Страница 18 из 21
Адские погремушки…
Эванна не отводила глаз от Томаса и уделяла мне так мало внимания, что я волей-неволей сообразил: она уверена, что, как только я надумаю озорничать, ее люди вычеркнут меня из уравнения. С учетом того, кто такие свартальвы – а их боялись прогневать даже скандинавские боги, – я был склонен принимать ее поведение всерьез.
– Итак, Рейт? – тихо спросила она. – Тебе есть что сказать?
Казалось, брат не заметил ни ее гнева, ни презрения, ни последнего вопроса. Он оставался молчалив и недвижим, если не считать непроизвольных мышечных спазмов.
– Я была о тебе более высокого мнения, Томас, – продолжила Эванна. – Если ты имел что-то против свартальвов, мог бы прийти к нам как друг и решить вопрос миром.
Затем она встала, выпрямившись во весь рост, и чинно удалилась. Похоже, ей было все равно, пойду я за ней или нет, и я слегка испугался, что окажусь заперт в тюремном блоке, а потому решил воспользоваться возможностью и тоже направился к выходу, но тут за спиной раздался хрип:
– Га… а… йх…
Мне было больно это слышать, но я собрал волю в кулак, напустил на себя самоуверенный вид и повернулся к брату. По его щеке медленно катилась слеза, оставляя на корке запекшейся крови бледно-алый след.
– Жюшх… Зюшх…
Он не мог выговорить имени Жюстины.
– Тихо, тихо, – мягко произнес я. – Я понял. Я позабочусь о ней.
При этих словах в нем что-то надломилось, и Томас начал содрогаться от мучительных всхлипываний, издавая при этом звуки, свойственные животному, которое умирает чрезвычайно болезненной смертью.
Я зажмурился, глубоко подышал и усилием воли отогнал нахлынувшие слезы, после чего отвернулся от брата и оставил его в руках существ, причинивших ему лютую боль, а также имевших самые серьезные намерения лишить его жизни.
А какой у меня был выбор?
Мой брат – мой единственный брат – только что дал собранию старейших и самых могущественных сверхъестественных созданий на планете безусловную причину уничтожить его раз и навсегда. За какой-то час он умудрился попасть в зону самого пристального внимания крайне опасных существ и навлечь на себя столько бед, что переплюнул достижения всей моей жизни.
Просто поверьте на слово. Я не первый день на этой работе и знаю, о чем говорю.
Звезды и камни, Томас, дурак ты дурак. Что же ты наделал?
Глава 9
– Что случилось, пап? – спросила Мэгги.
Мы снова находились в квартире, и по первой просьбе дочь послушно достала из кладовки тревожный чемоданчик.
Да, я знаю, что, если учишь ребенка иметь под рукой сумку со сменной одеждой, сухим пайком, водой, аптечкой и базовыми припасами для выживания – на тот случай, если вдруг придется пуститься в бега, – можно и параноиком прослыть. С другой стороны, мало кому из детей приходится помнить, что из пола могут вылезти враги, желающие уволочь тебя под землю.
Я воспитываю дочь так, чтобы она умела выживать в обстоятельствах, в которых может оказаться из-за особенностей своего отца. И до поры до времени наилучшей стратегией выживания для нее будет постоянная готовность к бегству.
– Пока не могу объяснить. – Я метнулся к ней в комнату, схватил сумку для боулинга с деревянным черепом Бонни, а затем собрал скудный чародейский инвентарь, не забыв и про собственный тревожный чемоданчик. – Отвезем Хоббита домой, и ты сможешь пару дней пожить у Карпентеров. Как тебе такая идея?
Какое-то время Мэгги – сама серьезность – рассматривала меня ясными глазенками, а затем спросила:
– Ты в беде?
– Я в беду не попадаю, – подмигнул я ей. – Зато делаю так, чтобы в нее попадали плохие дяди и тети.
– Все пройдет отлично, малышка. – Хоуп по-сестрински обняла мою дочь за плечи. – Мне такое не впервой. Спать будешь у меня в комнате. Там есть ноутбук. Можно допоздна смотреть по «Нетфликсу» всякое интересное, пока не надоест.
Мэгги прильнула к Хоуп, но глаз от меня не отводила.
– Пап, почему свартальвы разозлились на нас?
– Они не разозлились, – сказал я. – Но кое-что их испугало, и какое-то время они будут нервничать. Хоббит, будь другом, возьми в холодильнике кусочек тунца и положи к дальней стенке переноски Мистера, чтобы его приманить. Не хочу оставлять его в одиночестве.
– Не вопрос, Гарри, – кивнула Хоуп и ушла выполнять мою просьбу.
– Они нервничают? Ты из-за этого отсылаешь меня обратно? – спросила Мэгги.
Я уже был готов к выходу, быстро и во всеоружии, поскольку мне предстояло сделать сотню дел, а возможность отоспаться в обозримом будущем казалась весьма призрачной, но за всеми этими приготовлениями я позабыл, что в некотором смысле моя дочь остается совсем маленькой девочкой. Поэтому я сделал паузу, выбросил все из головы и, опустившись перед Мэгги на колени, обнял ее. В ответ она крепко обхватила меня за шею тоненькими ручонками, а Мыш перестал разгуливать вокруг стола, подошел к нам и прижался плечом к спине Мэгги.
– Ох, солнышко, – сказал я, – никуда я тебя не отсылаю. Просто хочу, чтобы за тобой присмотрели, пока я не вернусь.
– Потому что рядом монстры?
– Похоже на то, – признал я.
– И ты воюешь с ними? – спросила она.
– Когда это необходимо, – подтвердил я. Хотя зачастую провести эту грань куда труднее, чем кажется.
– А если ты не вернешься? – Мэгги еще отчаяннее стиснула мою шею.
Будь это кино, в такой момент квазигероический папаша пообещал бы маленькой дочке, что непременно вернется, и заверил, что волноваться тут совершенно не о чем. В кино у квазигероев масса дел: ведь им надо развивать сюжет, чтобы публика не заскучала и не уткнулась в телефоны.
В роли папаши я нахожусь не так уж давно, но Мэгги заслуживала большего, нежели краткая шаблонная реплика и четырехсекундные объятия, во время которых камера даст крупный план моего измученного лица.
Поэтому я отстранился от дочери и положил руки ей на плечи. Они казались тонюсенькими и очень хрупкими, хотя я прекрасно знал, что Мэгги не слабее любого ребенка ее возраста. На лице дочери застыла нерешительность, а глаза вдруг сделались огромными и карими-карими.
– Во-первых, тебе следует знать, что твой папа – крутой сукин сын, – негромко сказал я.
– Папа! – Ее глаза раскрылись шире прежнего.
– Я обязан сказать тебе правду, – продолжил я. – Я буду драться как лев, чтобы вернуться к тебе целым и невредимым. Всегда. Я силен, не сказать чтобы глуп, и у меня полно умных и могущественных союзников. А во-вторых, тебе следует знать, что я обо всем договорился и одна ты не останешься. Если со мной что-нибудь случится, Майкл и Черити уже дали согласие, что присмотрят за тобой. Мы подписали официальные бумаги и все такое. К тому же рядом с тобой будет Мыш. И тебя всегда будут любить. Повторяю, всегда.
– Гав, – негромко, но решительно подтвердил Мыш.
– И даже если я умру, – с нежностью продолжил я, – здесь останется моя частичка. Даже если ты не увидишь и не услышишь меня, я буду рядом. Смерть не разлучит нас, солнышко. Просто я буду приглядывать за тобой из соседней комнаты.
Я не шутил. В прошлом я, помимо прочего, сотрудничал с эктомантом. Если меня все-таки убьют, рядом с Мэгги останется чрезвычайно свирепая тень, охраняющая ее покой, оберегающая ее от хищных духов и стерегущая ее сновидения. А также консультант-архангел, следящий за психоэмоциональным состоянием этой тени.
Более того, если у Мэгги разовьются таланты, ведущие на сверхъестественную дорожку, там ее будут ждать учителя. Люди, которых я знаю и которым доверяю, а не психанутые Зимние фэйри. Я довел свои желания до сведения Мэб, а она считает преданность своим сеньорским обязанностям величиной куда более постоянной, чем сила земного тяготения. Случись мне погибнуть в роли ее верного приспешника, она согласилась устроить все от моего имени, а в том, что касается подобных обещаний, я доверяю Мэб как никому другому.
Всякий отец, обожающий свою доченьку, по возможности обеспечит ей наилучшую страховку.