро будет такая стопка несоответствий, что со службы я перееду в тюрьму, а оттуда на кладбище.