Дикий

Конечно, я не ждал, что «крестный» Лебедева сюда лично заявится. И даже не думал, будто он кого из людей своих направит. Нет ему резона палиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но пока понимаю одно. Этот тип в костюме не от него. Чужак. Впервые вижу его. И держится он так, будто стоит гораздо выше.

Что-то не складывается.

«Крестный» меня подставил. Понял это, когда все сопоставил. «Крестный» и Димка. Вдвоем. Без Лебедева тоже не обошлось.

Хорошо же они сработались.

— Крестный, — вдруг говорит незнакомец. — Любопытное прозвище. Это в честь известного фильма или просто совпало так?

Ничего не отвечаю.

Да. «Крестный» — это кличка. И никогда он Лебедева не крестил в прямом смысле.

Просто взял нас под опеку. В свое время. Хотя у Димки семья была.

— Вы уверены, это он вас подставил.

Больше некому.

Вырубили меня сразу после встречи с Лебедевым. И мою подпись на старой накладной Димка использовал. Через древний трюк. Расписываешься на одной странице и не замечаешь, как подпись и на второй оказывается. Все благодаря особой бумаге.

Короче, бизнес Лебедев красиво отжал. Но тут я не возражал. Особенно сейчас. Когда за решеткой оказался.

Я же на Катю все оформил. И при теперешнем раскладе круто ее подставил. А так Лебедев будет вопросы решать. Официально. Никто больше туда не влезет.

Только уебок знал, что так будет. Понимал, к чему идет. Вот и подготовился заранее.

Теперь понятно, откуда взялись ошибки в контракте. И ради чего он время тянул.

Но даже если эти факты убрать, главная картина не поменяется.

Кому было выгодно устроить бойню? Кто получил все рычаги влияния после убийства большинства криминальных авторитетов в «Картеле»?

Крестный.

И дебила, на которого можно легко все повесить, нашли. Меня.

Теперь даже та тема, когда нас на бабло наебали, казалась дохера мутной.

Лебедев слишком хорошо меня знал. Понимал, куда можно надавить. Вот и ударил в нужную точку.

А я повелся. Идиот. Сыграл четко по плану.

Моих людей грохнули в ту ночь. Всех до единого. Только Дава и выжил.

Но его показания ничего не могли поменять. Да его бы никто не стал слушать. Нас уже выбрали, чтобы показательно наказать.

Никто не занимался поисками второй бригады. Никто даже не стал опознавать тела тех типов, которые в моей команде не состояли.

Виновных нашли. Сразу. А реальное положение никого не волновало.

В первый раз хоть за дело сел. А тут — пиздец. За собственную тупость.

— Вы ошибаетесь, Демьян, — заявляет тип в костюме. — Все намного сложнее, чем вам кажется.

И подвигает лист с чистосердечным признанием ближе ко мне.

— Вам лучше прямо сейчас это подписать.

Нихуя. Меня хоть как на пожизненное отправят. Так что задачу им облегчать не собираюсь. Признание не дам.

— Вы, должно быть, уверены, что терять нечего. Вас ждёт пожизненный срок.

Молчу.

Тип подается вперед. Близко. Очень близко. Но этого недостаточно.

— Ваша невеста. Екатерина, кажется? Господин Лебедев вывез ее из города. В безопасное место. Но вы же понимаете, если до нее захотят добраться. По-настоящему. Никто их не остановит. И даже господин Лебедев, при всем своём влиянии ничего не сможет сделать.

Челюсти сводит. От жажды впиться в его чертову глотку. Веду кулаками так, что наручники скрипят.

— Некоторые из тех, кто устроил бойню в клубе, до сих пор на свободе, — заявляет уебок. — Уверен, это продлится недолго. Лишние свидетели никому не нужны. Но прежде… Они ведь могут нанести визит вашей невесте. Очень горячий визит.

Умом понимаю, что не достану. Но рефлексы держать не получается.

Рывком подаюсь вперед.

Блядь. Нихуя.

Руки за спиной скованы. Наручники держат.

Долговязый отшатывается.

— Одна ваша роспись — и ничего не будет, — выдает он.

— Ты кто такой? — рычу. — Кто прислал?

— Удачи вам, Демьян, — говорит он и поднимается. — В «Яме» вам удача потребуется. Если хотите когда-нибудь выйти.

Точно.

Только, блядь, «Яма» — самая хуевая тюряга страны. Оттуда никто не выходит. Туда попадают за самые жестокие преступления. И выход на волю — вперед ногами. Сбежать нереально.

Но сука, я должен выйти. Должен найти путь.

Стою возле окна. Смотрю, как крупными хлопьями падает снег. Невольно обнимаю себя руками.

До сих пор не могу поверить, что все это происходит на самом деле. Демьян дает чистосердечное признание. Отправляется отбывать пожизненный срок за бойню в ночном клубе.

Конечно, мы познакомились при таких обстоятельствах, что…

Черт, да он только вышел из тюрьмы. И сразу устроил нападение на офис моего первого шефа. Ворвался туда с оружием. Угрожал. Пытался меня изнасиловать.

Только в последний момент остановился.

Так стоит ли удивляться налету на «Картель»?

Дура. Идиотка. Ну как я могла ему поверить? Как?! Наверное, здесь как с наркоманами. Завязать и бросить невозможно. И Демьян адреналиновый наркоман. Вечно в поиске нового риска. Новой дозы.

И все-таки до конца не верю. Физически не могу принять правду.

Дима пытается оградить меня от подробностей. От любой информации. Но я все равно узнаю.

Там же не просто бандитские разборки. Не только преступники пострадали. Там много других жертв. Обычные посетители клуба. Официанты. Танцовщицы.

Жутко смотреть на список погибших и осознавать, что всю эту мясорубку развязал мужчина, которого я полюбила.

Накрываю живот ладонью. Безотчетный жест. Рефлекторный.

— Катя, — зовёт Лебедев.

Оборачиваюсь.

— Выходи за меня замуж.

Сначала кажется, ослышалась. Не может же он и правда такое предлагать. Сейчас. После всего. Когда я…

— Тебе защита нужна, — продолжает Дима. — Нельзя, чтобы тебя и дальше считали женщиной Дикого. Он слишком многим дорогу перешел. Слишком много крови на его руках.

— Дима, — нервно усмехаюсь. — О чем ты говоришь? Я беременна. Срок два месяца и…

— Это ничего не меняет, — он и бровью не ведет.

— Нет, — качаю головой. — Это меняет все. Прости, мне надо побыть одной.

— Не выйдет, Катя, никуда не уйду.

— Дима…

— Ты понимаешь, в какой опасности будет ребенок Демьяна? Сколько людей захочет ему отомстить?

— Хватит, — морщусь. — Пожалуйста.

— Мы поженимся, — твердо говорит Лебедев. — Все решат, это мой ребенок. Срок небольшой. Проблемы не вижу.

Он обнимает меня. А я не чувствую ничего. Совсем. Внутри пустота. Даже как собственное сердце бьется не слышу.

Знаю, должна быть сильной ради малыша. Должна пройти через это. Принять.

Но как?

Душа вдребезги. Реальность вокруг будто плывет. День за днём словно в тумане, в паутине бесконечной ноющей боли.

Демьян…

Ты предал не меня. Нас. Наше будущее. Малыша, который растет под моим сердцем. Ты все разрушил.

И ради чего? Ради денег? Власти?

Каждая мысль изнутри режет. Заставляет сжиматься в комок.

И когда Дима ведет ладонями по моей спине, когда пробует успокоить, меня словно парализует.

Абсолютная пустота. Ничего не ощущаю.

— Говорю же, — выдает Лебедев. — Выходи за меня.

И лбом к моему затылку прислоняется

— Не могу, Дима, не могу так, — шепчу, глотаю подступившие к горлу слезы. — Тебе другая жена нужна. А я… я ничего не чувствую. Совсем ничего. И не смогу. Это не объяснить, но… пусти, Дим.

Знаю одно. Никого больше не смогу полюбить. Буду жить ради ребенка.

— Мне нужна только ты, — чеканит Лебедев и мой затуманенный взгляд ловит. — Клянусь, моих чувств хватит на нас обоих.