Меценат

И в это самое время из-за поворота дороги навстречу ему показалось странное сооружение. Приглядевшись, Акатьев узнал в нем новомодное изобретение, которое ему уже доводилось видеть на улицах губернского города. Называли это сооружение «велосипед». Но не это удивило Демида Макаровича, а то, что управляла велосипедом женщина, судя по всему, дама, а не крестьянка – ее одежда выдавала представительницу не простого сословия. Дама была в шляпке с развевающейся за спиной вуалью и амазонке с юбкой необычного кроя, но весьма удобной для такого транспорта.

Всё это Акатьев успел углядеть за какой-то краткий миг, приближаясь к наезднице на необычном транспорте. Но дело в том, что и незнакомка заметила несущегося навстречу всадника на крупном вороном скакуне. И то ли испугалась, что они могут столкнуться, не разъехавшись на не слишком широкой проселочной дороге, то ли растерялась, но только руль в ее руках, соединенный с высоким передним колесом, заходил ходуном, а затем, видно, налетев на какую-то колдобину, дёрнулся, и незнакомка, перелетев через него, с размаху грянулась на твердую, укатанную колесами телег и возков дорогу.

Акатьев обмер, а через мгновение ударил Буйного пятками в бока и ринулся к даме, испугавшись, как бы она не потеряла сознание.

Остановив коня, он бросил поводья, соскочил на землю и подбежал к незнакомке, которая, к его великому облегчению, глухо застонала, а потом, опершись ладонями в пыльную землю, попыталась подняться. Демид подскочил к ней и, осторожно придерживая, спросил:

– Сударыня, вы целы? Осторожнее, не делайте резких движений!

Незнакомка, коей оказалась совсем молодая девушка, на вид лет двадцати с небольшим, подняла на него необычного оттенка зеленые глаза, и Акатьева словно пронзила острая молния – так поразил его этот взгляд. Он замер на долгие секунды, а затем мотнул головой, точно избавляясь от наваждения, и повторил:

– Сударыня, как вы себя чувствуете? Где-то болит?..

– М-м-м… Я, кажется, поранила руки, – медленно произнесла девушка, морщась, и уставилась на свои мелко подрагивающие ладони, на которых сейчас было несколько кровоточащих ссадин, испачканных в дорожной пыли.

– Простите, что так получилось, мадемуазель, – виновато произнес Демид и, поднявшись, потянул девушку вверх, помогая ей встать на ноги. Она зашипела сквозь зубы – видимо, при падении ударилась и коленями. Об этом говорили пыльные следы на длинной бархатной юбке. – Позвольте сопроводить вас! Вам необходимо обратиться к доктору! Ранки на ладонях обязательно нужно промыть и обработать! К сожалению, земский доктор есть только в…

– В Гурьеве – подхватила она. – Да, я знаю! Но вам не следует беспокоиться – я доберусь сама! Я знаю, где это!

– Нет, сударыня, – спокойно, но твердо, возразил мужчина. – Сама вы не доберетесь. – Во-первых, ваши ладони поранены, а во-вторых, смотрите, при падении колесо получило повреждения. Вы все равно не сможете сейчас ехать на нем!

– И что же мне делать? – в ее глазах мелькнула растерянность, а губы задрожали.

– Я отвезу вас в Гурьево на коне, а ваш… – он на мгновение запнулся, но почти сразу же продолжил, – …велосипед мы спрячем в кусты, а затем я вернусь и доставлю его вам, куда скажете.

– Ах, нет, не стоит, сударь! Я и так отняла ваше время! Я просто попрошу кого-нибудь из гурьевских, они на телеге привезут велосипед ко мне…

– Вы уверены, сударыня? – с сомнением посмотрел на нее Акатьев.

– Да, конечно! А чтобы легче было найти его в кустах, привяжем на ветку мою вуаль, – она решительно дернула полупрозрачную ткань, и та с лёгкостью отделилась от шляпки, которая после всех перипетий ее владелицы сидела на голове довольно криво, но девушка, кажется, не обращала на это никакого внимания. – Прячьте велосипед, сударь, а потом я привяжу вуаль…

– Я сам привяжу, – сказал мужчина, беря в обе руки довольно тяжелую конструкцию из руля, рамы, седла и двух колес с тонкими блестящими спицами, одно из которых – переднее – было значительно большего диаметра, нежели заднее. И, едва сдерживаясь, чтобы не закряхтеть от веса велосипеда, потащил его в ближайшие от дороги кусты. Выбравшись оттуда, он протянул руку. – Давайте вашу вуаль, сударыня! Вам следует поберечь руки!

Девушка, не переча, подала ему клочок невесомой ткани, и Акатьев закрепил вуаль на ветке так, что ее хорошо было видно с дороги.

– Ну, вот! А теперь едем к доктору, сударыня!

Они подошли к всё это время спокойно стоящему на месте Буйному, и умное животное потянулось мордой к незнакомке. Девушка застыла на месте, широко распахнув изумрудные глаза, и Демид, усмехнувшись про себя, достал из кармана сюртука пару оставшихся там сухарей:

– Угостите его, мадемуазель! Это Буйный!

– Он, и впрямь, такой?! – пролепетала девушка, не двигаясь с места.

– Нет, он взрослый воспитанный конь и никогда не позволит себе недостойно вести себя с дамой! Держите же! Этот жеребец любит полакомиться сухарями!

Девушка осторожно взяла тонкими пальчиками сразу оба сухарика и с опаской протянула его животному. Тот тихо фыркнул и деликатно, одними губами, взял угощение с ладони незнакомки, вызвав у нее негромкий вскрик.

– Не пугайтесь! Он не обидит вас!

Конь довольно захрустел лакомством, а Акатьев без лишних слов обхватил тонкую талию девушки обеими ладонями и в одно движение посадил ее боком на коня перед седлом. Та взвизгнула от неожиданности, но мужчина уже вставил носок сапога в стремя и, словно птица взлетел в седло, оказавшись позади девушки:

– Вот так! Не бойтесь, сударыня! Держитесь вот здесь! – и осторожно положил ее руки на переднюю луку седла.

– Ох, я… – смутилась девушка, однако Акатьев уже пришпорил коня и натянул поводья, отправляя скакуна в нужном направлении.

Через полчаса они уже въезжали в Гурьево, и Демид, который ранее неоднократно бывал здесь по делам благотворительности и в школе, и в деревенской лечебнице, уверенно направил Буйного прямо к нужному зданию.

Там, остановившись неподалеку от крыльца, спрыгнул сначала сам, а затем уже протянул руки своей спутнице и аккуратно спустил ее на землю.

– Ну, вот, мы и на месте! Мне сопроводить вас, сударыня?

– Нет, не стоит! Благодарю вас за помощь! – смутилась снова она.

– Но если бы не я, вы бы не попали в неприятность, – заметил он.

– Никто не виноват в том, что произошло, – покачала она головой, и несколько рыжеватых локонов, выбившихся из-под шляпки, качнулись раз и другой из стороны в сторону, привлёкши к себе внимание Акатьева. – Что ж, я, пожалуй, пойду! Прощайте, сударь, и спасибо вам за помощь!

– Не стоит благодарности, мадемуазель, – ответил он и, проследив, как девушка легко взбежала на крыльцо и скрылась за крашеной деревянной дверью, вернулся к жеребцу и, вскочив в седло, поскакал по дороге в направлении, ведущем в Покровское.

И уже преодолев половину пути, вдруг осознал, что они с девушкой так и не представились друг другу.

Глава 3

Прошла неделя, заполненная самыми разнообразными делами. Акатьев контролировал стройку, ездил в уезд – то в банк, то на встречи с теми, кто остро нуждался в его финансовой помощи. Каждый раз неизменно привозил матери маленькие, но трогательные презенты: то коробку пирожных из самой популярной кондитерской, то новую, только что вышедшую из печати книгу, то дамский модный журнал из самого Парижа, уже появившийся в книжной лавке купца Самородова, то еще какой-нибудь милый пустячок. И каждый раз на сердце теплело, когда он видел, как по-детски непосредственно и трогательно принимает пожилая дама знаки сыновней любви и внимания.

Между тем, май подходил к концу, уступая дорогу ненавязчиво, но уверенно обретавшему свою власть лету. В один из таких дней Демид Макарович сидел в кабинете, разбирая доставленную почту, сортируя письма, привезенные почтовой каретой, которая дважды в неделю курсировала по окрестностям. Писем было довольно много, и, в первую очередь, следовало решить, какие из них наиболее важные и требуют первостепенного внимания известного мецената.