Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 21 из 35



— И вы все это время никуда не отлучались?

— Ну, я так накачался, не смог бы даже выйти на улицу.

— А ваш друг?

— Да он покрепче будет, как-никак сидел, пить умеет.

— Хорошо, пройдите в другую комнату, там с вами поговорит следователь прокуратуры. Я предварительно хотел предупредить о роли чистосердечного признания, да, видимо, не стоило. У вас не болит колено? Я как-то подвернул ногу, упал и потерял одну безделицу, поверите, последнее доставило больше неприятностей, чем разбитое колено.

Гаджиев побелел, и нижняя губа его мелко задрожала.

— Идите и подумайте о моих словах, когда будете отвечать следователю прокуратуры.

Ширалиев пристально смотрел на Рустама:

— Что ты здесь ему насчет колена говорил? Его раскалывать надо, нажимать на показания мальчишек, того мужика в чайхане.

— Не нужно, Садых, он все понял.

Действительно, Гаджиев дал развернутые показания, признался, что совершил убийство по приказу Гейдарова, который подготовил несколько ловушек для Гусейна и для племянника Гумбатова.

Сценарий развивался следующим образом.

Днем после конфликта с Гусейном Асим приехал как обычно, Гейдаров принял его приветливо и предложил загрузить четыре ящика вместо двадцати восьми. Надо было покрывать недостачу. Боясь предстоящей проверки, он тщательно продумал план с сожжением машины. Конфликт Асима с Гусейном ускорил его выполнение. Обругав Гусейна, он разъяснил Асиму, что надо делать.

— Вот возьми тысячу рублей. Отъедешь от города, брось сигарету и смывайся. Доказать твою вину будет невозможно. Искра — и концы в воду.

Но против ожидания Асим отказался, более того, сказал, что заявит в милицию. Гаджиев слышал их разговор.

Уговорив несговорчивого водителя зайти к нему в кабинет, Гейдаров послал Гаджиева к Гумбатову. Наказал пригласить в гости и напоить, после чего взять машину и ожидать Гусейна в безлюдном месте на трассе.

— Он нас заложит, — прошипел Гейдаров, — остановишь, сядешь в кабину, пожалуйся на жизнь, а потом замочи его. Иначе он нас всех упрячет за решетку. Сделаешь, как надо, получишь пять штук. Жду звонка.

Быстро напоив до бесчувствия собутыльника, Гаджиев позвонил Гейдарову, доложил о готовности.

— Хорошо, примерно в пять жди его на трассе.

Все произошло по плану Гейдарова. Увидев Гаджиева на дороге, Асим притормозил.

Гаджиев влез в кабину, завел разговор о Гейдарове, мол, сволочь он. Асим отмалчивался, переживая, что влип в историю. В один момент положил руки на руль и опустил голову.

Гаджиев изо всей силы ударил его ножом в шею. Асим даже не дернулся.

Убить человека оказалось так легко, но его вдруг охватил ужас. Он выскочил из машины, при этом зацепился каблуком за подножку, подвернулась нога. Он упал с размаху прямо на колено, разбив его в кровь, и, подскочив, бросился к «Жигулям». Разнервничавшись, вел машину так, что чуть не сбил теленка. В райцентр вернулся другой дорогой.

Когда Рустам с Садыхом сказали Гейдарову о том, что Гаджиев сознался в убийстве, тот даже бровью не повел.

— Да, от него это можно ожидать, я догадывался, что он нечист на руку, а оказалось, способен на убийство.

— Да, если его хорошо подготовить, — нехотя бросил Рустам.



— Что? — встрепенулся Гейдаров.

— Вот, слушайте его показания, я вам прочту.

Окончив чтение, Рустам взглянул на Гейдарова.

— Чепуха это, кто-то его настропалил. Не вы ли? Это бред. С какой стати Асим поехал бы в рейс, если, как пишет Гаджиев, он не поддался моим уговорам.

— Здесь нет никакого противоречия, — спокойно парировал Бабаев. — Вернувшись к себе, вы разыграли спектакль, сделали вид, что вам стыдно за свое предложение. Затем указали в документах всего 4 ящика и, убедив парня, что все законно, попросили подойти часам к четырем. Надо было выиграть время. Ничего не подозревающий Асим ушел. Через пару часов позвонил Гаджиев, сообщил, что собутыльника он уже накачал, и тот спит. Вы приказали ему ехать на трассу.

Гейдаров, затравленно озираясь, опустил голову.

Поздно вечером Рустам вышел из РОВД. Он чувствовал усталость в каждом мускуле, нервы были на пределе. Позади остался еще один выигранный поединок со злом. Он поднял голову. Небо висело над головой, темное и близкое. Звезды светили спокойно и таинственно. Они действовали успокоительно, притягивали к себе. Наверное, не случайно, закончив трудное дело на земле, человек часто обращает лицо к небу.

...Когда утром он уезжал домой, к автобусу подошла жена Гусейна.

— Спасибо, — только и смогла произнести сквозь слезы молодая женщина.

Убийство на почте

— Значит, никаких зацепок?

— Пока никаких. Я хорошо его знал, в его окружении, привычках не было ничего такого, что может привлечь внимание. Тихий, покладистый, хороший семьянин, врагов у него не было, во всяком случае, мне о них ничего не известно. Ума не приложу, за что могли его убить.

Невысокий, круглолицый, участковый инспектор Гусейнов сокрушенно вздохнул и взял в руки фуражку, лежавшую на столе. Внезапно появившийся в селении подполковник из Баку застал его в чайхане, и старший лейтенант испытывал от этого неловкость. Старый служака во все глаза разглядывал гостя, недоумевая, почему тот появился без обычного в подобных случаях сопровождения. Участковый был с утра на ногах, за весь день не присел, маковой росинки во рту не было и вот, только зашел в чайхану выпить стаканчик чая, как появился этот подполковник. Вежливо представившись, он предложил побеседовать. Для порядка участковый попросил предъявить удостоверение, незнакомец молча протянул ему.

— Подполковник милиции Рустам Бабаев, старший оперуполномоченный уголовного розыска по особо важным делам, — прочитал старший лейтенант.

А про себя подумал: «Уж очень молодой этот «важняк», явно нет еще сорока, правда, голова почти вся седая».

Подполковник в двух словах рассказал о цели своего визита и начал расспрашивать об убийстве на почте. Понадобилось немного времени, чтобы убедиться, что участковый ничего нового ему не сообщит.

— Не густо, — подытожил он беседу и встал. — Вы попейте чаю, а я пока пройдусь до почты и вернусь сюда.

— Нет, нет, — запротестовал участковый, — пойдемте вместе, чай подождет.

Подхватив свою видавшую виды кожаную папку, с которыми в городе уже давным-давно никто не ходит, он заторопился следом.

— Извините, а где ваша машина?

— Меня довез водитель начальника РОВД и я отпустил его, неизвестно, сколько времени придется пробыть здесь, — ответил Бабаев.

Подполковник шел легким, упругим шагом. В джинсах и легкой спортивной куртке, он меньше всего напоминал человека, занимающегося таким серьезным делом, как раскрытие убийства. Старший лейтенант с трудом поспевал за ним. Попадавшиеся навстречу сельчане без особого любопытства смотрели на приезжего, не надо было обладать особой проницательностью, чтобы связать его появление с убийством начальника почтового отделения.

Происшествие всколыхнуло тихую, размеренную жизнь селения на целых три месяца. Судили о нем и так, и сяк, а потом перестали, надоело обсуждать. Предположения исчерпались, ничего конкретного, заслуживающего внимания никому в голову не приходило. Следователь прокуратуры вызывал к себе поодиночке и группами, беседовал, расспрашивал, записывал показания, просил расписаться на каждом листочке. Вроде бы, не сидел без дела, но время шло, а результатов никаких. С каждым днем вызовов становилось все меньше, и постепенно они совсем прекратились. Злые языки острили по этому поводу, мол, план по показаниям выполнили, а потом разнесли весть, что дело приостановлено и вообще будет прекращено. И вот новое лицо.

Подполковник и участковый подошли к неказистому одноэтажному каменному строению, где размещалась почта. На входной двери, выкрашенной в ядовито-синий цвет, висел массивный замок. Старший лейтенант пояснил, что по штату предусмотрена всего одна должность, и после смерти Лятифова никого еще на нее не подобрали. Временно обязанности выполняет пенсионер из райцентра, в прошлом почтовый работник. Наезжает нерегулярно, на час, другой, завезет корреспонденцию, посылки и обратно.