Время ушельцев

Раненого внесли в замок.

— Боюсь, мне здесь не справиться, — сказала Нельда, разглядывая дыру с почерневшими краями в правом боку Гроссмейстера. — Надо звать Майхеля.

— Да вот он! — крикнул кто-то.

Майхель ощупал рану. Его движения безошибочно выдавали опытного хирурга.

— Еще четверть часа, и было бы поздно, — сказал он. — Попрошу посторонних удалиться.

…Тилис вернулся только к ночи, и Синий Командор был с ним.

— Подлетели, отбили и ушли, — усмехнулся он в ответ на невысказанный вопрос. — И еще на прощанье подожгли крепость. Ну что ж, давайте знакомиться…

За что боролись…

Латунное кольцо наливалось жаром, мелко подрагивая над голубым газовым пламенем. Оранжевое каление… потом желтое… и почти белое. Хватит.

Коптев поднес кольцо почти к самым глазам, держа его пинцетом. Но… что это такое?!

От металла, раскаленного добела, не исходил жар. Оно холодное! Холодное?!

Да, холодное! Оно лежало на ладони, не обжигая кожу. И на пламенеющем фоне темнели, медленно угасая, злобные руны.

Коптев не умел их читать. Но он и так знал, что там написано.

Это было то самое кольцо. Кольцо Всевластия, коему покорны все остальные…

Он держал его на ладони до утра, пока в окне кухни не забрезжил рассвет.

— Но как же так? — медленно произнес он. — Почему оно настоящее? Почему именно мне?

И тут же услужливая память подсказала: то же самое, или почти то же самое, говорил Фродо.

Коптев протянул руку к телефону и набрал номер.

— Алло… Не разбудил? Это полковник Коптев. Не могли бы вы сегодня собрать всех своих в «Иггдрасиле»?

— Да. А что случилось? — спросил голос в трубке.

— Не телефонный разговор. Вы мне очень нужны!

В клубе, как говорится, яблоку негде было упасть. Вынув кольцо из кармана, Коптев поднял его вверх, так, чтобы всем было видно.

— Вот ваше кольцо, — сказал он. — В детали того дурацкого розыгрыша вы, очевидно, посвящены все. Я только хочу добавить две подробности. Совсем пустяковые подробности, — горько усмехнулся Коптев. — Первая: гражданин Бобков, над которым вы так весело подшутили, сейчас сидит в углу камеры и поет «А Эльберет Гильтониэль».

Кто-то громко заржал, но тут же смолк. Ему, по-видимому, объяснили, что это не смешно.

— А вторая подробность вот какая, — продолжал Коптев. — Сегодня ночью я нагрел это кольцо на огне.

— Что?! — ахнула Мунин. — И оно…

— Да. Это оно. Что теперь делать?

— Нести, — ответил чей-то мрачный голос.

— Да это ясно! Куда?

Ответом было унылое молчание. Сказать «к Ородруину» было немыслимо, это понимали все.

— Я, кажется, знаю, куда, — внезапно раздался за спиной Коптева торопливый шепот. — Только тихо!

Коптев оглянулся. За его спиной сидел парень в мотоциклетном шлеме.

— Мне непонятно вот что, — громко сказал мотоциклист. — Ведь это кольцо сделал Мерлин, так? Тогда почему оно вдруг оказалось тем же самым?

— Да ведь все же ясно, Митрандир! — крикнул кто-то. — Мы же назвали его Кольцом Всевластия! Вот мы его и получили!

— Ну, это для меня слишком сложно, — отозвался Митрандир. — Меня интересуют чисто практические следствия. Что еще может это кольцо? Нужно что-нибудь такое, что мы могли бы сейчас же проверить.

— Оно делает невидимым, — сказал тот же приземистый и черноволосый парень.

— Хугин, ты гений! Давай сейчас же и попробуем!

— Это опасно, — ответил Хугин. — Помнишь? «Не надевай ЕГО, ни в коем случае не надевай!»

Митрандир немного помолчал.

— Да, ты прав, — сказал он. — Рисковать не стоит. Давайте лучше поступим вот как. Сейчас мы все разойдемся и подумаем, как его можно уничтожить. А на выходные соберемся опять и будем обсуждать все идеи. Кроме Ородруина, естественно. Лады? Да, кстати, Галадриэль! Ты вроде как по-немецки читаешь? Поможешь мне на днях кое в чем разобраться? И ты, Хугин, тоже, хорошо?

— Что ты там еще затеял? — проворчал Хугин.

— Ничего особенного, — ответил Митрандир, едва они вышли на улицу. — Я не хочу, чтобы все знали, что мы прямо сейчас идем ко мне домой. Хватит, поохотились уже на Снарка.

— На кого? — переспросила Галадриэль.

— А это у Льюиса Кэролла была такая веселая поэма. Ее герои охотились на некоего Снарка, уж не знаю, для чего он им потребовался. Однако их предупреждали, что Снарк может и Буджумом обернуться, и кто с ним встретится, тот погибнет. Так вот, боюсь, что мы вместо Снарка идем уже по следу Буджума.

— В общем, за что боролись, на то самое и напоролись, — вздохнул Хугин.

Два совета

— Так это вы вчера ночью схватили этот обломок горшка и удрали? — спросил Коптев.

— Да, я, — ответил Митрандир. — Просто испугался. Я же не знал, кто вы и откуда.

— Ладно, — кивнул Коптев. — Замнем это. Меня в данном случае интересует другое. Этот черепок сейчас здесь?

— Да. Вот он, — Митрандир вынул из ящика письменного стола обломок, уже знакомый Коптеву по фотографии.

Черные и красные фигуры переплетались в странном танце. Изгибаясь и выкидывая ящероподобные лапы, они шли по кругу, окаймляя существовавшую когда-то чашу — но два хоровода кружились в противоположные стороны. И пути их, когда чаша была цела, смыкались в роковое кольцо, где стремящийся вперед неизбежно приходит назад — в ту же самую точку, откуда он вышел.

— Интересно… — Хугин протянул руку. — Брр! Ну и орнамент! Это же демоны!

— Демоны? Вот как? — Митрандир, казалось, не очень удивился. — Слушай, Хугин, ты ведь как будто историк? Можешь определить, когда эта чаша была сделана?

— Я даже не могу определить, какая это культура. А техника, безусловно, античная. Берется глиняный сосуд и расписывается черным лаком. При этом получаются черные фигуры на красном фоне. Или, если прописывать фон, то красные на черном. Древние греки делали и так и этак. Но никто и никогда не соединял обе техники в одну!

— Понятно. А если этому черепку лет несколько?

— Исключено. Со времен античности эта техника не применялась. Форма сосуда для современности не характерна. И, наконец, единственное место на территории бывшего СССР, где еще производится глиняная посуда — это Опошня на Украине. Но там от веку применялась роспись ангобами, то есть цветными глинами, окрашенными чаще всего искусственно.

— Понятно, — повторил Митрандир. — Ну и, конечно, подделка тоже исключена. Кроме нас, никто не знал, что в этом месте кто-то будет копаться. Тогда остается единственный вариант: этот горшок не с Земли. Погодите смеяться, сейчас объясню. В двух шагах отсюда существует проход в совершенно иной мир. Я туда лазил, Луинирильда лазила, а еще раньше там бывала Алиса. Ну, вы ее помните. Кстати, в конце концов она ушла именно туда.

— Она же за какого-то араба замуж вышла, и даже фотографию родителям прислала… — недоуменно произнесла Галадриэль.

— Ну да, официально. А на самом деле это был ее парень оттуда. Фотографию, кстати, я тоже видел, она и сестренке одну отправила. Они там еще стоят на каком-то балконе, и вдали виднеются горы. Да?

Галадриэль кивнула.

— Вот, дескать, как мы тут в Саудовской Аравии живем. Кстати, гор такой высоты и крутизны там и близко нигде нет, я специально смотрел по карте. Да еще и с лесом вдобавок. Лично мне непонятно только одно: как они фотоаппарат туда протащили?

— Мне кажется, мы немного отвлеклись от темы, — сказал Коптев.

— Я как раз подхожу к сути дела, — ответил Митрандир. — Короче, существует проход в другой мир. Он, кстати, очень похож на толкиеновское Средиземье. Настолько похож, что я подозреваю, что Толкиен сам бывал там же. Или где-то рядом.

— И эльфы там есть? — улыбнулась Галадриэль.

— Есть. Правда, на языке тамошних людей они называются «фаэри». Но это неважно. Важно другое. Там существует Братство Светлых Магов. Как туда добраться, я знаю. Так вот, мы отнесем кольцо туда, и пусть там решают, как с ним поступить. Это дело, в общем-то, уже не наше, товарищ полковник сам все выяснил. Меня гораздо больше волнует вот эта посудина. И вот эта книга, — Митрандир протянул руку к полке и положил книгу на стол. — Вот, собственно, для чего я пригласил сюда Галадриэль.