Время не лечит

Поджидала меня? Пашка говорил, что она звонила и просила о встрече. Сама нашла способ. Там, где точно никого нет вокруг. С тонкой сигаретой в подрагивающих пальцах. И смотрела как собака побитая. Пашка выяснил, что она продолжает искать пути спасения. И теперь связалась не с самым чистым и добрым парнем. Бывший мент. Довольно известная шишка в управленческих кругах города. Лучший клиент всех БДСМ-клубов. Люди для него лишь вещь для использования или достижения целей. Она знает, что если обратиться ко мне за помощью, помогу. Но своими способами.

— Ты не того человека утопить пытаешься, Ром. Я лишь кончик хлыста. Сам хлыст, в других руках. — Начало так себе. Но все же, начало есть. Выхожу из машины. Руки на груди скрещиваю.

— Оба-на! Какие театрально-знакомые словечки. Фу, Ника! Тебе не дотянуться до уровня Альбины. — Парфюм сменила. Тяжелый аромат сладких цветов. Дарина вообще не любит синтетический аромат женских духов. Предпочитает всегда благоухать краской или растворителем!

— Ром, нам же хорошо было вместе. — ее внешний вид выдает нервное перенапряжение и даже панику. Губы распухли. Руки дрожат. Да. Красавица и умница не в ту степь покатилась. Но мне не до нее. Каждый раз спешу туда. Где бьется сердце. Туда, где горит пожар. Туда, где я могу быть живым. К Дарине.

— Ты лучшее, что случилось со мной. Не оценила.

— Все. Ника, пустой разговор. Спешу.

— Веришь, или нет. Люблю тебя. Ром. — скупая слеза катится по бледной щеке, — И все равно могла бы все исправить.

— Да нечего исправлять. Ника.

Она подняла свои большие раскосые глаза. Красивая. По современным меркам даже идеальная. Никогда не видел в ней ничего, кроме внешности. В какой-то степени виноват. Я позволил ей верить. Но скорее всего, свадьбы не состоялось бы. Не то, что я дико верил и ждал любви. Вот уж точно нет. Но быть повязанным с кем либо! Сам принцип брака это не мое. Не женился бы.

Ей нелегко сейчас. И да, покровителя нашла она очень жестокого. Из под мехового ворота шубки видны серьезные кровоподтеки. Медленно тянусь рукой. Одергиваю. Жалость не мой конек. В пору самого кто бы пожалел. Тот период новой эры, который прохожу, как первые шаги. В мир, где надо уметь строить отношения. В мир, где необходимо бороться за право быть с той, кого выбрала душа. Я же полный лопух в этом. Но признание в любви от Ники вообще не трогает. Слов в моей пустой и беспутной жизни было более чем! А вот молчаливой тоски и нежности крохи.

— Давай помогу тебе уехать. Ник. Не надо тебе этого всего. Найду тебе нормальное место работы. Пашка может больше, чем ты думаешь.

— Да, ты всегда был таким. Ненавидишь, а помогаешь. Ты дурак? Я же твоей малышке правду открыла. И еще могу много чего рассказать. Ром, ты же гад. И не остановишься так просто. — я слышу ее странное волнующее дыхание. Она хочет что-то важное сказать. Колкие слова лишь прикрытие. — Альбина все это устроила. Ее пора тебе на место поставить. О том, что мать твоя была… наркоманкой, я не выведывала. Она мне открыла сама. И надоумила открыть другим. Ром. Она не позволит тебе любить хоть кого-то. Не важно, я это или Даша. Девочка твоя все равно сбежит. Под прессом Альбины никто не выживет. Тебе самому распутать бы сети бабушки своей!

— Ты бредишь? Ника! Альбина нас познакомила! И на свадьбе настаивала.

— Правильно. Я для нее была средством управления. Сначала. И она этим пользовалась. Но все вышло из-под контроля. Альбина поняла, что я теряю позиции. Не приношу ей нужные сведения. Не звоню с докладами. — вздыхает. Протягивает руку, и пытается коснуться моего лица. Отмахиваюсь и прыгаю за руль, — А замуж за тебя хотела. Очень. Рома!

Не слышу больше. О чем бы мы не говорили дальше, мозг прожигало насквозь. Альбина. Всегда моя дьявольская интриганка бабушка. Зачем? Что за бредовые идеи в ее актерской башке!

После этого разговора даю отмашку своим ребятам. Один звонок! Пашка давно уже готовил этот адский проект по полному разорению Альбины. Все. Это была последняя капля. И вот собрался ехать домой. К Даше. Она полностью ушла в идею доработок квартиры. И мне нравится наблюдать. И соблазнять мою увлеченную художницу. Она мне сейчас так нужна. Иначе взорвусь. Окунуться в ее тепло и забыть! Забыть эту жизнь!

Но по пути раздается звонок. Быстро. Я не ждал такой экстренной реакции. В салоне автомобиля разноситься визг Альбины:

— Убери своих вандалов! Я согласна! Ты пожалеешь, Рома! Пожалеешь! — словно металл по металлу. Чуть на встречку не съехал от ее децибелов!

— Не ори. Альбина! Так на что ты согласна? И спокойнее, а то отключусь!

— Приезжай. — слышу свистящий выдох. А маска-то дала трещину, — Все тебе расскажу. Все. Смысла нет больше скрывать. Ты упорно лезешь туда, откуда нет возврата. Ты спасибо скажешь, за то, что ничего не знал! — мне все равно где узнавать ту самую роковую правду. Мне все равно на эти истерики. Я просто-напросто открыл аукцион на дом, который ненавидел всю свою жизнь. Ледяная пещера. Снаружи выглядит как средневековый замок. Не хватает рва и стены. Альбина всегда восхищалась таким местом жительства. Я мечтал никогда туда не возвращаться. Она все время притаскивала очередной раритет вернувшись с гастролей.

25

Рома

Вхожу, открывая тяжеленую дверь с резким рывком. В камине потрескивает полено. Но это не придает ни тепла, ни уюта. Огромный холл. С широченными лестничными пролетами и арками. Пробирает колючая дрожь. Словно мелкие стекла запустили в кровь. И сердце отказывается качать кровь. Застывает.

Альбина, королева пафоса, в элегантном домашнем костюме. Сцена из ее очередного спектакля. На лице маска расстроенной печали. Волосы скромно убраны в косу. Ну, идеальная горюющая бабушка.

— Ромашик, ну что же ты такое вытворяешь! — Разводит руками. Пытается обнять, но я отстраняюсь. Появляется женщина прислуга с подносом. Но я грозно махаю головой.

— На хрен все скрылись!

В пальто, руки в карманах. Я понимаю, нахохлился, как обиженный мальчик. Но во мне такая буря эмоций кипит. Что могу просто убить. Придушить. Единственную живую родственницу. Она всегда лишает меня того, чего я желаю! Но я начинаю обратный отсчет. И сам распоряжусь своим будущим. Альбину уже отрезал от многих сфер своей жизни. Сейчас нас объединяет лишь родство и этот дом.

— Как ты можешь продавать родовое гнездо! Что за дикость! Все это собиралось долгие годы! Здесь наша история.

— Я пошел? Ты будешь чушь нести? Ребят моих вернуть? — моя история только во мне самом. И теперь я желаю начать все заново. Для нового пути, необходимо обрубить старые. Резко. И жестко. Угрозы. Увиливания. Ее тихие манипуляции. Все уже достало. Она ждала эмоций. Получай.

— Все! Я поняла. Ты не в духе. Присядь. Чайку…

— Последняя попытка Альбина! — я все еще стою. Даже смотреть не могу на окружающую обстановку. Картины, лепнина, мраморные изваяния. Музей. Бабушка присаживается на широкую софу. Склоняет голову. Голос траурный.

— Твоя мама была наркоманкой.

— Я это блять знаю! И точно знаю, что это известно тебе! — да, срываюсь на крик. Вздрагивает. Глазами нахожу бутылку вина. Хватаю бутылку того самого вина и замахиваюсь. Не разбивается. Но темно-бордовая жидкость расползается по идеально вычищенному полу. — ты бухаешь опять?!

— Устала я. Очень.

— Ты мне подробно говоришь все. Про маму, про отца. Все, что еще спрятано в твоем древнем рукаве. И самое важное выкладываешь, что случилось в день гибели наших отцов. Моего и Дарины. И после этого я, Альбина, я решаю судьбу этого дома и тебя самой. Я решаю, когда и что рассказывать окружающим. Я решаю, как и с кем будет работать Даша.

— Рома, ты не захочешь знать всего. Это не мой козырь, а грех! Это моя боль! Видеть, как умирает единственный дорогой человек. Моя дочь. Она разлагалась на моих глазах. И я спасла тебя, маленького мальчика, от созерцания такого зрелища.

— Ты решила за меня. — я сажусь в широкое старинное кресло. Руки так и не убираю из карманов. Сжимаю кулаки. Так, что слышу хруст костяшек. Лучше бы к Даше. Домой. У меня есть теперь дом! — зачем к Даше этого усатого урода подослала?