Страница 20 из 32
Слова эти были выгравированы на памятной медали, отчеканенной в 1451 г. в честь Карла VII и знаменующей скорое окончание Столетней войны. После взятия Руана в 1449 г. отдельные стычки и масштабные сражения с противником происходили все реже, и удача везде сопутствовала французам. Так случилось 15 апреля 1450 г. при Форминьи, где, благодаря активному использованию артиллерии, английская армия, находившаяся в Нормандии, была практически уничтожена. Так произошло 17 июля 1453 г. при Кастийоне – в последней крупной битве Столетней войны, в которой англичане также потерпели сокрушительное поражение. Еще через три месяца, 19 октября 1453 г., французы заняли Бордо, и военные действия между двумя королевствами были наконец полностью прекращены386. И хотя никакого мирного договора, подводящего итог столь давнему противостоянию, так и не было заключено387, Карл VII мог с полным правом носить отныне когномен «Победитель» (Victorieux)388.
Окончание, пусть отчасти и формальное, Столетней войны и состоявшийся в 1455–1456 гг. процесс по реабилитации Жанны д’Арк не только укрепили положение французского монарха и обелили память о его главной «помощнице» в глазах современников. Они, по всей видимости, положили также начало открытому обсуждению соотечественниками Орлеанской Девы вопроса о ее возможной святости. По мнению Режин Перну и В. И. Райцеса, «Сводное изложение» инквизитора Франции Жана Бреаля, подводящее итог слушаниям 1455–1456 гг., являлось первым шагом к признанию данного факта389. Сходную позицию занимал и Пьер Тиссе, полагавший, что показания свидетелей на процессе по реабилитации отражали определенный сдвиг в восприятии девушки в кругах, близких к участникам ее реабилитации, причем не только среди образованных французов, но и среди простых обывателей390.
Что же касается более поздних откликов на эпопею Жанны д’Арк, то и здесь уверенность в ее подлинной святости высказывалась регулярно. В «Кратком изложении истории Франции», преподнесенном в 1458 г. Карлу VII, королевский секретарь Ноэль де Фрибуа настаивал, что «Дева, без сомнения, пребывает в Раю»391. Официальный историограф герцогов Бургундских Жорж Шателен утверждал в стихотворной «Коллекции удивительных событий, случившихся в наше время» (1464–1466 гг.), что выдающиеся военные подвиги девушки снискали ей нимб святой392. Тома Базен, епископ Лизье и один из ближайших соратников Карла VII, в своей «Истории», законченной в 1472 г., отмечал, что не следует удивляться трагической гибели Девы, ибо таков удел всех мучеников, начиная с Иисуса Христа, его пророков и апостолов393. Эти и подобные им рассуждения394 позволили в свое время Филиппу Контамину высказать предположение, что идея канонизации Жанны д’Арк во второй половине XV в. буквально витала в воздухе395.
Тем не менее, от того периода у нас не сохранилось ни одного «портрета» Орлеанской Девы, где была бы визуализирована идея ее возможной святости. Единственная миниатюра, на которой французская героиня оказалась изображена с нимбом над головой и которую историки XIX – начала XX в. традиционно датировали XV столетием, в действительности являлась грубой подделкой (ил. 14). Читающей публике она была впервые представлена в иллюстрированном издании «Жанны д’Арк» Анри Валлона396, не сомневавшегося в исключительных качествах своей героини397, всеми силами ратовавшего за ее скорейшую канонизацию398 и пытавшегося любым способом подтвердить необходимость данного политического решения399. Однако все подлинные изображения Орлеанской Девы, относящиеся к XV в., – уже знакомые нам рисунок Клемана де Фокамберга, инициалы к различным рукописям, миниатюры к «Защитнику дам» Мартина Ле Франка и к «Вигилиям» Марциала Овернского – идею ее святости никак не развивали.
Ил. 14. Неизвестный художник. Дева Мария, Христос, архангел Михаил и Жанна д’Арк с нимбом над головой. Подделка XIX в.: Wallon H. Jea
Более того, именно во второй половине XV столетия во Франции произошли существенные изменения в самих принципах историописания. Под влиянием итальянского гуманизма в кругах парижских интеллектуалов формировались устойчивый интерес к проблеме личной ответственности человека за любые его деяния и, как следствие, склонность к использованию героического дискурса для описания событий прошлого400. Изложение, таким образом, должно было следовать строго за главным персонажем истории, которым в подавляющем большинстве случаев оказывался тот или иной правитель. Преимущественно этот принцип построения сочинений, посвященных в том числе периоду Столетней войны, мы и наблюдаем в хрониках, создававшихся во Франции в 1450–1490‐е гг. Важно учитывать и то обстоятельство, что их авторы были не просто лояльны королевской власти – чаще всего они входили в число наиболее приближенных к особе монарха людей.
Так, Жиль ле Бувье герольд Берри, автор «Хроники», охватывающей события 1402–1455 гг., в 22 года поступил на службу к будущему Карлу VII и оставался его верным соратником на протяжении всей своей жизни. Именно дофин назначил его герольдом, а в 1451 г., после отвоевания Нормандии и Гиени, Жиль получил должность гербового короля французов (roi d’armes des Français) – первого в истории страны401. Обязанный карьерой и положением в обществе своему высокому покровителю, Бувье избрал соответствующий стиль изложения при составлении хроники. В описании всех без исключения событий Столетней войны центральное место отводилось Карлу VII: это он собирал войска, укреплял их дух, руководил сражениями402. Имя Жанны д’Арк Герольд Берри вспоминал лишь от случая к случаю и даже не упомянул о ее участии в коронации дофина в Реймсе403. Утверждая, что появление девушки на исторической сцене расценивалось окружающими как «Божественное чудо», хронист тем самым хотел всего лишь дополнительно подчеркнуть законность претензий Карла на французский престол404.
На сходных позициях стоял и Пьер Шуане, личный врач и астролог Людовика XI, по заказу монарха и, возможно, при его личном участии составивший в 1481–1482 гг. «Розарий войн» (Rosier des guerres) – наставление дофину (будущему Карлу VIII), также включавшее историческую хронику405. События Столетней войны и правления Карла VII Шуане излагал с опорой на сочинение Жиля ле Бувье406, а потому его главным героем вновь оказывался сам король, а Жанна д’Арк появлялась на листах рукописи лишь эпизодически. Она вновь отсутствовала в сцене коронации407 и при описании важнейших военных операций, на ее долю оставались лишь поражения – неудачный штурм Парижа, пленение под Компьенем и гибель в Руане408.
386
Там же. С. 587–596.
387
На континенте во владении англичан вплоть до 1558 г. оставался только город Кале с окрестностями. Именно там в 1475 г. высадился с 20-тысячной армией Эдуард IV, надеявшийся возобновить военные действия. Однако, не дождавшись помощи от Карла Смелого, герцога Бургундского, английский король смог дойти лишь до Амьена, где согласился начать переговоры с Людовиком XI. Перемирие, заключенное в Пикиньи 29 августа 1475 г., считается договором, который подвел дипломатическую черту под событиями Столетней войны: Bock N., Simo
388
Beaune C. L’historiographie de Charles VII, un thème de l’opposition à Louis XI // La France de la fin du XVe siècle. Renouveau et apogée / Publ. sous la dir. de B. Chevalier et Ph. Contamine. P., 1985. P. 265–281, здесь Р. 266–267, 270.
389
Pernoud R. Vie et mort de Jea
390
PC, 3, 180.
391
«Jeha
392
«En France la très-belle, / Fleur de crestienté, / Je vis une pucelle / Sourdre en auctorité / Qui fit lever le siège / D’Orliens en ses mains, / Puis le roi par prodiege / Mena sacrer à Reims. / Sainte fut aourée / Pour les oeuvres que fit» (Chastellain G. de. Recollection des merveilles advenues en notre temps // Oeuvres de Georges Chastellain / Ed. par K. de Lettenhove. 8 vol. Bruxelles, 1863–1866. T. 7. P. 187–205, здесь Р. 188). В примечаниях Кервин де Леттенхов, издатель собрания сочинений Ж. Шателена, отмечал разночтение, присутствовавшее в другой рукописи «Коллекции»: Жанна была названа здесь «почитаемой как святая» (sainte fut renommée): Ibid. P. 188, note 4.
393
«Sed nullus admirari racionabiliter poterit, qui sine ulla hesitacione credit sanctum sanctorum Dominum ac salvatorem nostrum, sanctos prophetas et apostolos a Deo missos ob doctrinam salutis et fidei Deique voluntatem hominibus insinuandam et evangelizandam… triumphali martirio hanc vitam finisse mortalem» (Basin Th. Histoire de Charles VII. Т. 1. P. 164).
394
См. также: Тогоева О. И. Еретичка, ставшая святой. С. 266–274.
395
«Ce qui est sûr, c’est qu’au milieu du XVe siècle, les exploits de Jea
396
Wallon H. Jea
397
«Bo
398
Анри Валлон полагал, что материалы процесса по реабилитации Жанны д’Арк можно рассматривать как основу для подготовки документов, необходимых для ее канонизации: «Quand l’Eglise le voudra faire selon le mode qui lui appartient, le travail ne saurait être bien long: les enquêtes sont, dès à présent, entre les mains de tous, par l’édition des deux procès… Quel plus grand témoignage en effet à la gloire des saints que des actes mêmes de leur martyre?» (Ibid. T. 1. P. 77).
399
О позиции А. Валлона, бывшего не только влиятельным историком, но также одним из творцов конституции Франции 1875 г., несменяемым сенатором и министром образования и культов, см.: Тогоева О. И. Еретичка, ставшая святой. С. 499–503, 509–514. Подробнее о поддельных «портретах» Жанны д’Арк и прочих «реликвиях», связанных с ее именем, см. далее: Глава 11.
400
Ouy G. Les relations intellectuelles entre la France et l’Italie à la fin du XIVe et au début du XVe siècle // Les Humanistes et l’Antiquité grecque / Textes rassemblés par M. Ishigami-Iagolnitzer. P., 1989. P. 79–90; Idem. Humanism and Nationalism in France at the Turn of the Fifteenth Century // The Birth of Identities. Denmark and Europe in the Middle Ages / Ed. by B. McGuire. Copenhagen, 1996. P. 107–125; Monfrin J. Etapes et formes de l’influence des lettres italie
401
Tyl-Labory G. Gilles le Bouvier // Dictio
402
Например, в пассаже, посвященном взятию Суассона, Шато-Тьерри и Провена на пути к Парижу, имя Жанны д’Арк не упоминалось, хотя именно она, если довериться источникам первой половины XV в., настояла на необходимости вернуть столицу Франции после церемонии коронации в Реймсе. Однако, по мнению Жиля ле Бувье, одержанные победы были делом рук исключительно Карла VII: «Après se partit de Rains et vint à Soissons et de là à Chastiau Thierry et à Provins, lesquieulx il mist en son obeissance» (Bouvier J. le, dit le Héraut Berry. Les chroniques du roi Charles VII / Publ. par H. Courteault et L. Celier. P., 1979. P. 139).
403
«Il fut grandement acompaigné des seigneurs de son sancg et barons de son royaume, comme du duc d’Alençon, du conte de Vendosme, du seigneur de Labreit… et de moult d’autres barons» (Ibid.).
404
«Tous les docteurs dessusdiz estoient d’oppinion que son fait, ses ditz et sa parolle estoient ditz par miracle de Dieu» (Ibid. P. 133).
405
Krynen J. Sur la culture historique des rois: Louis XI et le «Rosier des guerres» // Liber amicorum. Études offertes à Pierre Jaubert / Textes réunis par G. Aubin. Bordeaux, 1992. P. 399–410.
406
Hellot A. Sources de la chronique du «Rosier des guerres» // Revue Historique. 1885. № 29. P. 75–81; Krynen J. L’impire du roi. Idées et croyances politiques en France, XIIIe–XVe siècle. P., 1993. P. 488.
407
«Et de la s’en alla a Reims ou il fut grandement acompaigne des seigneurs de son sang et des barons de son royaulme comme du duc d’Allencon, conte de Vendosme, le sire Delabret, bastard d’Orleans… et de plusieurs austres» (Rosier des guerres // BNF. Ms. fr. 442. Fol. 154). Ср.: прим. 2 на с. 124.
408
«Et fut la pucelle blecee devant Paris… Pendant lequel siege ladite pucelle fut prinse par ung picart. Et icelle vendue aux angloiz par ledit de Luxembourg… Oudit an les angloiz furent mourir la pucelle a Rouen» (Ibid. Fol. 154v–155v).