Мой милый Гаспаро

Встав на полянке перед ним,

Смотрела, как он слёзы лил.

Терпеть сего я не смогла

И бедняку сказала я:

-Ах, милый парень-паренёк,

Чего повесил нос, дружок?

Аль не мила тебе краса,

Что пред тобой столь весела?

А он убрал свирель и встал,

Поклон глубокий мне отдал

Да стал просить остаться с ним,

Мол, свет вдруг без меня не мил.

-А что красива, знаю я,

Да радуюсь тому не зря, -

Добавила ему, что мил он, мил,

А он колени преклонил.

Лишь к платью прикоснулся он,

Оставила ему платок,

Чтоб слёзы он утёр свои,

Но чтоб души моей не злил.

Ну, как сказать, как объяснить,

Что просто так не получить

Красы моей любезной,

Какой бы встреча ни казалась нежной?

Пока пела, Алёна всё поглядывала в сторону Фабио и Гаспаро. Каждый раз, как ловил её взгляд, Фабио задерживал дыхание. Словно кто пронзал его стрелами, а те впивались в душу и вырвать их уже было нельзя.

Когда же закончила выступление и поднялась, чтобы уйти, Алёна оказала честь окружившим кавалерам прикоснуться губами к её ручкам. Вновь бросив взгляд на Фабио, она уходила из зала.

-Мне кажется, за собою зовёт, - прошептал ему Гаспаро, и друг с насмешкой ответил, не сводя глаз с медленно скрывающейся за дверью Алёной:

-Поглядим, но ответить ей придётся.

Гаспаро улыбнулся, глядя вслед ушедшему за Алёной другу, и скорее обратил внимание на хозяина дома. Тот так и беседовал о чём-то со своим другом из канцелярии, оставив Юлию в компании прибывшей пожилой дамы...

Фабио же спешил догнать укрывшуюся в одной из комнат Алёну. Не дав ей закрыть дверь, он вошёл следом и облокотился на порог. Медленно отойдя за стул, она повернулась лицом и состроила гордый вид.

-Как покровительство папеньки идёт Вам на пользу. Всё краше, всё выше, - улыбнулся Фабио.

-А Вам завидно, аль желаете меня в жёны просить, дабы и самому богатым стать? - подняла удивлённо брови Алёна и стала поглаживать мягкую обивку стула. - А всё возможно,... знаете?

-Вам бы отыскать молодца, кто ноги будет целовать да выполнять любое приказание Ваше, - вздохнул Фабио, делая вид, что его не сломит ничто.

-Я тоже могу дать совет, - засмеялась Алёна и подошла к нему близко-близко.

-А песенку сию ты сама сочинила? Неужто столь талантлива?

-А ты думал, глупа? - она коснулась руками его груди и сама, словно не ожидала, что будет так приятно, вздрогнула:

-Ах, - поспешить хотела Алёна уйти, как Фабио заключил её в крепкие объятия, а губы вновь одарил поцелуем.

Как ни пыталась вырваться, Алёна почувствовала, что бесполезно предпринимала попытки. Она скоро расслабилась и отвечала на поцелуй, невольно прижимаясь телом к нему.

-Будьте же любезны озвучить свой совет? - прошептал Фабио, держа её в руках, и Алёна, будто на миг опьяневшая, резко протрезвела:

-Вам бы стать более покорным!

-Сия участь постигнет Вас, увы, но не меня, - обещающе засмеялся Фабио и ушёл прочь.

Будто кто подарил крылья, умчался он и скорее узнал, куда делся из зала друг. Обнаружив в саду прогуливающегося Гаспаро, Фабио окликнул его и подбежал:

-Победа! Я знал, что так оно и будет! Я герой!

-Ишь, какой?! - засмеялся радостный за него друг, приняв в объятия.

Скинув скорее с себя камзол, Фабио стал махать шпагой вокруг:

-Она узнает ещё, кто такой Фабио Нери! Сама будет в ногах ползать!

Подхватив счастливый порыв товарища, Гаспаро так же скинул камзол и достал шпагу. Друзья игриво бились друг с другом кратко, после чего скрестили шпаги и засмеялись.

-А проследить за сыном Азарьева было бы не лишним. А вдруг и впрямь какая опасность от него? - добавил Гаспаро, и на этот раз Фабио безоговорочно согласился:

-Проследим и, может посчастливится, вернём Азарьеву украденное добро.

Радовались они и не знали, что отошедший от зарослей рядом сын Азарьева, Лев Павлович, всё слышал. Удивлённый он медленно удалялся в сторону дома, а в голове зрел план действий...

Глава 16

«Нельзя дышать, нельзя кричать... Как дозваться до счастья, чтоб пришло, забрало и не исчезало?» - мечтательно смотрела на луну за окном Юлия, когда лежала уже в постели, в своей комнате после музыкального вечера.

Всё будто бы шло хорошо, всё складывалось удачно: милый любит, добрый человек стал отцом, высший свет принял её и сестру с восторгом, восхищаясь, одобряя. Но что-то пугало... Страх, что может какие обстоятельства станут причиною потерять хоть одно из важного, - терзал всё больше...

Будто какая чёрная птица упрямо ворвалась в окно и не улетает, как ни прогоняй. Юлия смотрела на яркий диск луны среди чёрного небосвода, а по щеке покатилась слеза. Чуть вытеснив страх, посетила душу тоска по объятиям любимого. Чем больше думала о Гаспаро Юлия, тем больше убеждалась, как велико то чувство именно к нему и жить без любимого уж точно будет не в радость...

-Ты спишь? - прокравшись со свечой в руке в спальню, шепнула Алёна, и Юлия радостно села на краю постели:

-Как же хорошо, что ты пришла!

-Ты что? - вытерев пальцем слезу на щеке сестры, удивилась Алёна. - Тебя кто обидел?

-Ах, нет же, - махнула рукой та и улыбнулась. - Попрощаться не успела с милым моим Гаспаро.

-Да, увела нас эта мадам, - оглянулась строго на дверь Алёна. - И чего это наш папенька решил французскую гувернантку взять? Мы и без неё всё уже знаем.

-Прохода она нам не даст, - вздохнула печально Юлия. - Как бы не строгим оказался наш папенька. До боли хочется счастливой стать, по любви к венцу идти.

-Ты уж прям и под венец собралась с этим итальянцем?! - поразилась Алёна. - Есть и другие кавалеры, побогаче да покрасивее.

-Это для тебя, - улыбнулась сестра и мечтательно вновь взглянула на луну. - А Гаспаро для меня один. Теперь знаю это точно. Милый мой Гаспаро... Только он...

...С теми же мечтами о возлюбленной сидел той ночью за столом своей комнаты Гаспаро. Он снимал с Фабио квартиру недалеко от порта, чтобы даже из окна видеть морскую даль, но не звала сия даль его. Мечты оказались об ином и желание посвятить себя жизни на суше побило прошлое желание...

-Тоже не спится? - вышел из спальни Фабио и сел к столу.

Заметив бутылку вина, он тут же открыл её и разлил в два бокала. Улыбающийся же над написанным письмом Гаспаро казался не здесь. Он будто летал в облаках любви с любимой и удалялся всё дальше, но слова друга скорее вернули обратно:

-Что за дела у Азарьева с этим человеком из канцелярии? Мне показалось странным, что они беседовали будто о чём тайном. Вечно меняли тему беседы, как только кто подходил к ним или приходилось отвлекаться.

-Меня больше волнует судьба Юлии, - улыбался Гаспаро, указав на письмо. - Я сочинил ей оду.

-Вот этого ещё ты не делал, - кивал друг и придвинул к нему бокал вина. - За сестёр Азарьевых!

-За них, наших любимых, - согласился тот, отпив вина, но заметил, что Фабио вдруг стал серьёзным и пить не стал:

-Рано мне её любимой называть. Думаю, рано радовался.

-О чём ты? Ну увели милых раньше времени на отдых, гувернантка у них теперь, да и отец строгий, - пожал плечами друг.

-Я и не знал, что вынести не могу, когда отказывают в любви, - усмехнулся Фабио.

-Да ты влюблён ещё сильнее, чем я думал! - радостно воскликнул Гаспаро, отпил вино и встал. - Мы утром немедленно отправимся к Азарьеву просить за любимых!

-А море? - смотрел Фабио с удивлением и сомнением, что море, действительно, дорого...

...Когда прибыли по утру к дому Азарьевых, друзей встретил вышедший дворецкий. Он сообщил, что самого хозяина уже нет и принимать никого не велено. Услышав всё это, выбежавшая из библиотеки Юлия воскликнула прежде, чем дворецкий закрыл перед носом друзей дверь: