Страница 17 из 32
Оружие это, как полагали современники, имело легендарное происхождение. Считалось, что оно принадлежало Карлу Мартеллу, лично оставившему его в аббатстве после победы над сарацинами осенью 732 г.327 Важность обретения Жанной д’Арк именно этого меча подчеркивалась тем фактом, что его первый владелец формально не являлся франкским королем, он был всесильным майордомом, королевским военачальником, в руках которого, впрочем, и находилась реальная власть328. Таким образом, обладание мечом Карла Мартелла лишний раз подчеркивало ту особую роль, которую играла Орлеанская Дева при дофине Карле.
В откликах современников Жанны д’Арк, а также их ближайших потомков меч из Сент-Катрин-де-Фьербуа занимал центральное место: именно его, согласно показаниям на процессе по реабилитации, девушка и сжимала в руке, преследуя в военном лагере проституток329. И хотя сама история была явно выдумана (о чем говорило хотя бы разнообразие городов, где якобы происходила эта стычка), легенда о сломанном мече оказывалась чрезвычайно важна для французов, поскольку наилучшим образом объясняла сам факт поражения и гибели Девы.
Данная версия событий получила развитие в хронике Жана Шартье, завершившей в 1460 г. «Большие французские хроники»330. Если учесть, что сочинение принадлежало перу официального историографа королевства, не приходится удивляться, что поломка меча в стычке с проститутками приобретала здесь весьма специфическую интерпретацию. Хронист сообщал, что сам Карл VII был очень недоволен происшедшим:
И было в этом войске множество распущенных женщин, которые мешали солдатам верно служить королю. И видя это, упомянутая Жанна-Дева, призвав каждого [воина] к наступлению, выхватила меч и ударила им двух или трех [проституток] с такой силой, что сломала свое оружие. Отчего король был крайне огорчен и раздосадован и заявил, что ей следовало взять в руки добрую дубину и сражаться ею, но не использовать таким образом меч, который она получила чудесным образом, как она сама утверждала331.
Таким образом, объясняя причины поражения девушки и ее смерти, Жан Шартье прямо указывал на то, что поломка меча явилась знаком Свыше для окончания ее военной миссии. Тем не менее Жанна не смогла правильно истолковать это указание, продолжила сражаться, а потому проиграла, попала в плен и погибла332.
Отчасти данная история, вне всякого сомнения, основывалась на показаниях Жана Алансонского на процессе по реабилитации: герцог, единственный из всех свидетелей, сообщал о поломке меча Жанны в момент погони за девицами легкого поведения. Однако у того, что Жан Шартье предпочел именно историю со сломанным мечом, могла быть и совершенно иная подоплека. Возможно, официальный королевский историограф пытался таким образом затушевать другую версию, объяснявшую поражение и гибель своей героини, – версию о предательстве Орлеанской Девы, совершенном приближенными Карла VII или даже самим королем.
Вне всякого сомнения, начало формированию данной легенды было положено в момент пленения Жанны д’Арк под Компьенем. Весной 1430 г. в результате неудачных военных действий близ Марньи-сюр-Уаз город оказался осажден бургундскими войсками, прибывшими из-под Клервуа, к которым вскоре присоединился английский гарнизон Венетты. В ходе очередной операции по освобождению Компьеня Жанна, явившаяся со своим отрядом на помощь местным жителям, оказалась зажата возле крепостного рва, мост через который был поднят, а городские ворота – закрыты. Бургундский лучник стянул девушку с коня и вынудил ее отдать ему свой меч. Это произошло 23 мая 1430 г.
Известие о пленении быстро распространилось во Франции и за ее пределами. Уже 22 июня того же года неизвестный итальянский купец в письме, направленном из Брюгге в Венецию, восклицал: «Пусть Богу будет угодно, чтобы это оказалось неправдой!»333. Даже скептически относившийся к Деве Ангерран де Монстреле, лично присутствовавший при ее передаче герцогу Бургундскому, отмечал, насколько сильное недовольство вызвала эта потеря у французов334. О том, что сторонники Карла VII были искренне огорчены судьбой своей героини, свидетельствовал позднее и Тома Базен, называвший ее пленение «неудачным и печальным событием»335.
Несмотря на столь единодушные отклики на случившееся в Компьене, авторы первой половины XV в. никак не комментировали обстоятельства, приведшие к столь трагическому концу военной карьеры Жанны д’Арк. Лишь после процесса по ее реабилитации 1455–1456 гг. французские хронисты обратились к подробностям ее жизни и, в частности, к событиям 23 мая 1430 г. Именно с этого момента, насколько можно судить, в исторических сочинениях начала разрабатываться версия возможного предательства, ставшего причиной гибели девушки336.
Одним из первых на существование подобных слухов указал анонимный автор «Компиляции о миссии, победах и пленении Жанны Девы», созданной в Орлеане в самом конце XV в. С его точки зрения, виноват в этом ужасном событии был военный гарнизон Компьеня:
Некоторые считают, что она не смогла спастись из‐за [предательства] кого-то из французов. В это легко верится, поскольку [в сражении] никто из значимых персон, кроме нее, не был ни ранен, ни захвачен в плен. Я не утверждаю, что это правда, но, как бы там ни было, это стало большой потерей для короля и королевства337.
Того же мнения придерживался и Матье Томассен, начавший в 1456 г. по приказу дофина Людовика (будущего Людовика XI) составлять свой Registre delphinal, который прямо заявлял, что Жанна «была предана» под Компьенем338.
Назывались в источниках второй половины XV в. и имена конкретных людей, якобы ставших причиной пленения французской героини. Для декана аббатства Сен-Тибо в Меце таким человеком был Жорж де Ла Тремуй, великий камергер Карла VII, завидовавший военным успехам Жанны339. Алан Бушар, писавший на рубеже XV–XVI вв., полагал, что виновным следует считать Гийома де Флави, капитана Компьеня, приказавшего закрыть перед девушкой ворота. Хронист прямо называл своего героя «предателем» (traitre Flavy) и сообщал, что тот «продал Деву бургундцам и англичанам, а для того, чтобы достичь своей цели, заставил ее выйти из города и принять участие в сражении»340.
Однако практически одновременно с версией о предательстве, имевшем место под стенами Компьеня, начала набирать силу и несколько иная трактовка событий. Многие авторы второй половины XV в. отмечали, что у капитанов французского войска вызывали раздражение военные успехи Жанны д’Арк, а также подчеркивали, что основной причиной ее поражения была всеобщая зависть:
И не раз с тех пор утверждалось, что по причине зависти французских капитанов, а также в связи с симпатией, которую испытывали некоторые члены королевского совета к Филиппу Бургундскому и Жану Люксембургскому, Жанна д’Арк и была приговорена к смерти на костре341.
Анонимному создателю «Хроники Турне» вторил автор «Хроники Лотарингии», ошибочно относивший момент пленения Девы к битве за Руан, но также полагавший, что причиной ее гибели стало отношение к ней «некоторых военных»342.
327
Tanz S. Jea
328
«В ту пору, как низлагали Хильдерика, отправлял эту должность Пипин, отец короля Карла, уже как бы наследственную. Ведь отец его Карл, который сокрушил тиранов, притязавших на власть по всей Франкии, а сарацин, покушавшихся захватить Галлию, разбил в двух больших сражениях, одном в Аквитании, близ Пуатье, другом подле Нарбонны, у реки Бирры, принудив их вернуться в Испанию, превосходно действовал в этой должности, доставшейся ему от отца его Пипина. Честь эту народ обыкновенно давал только тем, кто превосходил прочих и знатностью рода, и великостью богатств» (Эйнхард. Жизнь Карла Великого / Пер. Р. Л. Шмаракова // Эйнхард. Жизнь Карла Великого. Перенесение и чудеса святых Марцеллина и Петра. Письма / Пер. Р. Л. Шмаракова, О. С. Воскобойникова, статья и комм. А. И. Сидорова. СПб., 2023. § 2). Я признательна А. И. Сидорову за возможность ознакомиться с новым переводом «Жизни Карла Великого» Эйнхарда до его выхода из печати.
329
Тем не менее сама Жанна категорически отказалась сообщать судьям в Руане о дальнейшей судьбе этого меча: «Interrogata ubi remansit ille et in qua villa: Respondit quod obtulit unum ensem in Sancto Dionisio et arma, sed non fuit ille ensis… Sed dicit quod dicere ubi dimisit, non pertinet ad processum et non respondebit de hoc pro nunc» (PC, 1, 77–78).
330
Жан Шартье стал королевским историографом в 1437 г. Изначально он писал свою хронику на латыни, но в 1445 г. отредактировал текст и перевел его на французский. Окончательная версия его сочинения датируется 1461 г.: Tyl-Labory G. Jean Chartier // Dictio
331
«Et avoit on dit ost plussieurs femmes diffamées qui empeschoient aucuns gens d’armes à faire dilligence à servir le roy. Et ce voyant, icelle Jeha
332
«Et n’est point à doubter que l’espée qu’elle envoya quérir en la chapelle Saincte-Katherine de Fierbois… ne fut trouvée par miracle, comme ung chascun tenoit, mesmement veu que par le moien d’icelle espée, en paravant qu’elle fust rompue, a fait de beaulx conquestz… Et estoit chose notoire que, depuis que ladite espée fut rompue, ladite Jeha
333
«E Christo I piaqua I adevegna el contrario, segundo como s’a dito, se questa cosa sia cusy la veritade!» (Chronique d’Antonio Morosini. Т. 3. P. 356).
334
«Et lesdiz François rentrèrent en Compiengne, dolans et courroucés de leur perte. Et par espécial eurent moult grant desplaisance pour la prise d’ycelle Pucelle» (La chronique d’Enguerran de Monstrelet. T. 4. P. 388).
335
«Eidem Joha
336
Подробнее о возникновении и бытовании данной версии событий во французских исторических сочинениях XV–XIX вв. см.: Тогоева О. И. Жанна д’Арк и двор Карла VII. История предательства Девы глазами современников и потомков // Французский ежегодник – 2014. М., 2014. С. 92–114.
337
«Aulcuns veullent dire que quelqu’ung des Francoys fut cause de l’empeschement qu’elle ne peust retirer, qui est chose facile a croire, car on ne trouve point qu’il n’y eust aulcun Francoys, au moins parmi les hommes de non, prins ne blece en ladicte barriere. Je ne veulx pas dire qu’il soit vray. Mais quoy qu’il en soit ce fut grand dommaige pour le roy et le royaume» (Compilation du manuscrit 518 d’Orléans sur la mission, les victoires et la capture de Jea
338
«Laditte Pucelle fut trahie et baillée aux Anglois devant la ville de Compiègne» (Thomassin M. Registre delphinal // Procès de condamnation et de réhabilitation de Jea
339
«Mais ung sires appellé La Tremouille, qui gouvernoit le roy… avoit envie des faicts qu’elle faisoit, et fut coupable de sa prinse» (Le doyen de St.-Thibaud de Metz // Ibid. P. 323).
340
«Avoit ja vendue aus dessudictz Bourgoignons et Anglois la Pucelle, et pour parvenir a ses fins il la pressoit fort de sortir par l’une des portes de la ville, car le siege en estoit pas devant icelle porte» (Bouchart A. Grandes Chroniques de Bretaigne / Texte établi par M.‐L. Auger et G. Jea
341
«Et depuis dirent et affermèrent plusieurs que, par le envie des capitaines de France, avec la faveur que aulcuns du conseil du roi avoient à Philippe duc de Bourgogne et à messire Jean de Luxembourg, on trouva couleur de faire morir laditte Pucelle par feu» (Chronique de Tournai. P. 417).
342
«D’autres disoient qu’aucuns de l’armée l’avoient faict mourir, pour cause qu’elle attribuoit tous ses ho