Пират и язычница

Саммер не отрываясь смотрела на Освалда. Он жаждет мести и обязательно получит свой фунт плоти, в этом у нее не было сомнений.

Женщины спустились по каменным ступенькам в чрево подземной темницы. Их поочередно втолкнули в крошечную камеру. Стражник загремел ключами.

– Что же, по крайней мере хоть воды вдосталь, – бросила Сидни, женщина с жесткими глазами прожженной негодяйки.

Саммер никогда не видела ничего подобного. С поросших мхом стен сочилась мутная влага. Струйка вилась по полу и исчезала в вонючей дыре. Камера была пуста, если не считать тусклого светильника на стене, двух охапок гниющего сена и ведра для нечистот в углу. Женщины молча озирались, и Саммер, представив, что в такой тесноте неминуемо придется коснуться чужого грязного тела, невольно вздохнула. В камере стоял невыносимый смрад, и к тому же разило потом, испражнениями и плесенью.

Узницы сбросили мокрую одежду из грубой шерсти и повесили на решетку сушиться. Под уродливыми платьями оказались черные нитяные чулки и панталоны наподобие мужских. Женщины подтянули панталоны до подмышек, чтобы прикрыть груди. Только жирная баба, отзывавшаяся на прозвище Ларди, что означало Толстуха, выставила напоказ нечто, похожее на коровье вымя. Зрелище было таким омерзительно-непристойным, что Саммер отвела глаза. Она единственная не стянула липнувшие к телу кюлоты и камзол. Если она подхватит простуду и умрет, тем лучше.

– Как твое имя? – неожиданно спросила Сидни.

– Кэт.

– Точно! Выглядишь и впрямь как дохлая кошка.

– Знаю, – вздохнула Саммер, пристально разглядывая соседку.

– Старая карга – Гренни, а малышка – Герт. Та, что с пузом, – Нелли.

Саммер вежливо склонила голову:

– Рада познакомиться, дамы.

– Фу-ты ну-ты, выражаешься как чертова герцогиня! – фыркнула Сидни.

– Потому что она и есть важная леди, – вмешалась Ларди.

– Вот как? А почем ты знаешь, может, и я из высокородных!

– Потому что из свинячьего хвоста бобровой шапки не сошьешь. Горбатого могила исправит, а тебя, видать, и в гробу не переделать!

– Кому и знать, как не тебе! – хихикнула Сидни. – Вот плюхнешься на эту чертову солому, и тогда уж тебя не отличить от хрюшки, готовой вот-вот опороситься!

– Да будь у меня такая харя, как у некоторых, приходилось бы давать детишкам медяки, чтобы забросали дерьмом эти гнусные зенки, все бы попригляднее казались!

Сидни зловеще прищурилась. Подступив к Кэт, она пощупала тонкий шелк сорочки.

– Ничего себе одежка! Не желаешь сделать мне подарок? – потребовала она.

– Черта с два! – взвилась Саммер, отбросив Сидни к стене, так что та больно ударилась затылком. – Могу, пожалуй, наградить тебя фонарем под глазом, а если покажется мало, то и двумя.

– Кажись, та сволочь не ошиблась, обозвав тебя леди Сукой! – ухмыльнулась Сидни. – Хоть и мерзавец, а глаз зоркий!

Саммер, в свою очередь, примирительно улыбнулась.

– Боюсь, он так просто от меня не отвяжется. Слушай, раз уж нам приходится вместе терпеть все это, лучше держаться заодно. Не стоит ссориться и драться из-за пустяков. Думаю, Нелли лучше прилечь.

Ларди помогла Нелли устроиться на соломе, а сама села рядом. Обе женщины принялись щелкать вшей, и Саммер с ужасом поняла, что неминуемо наберется всякой гадости, тем более что в соломе было полно еще и блох.

Лицо Нелли было пепельно-серым, под глазами темнели огромные полукружия. Она была так истощена, что напоминала скелет, если не считать огромного выпирающего живота.

– Какое они имеют право сажать в тюрьму беременных? – возмутилась Саммер. – Что будет, если начнутся схватки?!

Старуха Гренни пожала плечами:

– На свет появится еще одно нежеланное дитя, только и всего. Знаешь, почему я здесь? Помогла одной шлюхе избавиться от ребенка, а она возьми и помри. Но, думаю, там ей все равно лучше, чем на этом свете, верно?

Саммер почти была готова согласиться с ней.

– Вряд ли Карл имеет хоть малейшее представление о том, как ужасно обращаются с женщинами в подобных местах!

– Карл? Это еще кто такой? – удивилась Сидни.

– Король, конечно. Когда я выберусь отсюда, сразу же попрошу у него аудиенции и не усну спокойно, пока он что-нибудь не предпримет.

– Выберешься? Как бы не так! Тебя повезут в последний путь на телеге до городской площади. Там ты и спляшешь джигу в петле палача! – ухмыльнулась Сидни.

– Ты знаешь короля? – благоговейно прошептала Герт.

– Да, всего два дня назад я была в Уайтхолле.

Гренни и Ларди залились смехом.

– Да ну? – издевательски протянула Сидни. – И что вы там делали, миледи, вышивали на пяльцах или прислуживали королеве? Чем занимались, если не секрет?

Саммер уставилась в пространство, вспоминая события последних дней, казавшиеся теперь нереальными. Наконец, печально улыбнувшись сестрам по несчастью, она призналась:

– По правде говоря, я собирала рубины.

Герт потрясенно раскрыла рот, а Гренни покрутила пальцем у виска, убежденная, что Кэт попросту спятила.

– Как по-вашему, нас накормят? – жадно осведомилась Ларди.

– Только не сегодня, – покачала головой Сидни. – В Лондоне нам бы по крайней мере принесли хлеба на пенни и кружку воды. Здесь… одному Господу известно, что с нами будет.

Саммер успела поужинать в гостинице и пока не хотела есть, но как выдержать предстоящие испытания, если их собираются морить голодом?!

Немного придя в себя, она заметила, что одна из всех осталась на ногах. Остальные устроились на мокром полу, прислонившись спинами к покрытым слизью стенам. Саммер была рада тому, что смертельно устала. Сон будет благословенным избавлением от кошмара наяву.

Она последовала примеру своих товарок и, обхватив руками колени, опустила на них пылающую голову. Масло в светильнике почти выгорело, и Саммер уже погрузилась в дремоту, когда услышала легкий шорох и отвратительный писк. Крысы! Они сплошным потоком струились в камеру из отверстия, в которое стекали вода и нечистоты. Саммер испустила панический вопль, и животные, привстав на задние лапы, с любопытством уставились на нее глазками-пуговками.

– Поставь ведро на дырку и ложись спать, – проворчала Сидни.

Саммер последовала ее совету, но не сомкнула глаз. Утром, попытавшись встать, она почувствовала, что ноет каждая косточка.

Вскоре им раздали деревянные ложки и миски, наполненные жидкой кашицей. Гренни обнаружила в своей порции таракана, на что, впрочем, не обратила ни малейшего внимания, и продолжала с аппетитом поглощать еду. Саммер, брезгливо сморщившись, отдала свою порцию Нелли, хотя здравый смысл подсказывал ей, что, если она хочет выжить, придется смириться. Ларди устремила оскорбленный взор на Саммер, и та смиренно пояснила:

– Нелли нужно есть за двоих.

Сидни окатила обеих презрительным взглядом:

– Тебе не продержаться, если будешь думать о других! Видать, плохо тебя вымуштровали в Уайтхолле.

– Поверь мне, тамошние правила такие же, как везде, – грустно усмехнулась Саммер. Сейчас ее заботил не столько голод, сколько отсутствие свежей воды.

– Неужели они не дадут нам умыться? – спросила она.

– Чем грязнее, тем теплее, – засмеялась Ларди.

– Хочешь сказать, чем жирнее, тем теплее, – поправила Сидни.

Саммер неожиданно поняла, что все шутки, ругательства, ехидные намеки и подковырки служили единственным средством защиты от безумного, жестокого мира, где никому не было дела до того, живы ли эти несчастные или уже отправились на тот свет. Она молча собрала пустые миски и ложки, утаив при этом одну, и просунула их сквозь маленькое отверстие в стене, куда подавали еду из коридора. Пока остальные одевались, она показала ложку Сидни:

– Если вставить ручку между камнями, можно разломить ее надвое и заострить.

Сидни одобрительно кивнула:

– Пожалуй, можно будет кое-кого насадить на вертел, как баранью тушу, но знай, если задумала бежать, от меня помощи не дождешься.

Весь день Саммер просидела в углу, думая о своей прекрасной родине, куда увезли малыша Райана. Перед глазами то и дело вставала миссис Бишоп с ребенком на руках, и Саммер невольно рассмеялась, представив, какие страсти разгораются на кухне между няней и мистером Берком. Должно быть, битва идет по всем правилам, поскольку ни один не желает уступить.