Страница 11 из 15
– А можно посмотреть?
– Как я снова приручаю гронха? Нет, нельзя. Он уже ручной и даже добрый. Кажется… – Я с сомнением покосилась на Гришу, который с придурковатым видом свесил все три языка и лупал шестью глазами. – Жалко скотинку снова так сильно обижать. Он же не виноват, что у меня в тот момент было плохое настроение.
Девчонки хихикали, парни давились смехом, стараясь не шуметь.
– Маэстрина Мари, но вы что же, совсем не испугались? – спросила девчушка с третьего ряда.
– Испугалась, конечно! Вы что? Только у меня, студенты, характер отвратительный. Прямо вот совсем ужасный. Если меня обижают, то плакать потом приходится обидчику.
– Мы помним, – фыркнул парень с задних рядов и утрированно страдальчески потер затылок. – Нам хватило демонстрации вашего характера.
– Вас я хотя бы по мордам не била своими планами, – со смешком прокомментировала я, разряжая обстановку.
Вот тут студенты не выдержали и заржали в голос. А я постояла, улыбаясь, и решила, что надо бы продемонстрировать Гришины способности. Да и приступить уже к лекции.
– Ребята, сидим и не шевелимся. Сейчас Гришка вам покажет, как он шустро умеет бегать.
Я подтянула к себе поводок, позвала гронха и, четко артикулируя и пристально глядя в глаза, произнесла:
– Григорий, рядом свои. Нюхать. Запоминать. Прыгать можно.
Ох, не знаю, правильно ли я поступаю. Но магистр Эррадо меня уверял, что теперь мой привязанный гронх все понимает и подчиняется мне полностью. То есть прикажи я ему умереть, он просто остановит сердце и умрет. Жутко, если честно. Как-то это негуманно и бесчеловечно – иметь над кем-то такую власть. А еще очень обязывает.
Как только я отстегнула поводок от его портупеи, Гришка радостно подпрыгнул и отчаянно завилял хвостом. Знаете, вот как самая обычная собака, которой сказали, что можно играть и веселиться. Вот и это цобачко подскочило на месте, радостно оскалило все три своих клыкастых пасти, поставило уши торчком.
– Иди, нюхай, знакомься, – указала я головой на студентов.
Те застыли сусликами и старались не то что не шевелиться, но и не дышать.
Гронх взрыкнул что-то радостное средней башкой, почему-то мяукнул левой и фыркнул правой. И поскакал…
Я же отнесла Софи в манежик, сунула ей игрушку. Правда, играть ей не хотелось, а вот поползать очень. Так что малышка тут же поднялась на четвереньки и начала активное исследование территории.
А Гриша носился по огромной аудитории. Как он на такой скорости мог что-то унюхать, я не знаю. Почему траектория движения была выбрана хаотичная и ломаная, тоже. Но он метался от стены к стене, перепрыгивал через ступеньки и через головы ребят. Причем неведомым мне образом делал это аккуратно, не сшибая со столов писчие принадлежности и никого не задевая ни лапами, ни хвостом. Отталкивался от стен и от потолка, перескакивал, словно плел огромную невидимую паутину своими прыжками.
А потом вдруг замер на противоположном конце аудитории, на самом верху, снова взрявкнул, скаканул вперед и вверх, в полете оттолкнулся лапами от потолка, снова совершил невероятный кульбит и приземлился рядом со мной.
Потерся о мои ноги и удовлетворенно вздохнул, совсем как человек, который хорошо выполнил свою работу и теперь ждет похвалы.
– Молодец, Гриша. Хороший мальчик, – осипшим и слабым от впечатления голосом сообщила я ему.
Гриша был рад, его хвост тоже. Змея на хвосте – не очень. Кажется, ее сейчас стошнит…
И не только ее. Сидящие студенты имели вид бледный и даже зеленоватый.
– Вы как? Он никого не задел? – встревоженно спросила я.
– Нет, – сдавленно булькнул кто-то с галерки.
– У меня голова закружилась за ним следить, – пробормотала девушка с первого ряда.
– Вот примерно так он на меня и мчался, прыгая от стены к стене и все такое. У меня голова не закружилась, но испугалась я изрядно. Поэтому в итоге голова болела у гронха. Три… головы, – исправилась я, потому что Гриша возмущенно фыркнул. Мол, ты чего, хозяйка?
– Какая вы отчаянная! Я бы так не смогла, – вздохнула она.
– Ну, жить захочешь – и не так раскорячишься, – процитировала я фразу из фильма про особенности национальной охоты. Вот и я… поохотилась типа. – Ладно, а теперь давайте все же вернемся к нашей сегодняшней теме. Открывайте конспекты.
За этот день Гришке еще не раз пришлось продемонстрировать, как он умеет бегать и прыгать. Но он, кажется, был рад. Воспринимал все как игру на радость хозяйке.
Но сколько же ему тогда нужно активности, чтобы сливать лишнюю энергию? Это примерно как хаски, что ли? Которые должны в день активно бегать часов пять и только тогда они квартиру не громят, а спят.
У меня знакомый был, так он своего кобеля хаски, доставшегося в наследство от бросившей его девушки, выгуливал дважды в день на машине. Выезжал за город и по шоссе за рулем, а мохнатый красавчик рядом шарашит на длинном поводке. И оба довольны. Знакомый мой – потому что ему здоровье не позволяло бегать по нескольку часов даже ради питомца. Ему и пес-то не нужен был, но так получилось, и он не стал искать ему новых хозяев. А хаски его набегается от души и потом довольный отдыхает. Как-то так они наладили свою жизнь, и обоих мужиков это устраивало.
Но как я буду выгуливать Гришку, не представляю. Я с Софи-то этого не делаю, за меня – добрая душа, мастер Ханк. Может?..
В столовой в обед я подсела к нему.
– Ханк, вы сегодня Софи возьмете на прогулку?
– Да, – коротко отозвался он. Подумал и все же пояснил: – Сейчас. У меня сегодня все группы во второй половине дня.
– А, поняла. Ханк, я хотела спросить… – Тут я замялась. Неловко ведь навешивать на ни в чем не повинного человека свои проблемы. – А вы Гришу моего не возьмете погулять? Вы не подумайте, он поле не загадит. Я его вчера научила пользоваться унитазом, и он сегодня уже дважды все свои дела сделал. Но он очень активный. Ему бегать надо много, прыгать. Он же дикий. Был. А я не смогу с ним…
– Вам, Мари, тоже бегать надо. И прыгать, – с неодобрением покосился мастер Ханк на дохлое тельце Мариэллы.
Нет, я, как могла, приводила его в порядок и в тонус. Но навести внешнюю красоту легко. А вот спортивную тренированную форму за такой срок – увы. Да и энергии у меня на спорт уже не оставалось. Я столько работала, что иногда сил не хватало даже поесть. Падала чуть ли не замертво в постель и спала. Где уж тут тренировки вписать…
– Вы правы, надо. Но я пока не успеваю.
– Обмен, – вдруг предложил физрук и хитро покосился на меня. – Я вас тренирую по пять минут утром и вечером. А взамен ваш гронх будет выкладываться на площадке. Я его замотаю так, что к вечеру он будет приходить только спать.
– А сильно вы меня тренировать хотите? – с подозрением спросила я.
В целом по пять минут я выдержу. Точнее, квелое тельце Мариэллы. Я все-таки его подтянула более-менее. Не такая немощь, как в тот день, когда я в нем оказалась.
– Обычная тренировка, – пожал могучими плечами мой будущий тренер. – Приседания, отжимания, прыжки, наклоны.
– А! Зарядка. Ладно. Только вечером лучше что-то на растяжку, наверное. Я так устаю, что прыгать уже вряд ли смогу.
– Договорились, маэстрина. Знакомьте нас.
– Гриша, иди сюда, – тут же позвала я. – Нюхай. Знакомься. Это Ханк. Мастер Ханк. Он наш тренер.
Гронх обнюхал неподвижно сидящего мужчину. Познакомился. Потом посмотрел на меня с вопросом, типа, и что дальше?
– Гулять с Ханком. Понимаешь? Ханк тебя будет брать на прогулку. Бегать на улице. Да? Любишь бегать? – Судя по радостному и снова слегка придурковатому виду, бегать гронхи очень любят. – На прогулке Ханка слушаться. Понял? Ханк главный. Гриша будет бегать, прыгать, играть.
Глава 7
Через некоторое время, когда мы закончили с обедом, физрук встал, забрал у меня Софи, которая тоже радостно ждала прогулки. Она росла не по дням, а по часам, как в сказке. Была шустрая, веселая, игривая. С аппетитом ела все, что я ей давала. А давала я ей много и в сущности все то же самое, что ела сама. Где бы я ей брала какие-то детские прикормы в баночках или отдельную паровую перетертую еду?