Страница 37 из 117
– Какая прелесть! – вскричала Саммер, переступив порог. В углу за резной ширмой обнаружилась позолоченная ванна, а рядом с ней стоял высокий зеркальный гардероб.
– Если эта комната тебе больше по вкусу, чем наши покои в Хелфорде, можешь все обставить, как пожелаешь, дорогая, – великодушно предложил Рурк. Любовь с новой силой вспыхнула в сердце Саммер.
– По правде говоря, вчера я ничего не замечала, кроме тебя, Рурк, – призналась она, краснея и только сейчас увидев, что они не одни. Горничная и камердинер, приставленные к ним хозяином, деловито развешивали вещи. Слуги обычно знали о господах слишком много и к тому же вечно сплетничали! Вероятно, эти так проворны, поскольку пронюхали о вчерашней свадьбе и понимают, что парочка жаждет остаться наедине.
Лакей принес графин с вином и бокалы, а горничная задернула полог и расстелила постель, бормоча что-то насчет полуденного отдыха. Низко поклонившись, оба потихоньку исчезли.
Саммер немедленно раздвинула гардины и распахнула окно.
– Днем спят только дети и старики! – пренебрежительно пожала она плечами.
Подошедший сзади Рурк обнял жену и сцепил руки у нее под грудью.
– Видишь ли, любимая, она имела в виду совсем другие вещи… то, чем занимаются мужчина и женщина в постели.
Саммер ойкнула, мгновенно раскаявшись в собственной наивности.
– Но ведь нас ждут внизу! – встревожилась она. – По-моему, наши хозяева собираются развлекать гостей! И обязательно хватятся лорда и леди Хелфорд.
– Никакие развлечения не сравнятся с тем, что я приготовил для тебя! – пообещал он, кусая мочку ее крохотного ушка.
– Но, Ру, если мы не спустимся, все догадаются, что мы тут вытворяем.
– Совершенно верно. И позеленеют от зависти!
Он взял в ладони отяжелевшие груди Саммер и прижался к ней, давая понять, что готов к любви.
– Оставь гардины открытыми, дорогая! Я впервые возьму тебя при свете дня и хочу видеть твое лицо, искаженное страстью.
Он развернул ее к себе и сжал в объятиях.
Они принялись лихорадочно срывать друг с друга одежду. Каждый раз, когда она мельком видела отражение их обнаженных тел в зеркале, новая волна возбуждения подхватывала ее, пока голод, терзающий ее лоно, не стал непереносимым.
Глухо зарычав, Рурк подхватил ее и медленно опустил, так что она скользнула по его распаленному желанием телу. Жесткие волосы на груди сначала терлись о ее бедра, потом о венерин холмик и живот и, наконец, о мягкие округлые груди.
Рурк, сминая ее губы поцелуем, сжал тонкую талию, рывком насадил Саммер на свою гордо стоявшую плоть и шагнул к зеркалу, чтобы она могла наблюдать все, что он с ней делает. Насладившись ее стонами, криками и мольбами о новых удовольствиях, он отнес жену на кровать и накрыл собой.
Нежные поцелуи сменились требовательными, неспешные ласки – исступленными. Рурк привстал, и Саммер попыталась сжать пальцами возбужденное мужское естество.
– Нет! – вскрикнул Рурк. – Иначе я изольюсь прежде времени!
Его слова воспламенили ее еще сильнее. Зная, что одно ее прикосновение может свести его с ума, Саммер упивалась своей властью над этим человеком. Но вскоре все мысли исчезли в водовороте ощущений.
Когда все кончилось, Саммер едва не лишилась чувств. Положив голову на плечо мужа, она заснула мертвым сном.
В комнату, тихо постучав, вошла горничная, и Саммер быстро спряталась за Рурка.
– Я принести воды для ванны, мадам, – с акцентом объявила маленькая француженка. – И если изволите сказать, какое платье надеть сегодня, я сделать вам модный прическа, нет?
– Нет! – выпалила Саммер.
– Да, – возразил Рурк.
Девушка положила на столик чистые простыни, и Саммер залилась краской, сознавая, что горничная прекрасно знает, чем они занимались, иначе не принесла бы чистое белье.
– Мадам наденет сегодня белое платье, как приличествует невесте, – объявил Рурк.
– О, Ру, оно такое простое! Разве ты не видел, какие великолепные наряды из парчи и атласа на дамах? И это днем! Что же будет вечером?!
– Сердце мое, надень то, что я прошу, а завтра куплю тебе все шелка и атласы на свете! – пообещал он.
Слуга принес им легкий обед, поскольку парадный ужин подавали не раньше восьми. Горничная снабдила Саммер баском, коротким корсетом, совершенно преобразившим ее фигуру. Груди высоко поднялись, а талия стала неправдоподобно тонкой. Француженка к тому же оказалась искусной куафёршей и, выпустив букольки на висках Саммер, забрала остальные пряди наверх и уложила в модную прическу «сердцеедка». Надев платье, Саммер обнаружила, что груди почти обнажены, и позвала Рурка, чтобы тот помог ей надеть рубины.
При виде ослепительно красивой жены Рурк почувствовал укол ревности.
– Неужели так уж необходимо оголяться перед всеми? – хмуро пробурчал он.
– Mais oui,[21] – пожала плечами горничная. – По крайней мере никто не шептаться, что они накладные.
Рурк взял рубиновое колье и улыбнулся.
– В таком случае нет смысла его надевать… все равно никто не заметит.
– О дорогой, без него я чувствую себя обнаженной.
– С ним или без него, какая разница? – хмыкнул Рурк.
Саммер застегнула браслеты и встала перед зеркалом, любуясь своим отражением. Рурк нежно поцеловал ее за ушком:
– Вижу, придется разориться на новые драгоценности!
– О нет, Ру, ты и без того слишком щедр ко мне! – запротестовала жена.
– И ужасно тщеславен! Желаю, чтобы все завидовали мне. И потом, так приятно дарить тебе наряды и украшения. Как не побаловать молодую красивую жену! Пойдем, я хочу сам проводить тебя вниз.
– Нельзя ли сначала полюбоваться садом? – нерешительно попросила Саммер, взяв со столика веер. Рурк покачал головой и пристегнул к поясу позолоченную шпагу:
– Надо вооружиться, чтобы отпугивать от тебя мужчин. Боюсь, за каждым кустом будет прятаться поклонник.
Великолепный, увитый плющом дом Гренвилов стоял посреди огромного парка. Здесь находилось несколько садов, разбитых на разных уровнях, где можно было найти шаловливые роднички, тисовые рощицы, пестрые клумбы и цветущие круглый год деревца – от камелий, азалий и магнолий до огромных темно-пунцовых буков, обрамлявших аллеи.
Многие дамы тоже решили погулять в садах, и уговорили кавалеров их сопровождать, но никто не решался сойти с каменных дорожек из опасения испачкать атласные и парчовые туфельки. Никто, кроме Саммер, которая взяла мужа за руку и повела в самый зеленый и укромный уголок. Вскоре они наткнулись на маленький ручеек с поросшими мхом берегами. Он впадал в спокойную речушку, на поверхности которой плавали кувшинки. Саммер восхищенно всплеснула руками:
– О, Рурк, давай устроим такое же у себя!
– Стоит тебе только пожелать – и все к твоим услугам, – кивнул Рурк, обнимая жену. Прильнув к нему, Саммер блаженно вздохнула. Какая она счастливица! Далеко не каждая женщина может похвастаться таким нежным, предупредительным мужем. С Рурком она забудет обо всех невзгодах, которые столько лет ее преследовали. Господь наконец смилостивился над ней!
На обратном пути они остановились у домика, где давили яблоки на сидр, и разделили кубок пенистого напитка. Сидр оказался очень крепким, и когда Саммер пошатнулась, делая вид, что совсем пьяна, Рурк предложил донести ее. Саммер, смеясь, покачала головой:
– Ты не представляешь, какой разразится скандал! Супружеская любовь давно вышла из моды! Жены и мужья должны быть совершенно равнодушны друг к другу! Лучше уж тебе заранее выбрать даму, за которой станешь ухаживать. Как насчет прелестной леди Каслмейн?
– Она не леди, – отрезал Рурк. – Мало того, что, на мой вкус, чересчур пышна, так к тому же еще и плодовита, как кошка. Стоит нашему доброму Карлу бросить кюлоты на постель, как она уже с брюхом!
Первой, кого они увидели, войдя в дом, была Барбара, стоявшая в дальнем углу зала. Саммер невольно расхохоталась, но Рурк невозмутимо продолжал, правда, понизив голос:
21
Разумеется (фр.).