Хэлло, дорогая

Мистер Буги медленно направился к дому, откуда доносилась громкая музыка. Оказывается, Конни пригласила больше гостей. Это не хорошо и не плохо, и Хэл не хотел щадить никого из них. Он одёрнул воротник дублёнки. Застегнул её на две пуговицы на поясе, чтобы спрятать след от подошвы кроссовка на рубашке. Затем, пригладив волосы, как следует осмотрелся — нет ли где крови на одежде — и, постучавшись, вежливо замер, сложив руки за спиной. Ему не открывали порядочно времени, и он постучался снова прежде, чем услышал шаги.

Ремень покоился у него в кармане. Очки он по-прежнему не снял. И, когда дверь открылась, Хэл холодно улыбнулся.

— Ого, — изумилась Сондра, окинув его быстрым, любопытным взглядом. — Вот так встреча. Чем обязаны?

— С Хэллоуином! — сказал он, и улыбка стала только обворожительнее. — Я зайду буквально на минуту, чтобы поздравить Конни, если ты не против.

— Конечно, конечно, — Сондра посторонилась, пропустила Хэла внутрь, напоследок буркнув. — Как я могу быть против.

Дверь закрылась. Хэл поглядел на Сондру через плечо, вынул руку из кармана. В коридоре был встроенный гардероб, он хорошо это помнил, и это было очень кстати.

Так, Мистер Буги оказался внутри.

========== Хэлло, дорогая ==========

Когда Конни была маленькой, папа часто играл с ней в «самолётик».

Это было так.

Она раскидывала руки в стороны, а он подхватывал её и кружил. Конни глядела вниз, вся в мурашках от ощущения полёта и пустоты под собой — и заливисто смеялась, когда отец делал вид, что вот-вот выронит её, или, допустим, что Конни, не ровен час, врежется в стену, или диван, или кресло. Чувство полёта и первый детский восторг были связаны у неё с отцом.

Любовь между ними двумя была такой сильной, что без отца Конни в детстве отказывалась засыпать. Он часто задерживался на работе, и она ждала его у окна своей комнаты на втором этаже, вглядываясь в ночную улицу, чтобы увидеть, как сизую мглу разрезают фары его машины. Она знала, что папа, как бы сильно ни устал, поднимется к ней, подоткнёт одеяло или просто погладит по голове — просто побудет рядом хотя бы минуту, и день, считай, прожит не зря.

Мелисса Мун удивлялась. Если бы Гарри стоял на одной стороне улицы, а Конни на другой, и между ними был обрыв, она безо всяких сомнений помчалась бы ему навстречу и прыгнула, зная, что отец подхватит. А даже если нет, она всё равно сделала бы это ради него.

Такая она была на самом деле, их Конни.

Детство её, тёплое и счастливое, было озарено ярким светом. Потом свет этот стал тише в окнах её комнаты. С тех пор, как умерла мама, многое изменилось. Конни слышала много раз, что смерть меняет людей — но не знала, что столкнётся с этим сама. После похорон отец был от неё всё дальше, и дальше, и дальше. Дверь в его комнату закрывалась сначала по чуть-чуть. Потом больше. Затем наполовину. А в конце концов, он вспомнил, что она ещё запирается изнутри на замок.

Свет в окнах комнаты Конни померк окончательно, когда умерла бабушка Тереза.

Так, она осталась одна.

Застыв в гостиной возле большой семейной фотографии, поставленной в деревянную рамку на каминной полке, Конни показалось, что она спит, а всё кругом — кошмарный сон, от которого ей нужно срочно проснуться. Сколько лет она спала? Конни не знала, но наконец пробудилась.

Всё это не может быть правдой.

По дому разливалась громкая музыка. Играли «Небеса лгут» группы Лакуна Койл. Стейси-Энн и Милли, небрежно двигаясь в полутьме комнаты и держа за горлышки бутылки с пивом, о чём-то болтали. Карла нигде не было видно. Чед, наверное, ушёл курить — опять: он всё время дымит на улице. Сондра куда-то запропастилась. Со второго этажа, посмеиваясь, спустились Тейлор и парень, которого Конни не знала — высокий, хорошо развитый физически, со светлыми волнистыми волосами и голубыми глазами. Загорелый и весёлый. Что-то в нём отчасти напомнило ей Хэла, и она вздрогнула и отвела взгляд. Тейлор оживился.

— Констанс, эй! Ну наконец-то, к нам спустилась королева, — он с улыбкой подошёл к ней и взял за плечо, развернув к себе. — Это Джош, он с Сондрой. А это Конни, я тебе о ней рассказывал.

Конни передёрнуло, когда она это услышала. Вспомнились слова Стейси-Энн. Кто-нибудь, кроме неё, считает Констанс Мун надменной стервой?

Да. Все.

— Приятно повстречать хозяйку дома, — усмехнулся Джош. — Классное платье. Будешь пива?

— Спасибо, нет, — неохотно ответила Конни.

— Может, пунша?

— Да что-то правда не хочется.

— О’кей… — Джош покосился на Тейлора, и тот только поморщился.

— Не обращай внимания, девчонки порой бывают не в духе.

Конни легко сбросила его руку со своего плеча, отступив от каминной полки. Тейлор спохватился:

— Кстати, как насчёт того, чтобы сделать верхний свет потише, а музыку, наоборот, погромче?

— Идея мне нравится, — сказал Джош. — Кстати, куда делась Сондра?

— Пошла за пивом, — Тейлор задумался. — Глянь. Наверное, она на кухне.

— Ладно. Сейчас вернусь, и всё устроим.

Когда Джош ушёл, Конни взглянула на Тейлора и увидела на его лице что-то сродни разочарованию. Он выглядел усталым, совсем как человек, по сто раз на дню объяснявший какую-то примитивную вещь ребёнку, и вынужденный это сделать в сто первый раз, когда тот снова что-то натворил.

— Ты бегаешь от меня весь день, — заметил он.

— Я могла бы заниматься этим хоть всю жизнь! — бодро ответила Конни и похлопала его по плечу. — Никуда не пропадай. Я отойду на минутку.

— Постой, Конни!

Она уже стремительно прошла к лестнице и начала подниматься, топоча по ступенькам ботинками. Взлетев на второй этаж, Конни с натянутой улыбкой крикнула Тейлору:

— Я же говорю, только на минутку, в уборную! А ты пока поухаживай за Стейси, я думаю, ей не очень-то весело на вечеринке, правда?

Стейси перестала улыбаться, взглянув на Тейлора, замершего на лестнице. Он зло смотрел на Констанс, не решаясь подняться следом, сжимая и разжимая кулаки. Потом метнул взгляд вниз, на Милли и Стейси-Энн, которые пялились на него с большим удивлением. Конни наверху хлопнула дверью ванной комнаты. Тейлор показалось, от этого весь дом сотрясся — и тогда он сглотнул, отступив.

— Да куда все запропастились, — пробормотал он, вновь спустившись в гостиную, и подошёл к столу, чтобы налить себе пунша.

Внезапно музыка в колонках стала громче. С кухни послышался странный шум. Джош что-то воскликнул, затем ещё раз — и стих. Тейлор хмуро оторвался от стакана с пуншем. Он совсем ничего не сказал и не сделал, когда к нему подошла Стейси-Энн.

— Я тоже решила немного попить.

Заиграли «Софткор» группы «Нейборхуд». Тейлор вздохнул. Покачал головой, только лишь взглянув на Стейси, и протянул ей свой стакан.

— Я себе ещё налью. Кто сделал музыку громче? Джош?

— Понятия не имею. Но я не прочь потанцевать.

Она была чудо как хороша, эта девчонка. Почему-то тогда Тейлор подумал — и чего он, действительно, так прицепился к этой Конни? Из желания что-то доказать себе или другим?

Из принципа?

Да, из принципа. Таких, как он, не отшивают, а сколько уже раз она выставила его идиотом? И сколько ребят в колледже Санта-Роза в курсе этого?

Стейси протянула руку к стакану, её пальцы случайно коснулись его руки. Тогда она улыбнулась Тейлору Роурку, как тысячу раз, но только в этот, как ей показалось, он действительно смотрел ей в лицо.

А потом с грохотом открылась кухонная дверь, стукнулась о стену, и оттуда вышел высокий человек со светлой головой и в красной рубашке: они ярко выделялись из темноты, в которую был погружён дом. Он что-то оттолкнул в сторону, и оно грузно упало в коридор, столкнулось со стеной и оставило на ней влажный, широкий след. В мерцающий огоньках от светодиодов на стереосистеме Карла, Тейлор попытался всмотреться во всё сразу — время словно растянулось, доли секунды стали ощущаться почти как в замедленной съёмке. Что-то подсказало Тейлору: то, что происходит сейчас, не должно произойти вовсе.