Время ушельцев

Тилис только безнадежно покачал головой. Но Алекс греб, греб, греб, пока не село солнце и темная полоса не растворилась в черноте ночного неба.

А наутро задремавшего было Тилиса разбудил крик безмерного отчаяния.

Солнце вставало из моря. Темная полоса на востоке исчезла бесследно.

— Брось, командир, не переживай, — попытался успокоить Алекса Тилис. — Ты знаешь, что это было? Горы. Вершины гор. До них сутки плыть, если не дольше. И то когда ветер переменится.

— Что значит «когда переменится»? — отчаянно вопил Алекс. — Нас же может вообще неизвестно куда занести!

— Ну почему же неизвестно? — миролюбиво произнес Тилис. — Там острова на севере. Чуть восточнее — Фаэрийские Гавани, как вы их называете. Там корабли часто ходят, может, нас и подберут. Давай лучше рыбы поедим, командир. Нельзя же так! Ты лучше на Морхайнта посмори: ест себе и ест, и ничего его особенно не волнует.

Щенок тем временем обрабатывал свою утреннюю порцию. Алекс некоторое время тупо смотрел на него, как будто впервые увидел собаку. Но рассудительный тон Тилиса успокоил его, и он заставил себя проглотить несколько кусочков сырой рыбы.

А дела складывались совсем не так радужно, как Тилис пытался изобразить. Да, действительно, близилось лето, и со дня на день южный ветер должен был смениться западным и пригнать плот к берегу. Но это могло произойти и через день, и через два, и через неделю. А за это время их и вправду могло унести в северные моря. Но даже если бы западный ветер пригнал их прямо к Гаваням — это не давало ничего.

Дело в том, что Гавани, как им и полагалось, находились в глубине огромной бухты. А вход в нее назывался Безумным проливом, и пройти через него на неуправляемом плоту нечего было и думать.

Оставалось надеяться на корабль. Но и корабли теперь ходили совсем не так часто, как хотелось бы…

Этот день прошел, не отличаясь ничем от всех предыдущих. И следующий — тоже. Но на третий день Тилис проснулся в тени паруса. За ночь ветер переменился, и теперь плот мчался к берегу. К берегу!

— Земля! Земля! — кричал Алекс.

— Не смей так говорить, командир! Мы еще в море! — одергивал его Тилис. Но Алекс, не слушая, продолжал вопить что-то несусветное.

— Знаешь, кого я сегодня видел во сне? — спросил Тилис, когда Алекс немного успокоился. — Женщину. Какие глаза, командир! Синие, как небо. А какая фигура! Пришла прямо по воде и села вот тут. — Тилис указал место рядом с собой.

— И что? Ты ей рассказал, откуда мы плывем? — хохотал Алекс.

— Ага! — радостно подтвердил Тилис. — А она мне отвечает: «Я тебя найду. Я тебя обязательно найду. Слышишь? Обязательно найду». Несколько раз повторила… — Он вдруг замолчал, напряженно вглядываясь в горизонт.

Темно-серые зубцы гор были видны уже совершенно ясно. И на их фоне четко виднелись крохотные белые треугольные пятнышки…

— Паруса! Это — паруса!

Корабль приближался. Его борта сверкали металлом. Грот-мачта, по фаэрийскому обычаю, была украшена хрустальным шаром — блестящая искорка была видна даже издали.

— «Морская дева», — прочел Тилис руническую надпись, когда корабль подошел почти вплотную.

— Эй, на плоту! Примите штормтрап! — из-за фальшборта высунулась голова с перехваченными лентой длинными пепельными волосами.

— Кэрьятан! Эге-гей! Кэрьятан! — радостно закричал Алекс, маша рукой.

— Все, командир. Возьми свой меч, — кивнул Тилис, беря на руки щенка. — На борту! Ловите!

Щенок коротко взвизгнул, взлетая в воздух, и, оказавшись на палубе «Морской девы», уныло заскулил, не видя хозяина.

Тилис быстро поднялся наверх и перевалился через фальшборт. Морхайнт тут же с радостным визгом бросился ему под ноги.

Но Тилис не смотрел на щенка. Прямо перед ним стояла… ну да, та самая синеглазая фаэрийская дева из сегодняшнего сна, и западный ветер трепал ее белоснежные волосы.

— Это я, — сказала она. — Я нашла тебя, как обещала.

— Меня зовут Тилис, — улыбнулся он.

— А меня — Нельда.

— Привет тебе, Кэрьятан, — поздоровался Алекс, поднявшись следом. — Что это ты на чужом корабле в море вышел?

— Это все она! — моряк указал на девушку.

А она все смотрела и смотрела в синие глаза Тилиса, в которых отражалось ясное небо начала лета…

— Ох уж эта мне ваша фаэрийская магия! — шутливо проворчал Алекс.

Спустя несколько часов Тилис сидел у камина, рассматривая на свет пламени стеклянную чашу с вином. Морхайнт, обсохнув и пригревшись, мирно посапывал у его ног. За стеной с шумом бились о берег волны. Но это было уже там, за стеной…

Алекс возбужденно ходил взад-вперед.

— Понимаешь, Тилис… — говорил он. — Я, конечно, понимаю, поход окончен, я тебе больше не командир. Но «Морская дева» ночью в Сулькаир уходит. Я понимаю, я тебе больше не командир, поход окончен. Но я тебя прошу: давай пойдем вместе в Сулькаир? А? На «Морской деве»?

— И почему это вы, люди, всегда так торопитесь жить? — усмехнулся Тилис. Еще позавчера ты мечтал только о том, чтобы добраться до берега. А сейчас обсохнуть не успел, и уже в Сулькаир собираешься. Куда вы все время торопитесь?

— Вам-то спешить некуда, у вас в распоряжении вечность, — огрызнулся Алекс. — Так пойдем?

— Мы тоже умираем, мы только не знаем старости, — возразил Тилис. — Уйти во цвете лет — как вам, смертные, это понравится? А? Но ты прав, Алекс: спешить мне и вправду некуда. Я ведь, кажется, тоже нашел то, что искал… А, кроме того, — внезапно спохватился он, — надо же в Карнен-Гул гонца послать, рассказать, как все было…

— Уже послали. Так ты остаешься?

— Остаюсь, — кивнул Тилис. — Не навсегда — на время. Прощай, Алекс.

— Прощай, Тилис, — Алекс махнул рукой и выбежал, хлопнув дверью.

Обряд Меча и Чаши

Аграхиндор, младший брат Кэрьятана, придирчиво наблюдал за работой кузнецов, мерно бивших тяжелыми молотами по раскаленному якорю, наваривая лапу. Отковать якорь целиком невозможно — он слишком велик. Приходится сваривать из отдельных частей. А дело это ответственное и непростое.

Тилис в противоположном углу был занят делом не менее важным. Обернув плотной тканью клинок нового меча, так, что оставался открытым лишь небольшой участок, он аккуратно затачивал грани на большом плоском камне.

Меч, который шлифовал Тилис, был выкован им из боевого топора погибшего Эйкинскьяльди, и деревянные накладки на рукоять были сделаны из его же топорища.

Отковать клинок, особенно прямой, не так уж сложно. Гораздо сложнее его закалить. Перекаленная сталь сломается при первом же сильном ударе. Недокаленная — покроется зазубринами. Слишком велик отпуск — меч будет гнуться. Переделывать несколько раз тоже опасно: пережженный металл годен только в переплавку.

Но важнее всего для оружия именно шлифовка. Достаточно чуть-чуть поторопиться — и все. Грань завалена, клинок будет тупым. А кому нужно такое оружие?

— Тупо сковано. Не наточишь, — громко сказал кто-то над самым ухом Тилиса.

Тилис поднял голову и пристально посмотрел на незваного советчика. Он был невысок и щупл — среди моряков, а тем более кузнецов такие встречаются редко. Да и одежда на нем была совсем не из тех, в чем ходят в мастерскую по делу.

— А, по-моему, грань нормальная, — возразил Тилис, поворачивая клинок к свету.

— Ты думаешь, никто не знает, кому ты хочешь этот меч подарить? — продолжал тот. — Вы же с ней каждый вечер у пристаней встречаетесь с тех пор, как «Морская дева» из Сулькаира вернулась! Это всему городу известно!

— А тебе что за дело? — довольно невежливо оборвал его Тилис. — Я не женат, Нельда тоже не замужем.

— Ты хоть понимаешь, кто она и кто ты? Она — посвященная Братства Светлых Магов, да будет тебе это ведомо! А ты кто? Странник? Ну и где вы жить будете?

— Возьми да сам ей меч подари, если она его у тебя примет, — предложил Тилис.

Стук молотков внезапно прекратился, сменившись громовым хохотом.

— Ну что ты к нему пристал, Дароэльмирэ? — давясь от смеха, спросил Аграхиндор. — Не видишь, он делом занят.