Первый

— Я испытываю обратное чувство, Андрюш. Слышал что-то о комперсии?

Затягиваюсь дымом, отрицательно мотаю головой. Не-а.

— Сейчас скажешь, что я чокнутая, — подруга с грохотом ставит бокал на стол.

— Мне погуглить, или ты всё-таки объяснишь? – слегка раздражаюсь.

Юлька заливисто смеется и краснеет, а я механически поглаживаю нежную кожу чуть выше лодыжки.

— В общем, я счастлива, если счастлив Антон. Даже когда он кайфует от секса с другой девушкой.

— М-м. Это сильно.

— Он, кстати, испытывает точно такие же чувства, — серьёзно отвечает. – Я говорила ему, что хочу тебя, когда ты только разбежался с Алиной. Поверь, не было бы никаких сцен ревности. Абсолютное доверие, эмпатия и счастье. Вот такие мы аморальные.

— Да брось. Понятие морали шло из религиозного общества, где все запреты формировались по принципам тысячелетней давности. Если замуж, то девственницей. Знаешь почему?

— Понятия не имею.

— Потому что не было тестов ДНК, чтобы подтвердить отцовство, — жму плечами. — Заниматься сексом с кем хочешь — тоже плохо, потому что не существовало презервативов, и вокруг кишели эпидемии венерических болезней.

Юлька неожиданно забирает у меня курительный мундштук и показывает язык. Затем затягивается, пристально смотрит.

— Мы не можем, да и не обязаны жить по нормам общества, в котором не было интернета, космических технологий, антибиотиков, самолётов, рентгена, презервативов и прочего.

Заметив у входа Жеку, взмахиваю рукой и подзываю ближе. Она в коротком, едва прикрывающем задницу платье на тонких бретелях. Без бюстгальтера, с распущенными волосами. Не девочка, а загляденье. Когда впервые увидел её в палате – сразу же завис. На хуй послал, но завис.

Меркулова бросает короткий взгляд на мои руки, поглаживающие Юльку. Садится на диван, расправляет плечи. Довольно быстро совладав с собой, подзывает официанта, чтобы заказать коктейль.

В эту же минуту к столу возвращается Антон с фотокамерой на шее. Довольный, улыбающийся. Он хотел запечатлеть лунную дорожку, пока мы с его женой мило болтали.

— О чем спорите? – спрашивает, поправляя очки на переносице.

— Да так. Я поясняю, что нормально и вовсе не аморально всё то, что не приносит вреда окружающим. Ненормально – скрывать, обманывать и предавать.

Внимательно отслеживаю реакцию Жеки. Молчит, тянется губами к трубочке. Ведёт себя так, словно не она провела в обществе моего менеджера несколько приятных часов.

— Мы с Юлей тоже пришли к таким выводам, — соглашается Антон. – Поэтому и окунулись в совместный разврат.

— Хорошая идея. Да, Жек?

Меркулова вскидывает брови, режет взглядом. Ей некомфортно, когда я не рядом и поглаживаю другую. Ну что же. Мне тоже малоприятно чувствовать себя идиотом.

— Согласна, Андрей, — выдержанно отвечает.

— Попробовала бы разнообразить наши отношения?

На личико Жени падает тень. Тонкие пальцы сжимаются в кулаки, ноздри широко раздуваются. Утром я уговорил её на анал. Мне понравилось, ей – вроде бы тоже. Дальше — больше. У нас что-то типа ускоренной программы.

— Как скажешь, — сипло отвечает.

— Серьёзно? То, что я скажу — то и будешь делать?

— Да, — отводит взгляд Меркулова.

Я веду по ноге Юльки выше. Дохожу до подола платья, слегка надавливаю на кожу пальцами. Ощущаю, как появляются мурашки.

Подруга заметно напрягается и пытается отстраниться, но я держу крепче, чем ей хотелось бы.

— Отлично, — тут же проговариваю. — Может, тогда переместимся в ВИП-ку?

После этого предложения выдержанность Жеки резко ломается. На глаза наворачиваются слёзы, руки начинают дрожать. Она подхватывается с места, задевает бедром бокал с коктейлем и под звон битого стекла убегает прочь.

— С этого никогда не начинают, Андрей, — встревает Юлька, укоризненно цокая языком. — Ты хоть и мой лучший друг, но ведёшь себя отвратительно.

Смотрю на хрупкий силуэт, скрывающийся за первым поворотом. Чувствую горечь во рту.

Пиздец. Знаю.

Глава 42

Евгения

Обида тяжёлым грузом опускается на плечи и давит к земле. Просто нестерпимо.

Я всегда считала себя довольно стойкой и сильной, но сейчас часть моих возможностей неожиданно выходит из строя. Внутри что-то дребезжит, надламывается. Затем и вовсе разлетается на осколки.

Выбежав из клуба, сворачиваю к пляжу. Перед глазами пелена, сердце выпрыгивает. Я снимаю босоножки, чтобы было удобнее идти по мягкому песку, в котором утопают тонкие шпильки, и продолжаю путь. Так вышло, что у моря я нахожу утешение. Не в первый раз, между прочим.

Несмотря на позднее время суток, людей вокруг немерено. Радует то, что темнота скрывает от них мои слёзы и совершенно растерянное состояние.

Ускорившись, чувствую, как голова взрывается от вопросов. Что делать дальше? За что Андрей со мной так? Почему столь жестоко? Неужели ему доставляет удовольствие доводить меня и испытывать? Последний поступок был апогеем.

— Жень! — неожиданно звучит знакомый голос за спиной.

Я оборачиваюсь, открываю рот от удивления. Но не останавливаюсь — бегу куда глаза глядят.

— Женя! — громче окликает.

Наверное, со стороны всё более чем очевидно. Для Андрея я просто игрушка, временное развлечение. Захотел — попользовал, не захотел — выбросил и нашёл другую. Вот только находясь в эпицентре событий, я ощущаю, что это не так. Особенно во время близости и после. Мои любимые моменты. До мурашек, до дрожи. Рано утром, глубокой ночью. Утопая в его тепле и объятиях. Тогда, чёрт возьми, почему?..

— Евгения! Да подожди ты!

Андрей открыто злится, догоняет и, наконец, хватает меня за запястье. Разворачивает лицом к себе, смотрит в мокрые от слёз глаза. Шумно выдыхает и как-то обречённо качает головой.

— Я хочу прогуляться в одиночестве, можно? — не менее агрессивно огрызаюсь.

— Нет, — отвечает, сцепив зубы.

— Ясно. Мои желания не учитываются, да?

Пульс стучит громко, надрывно. Я пытаюсь выдернуть руку, но захват слишком сильный. Не справляюсь. Снова.

— Я переоценила свои возможности, — мотаю головой. — Извини, если испортила отпуск, и всё такое. Есть вещи, которые для меня неприемлемы.

— Уже понял.

— Но это не означает, что ты не можешь продолжить без меня. Иди, развлекайся. Боже. Может, я молодая и глупая, но всё же прекрасно понимаю, что ты почти свободный мужчина и не нуждаешься в серьёзных отношениях. Тем более со мной.

— Жек, давай спокойно поговорим? — предлагает Андрей.

Присутствующие на пляже люди застывают и с интересом слушают наши перепалки. Мы привлекаем внимание своим скандалом. Стыдно ли мне в этот момент? Нет, нисколько.

— В глубине души я осознаю, за что ты со мной так, — продолжаю дальше, активно жестикулируя. — Я виновата перед тобой. Сильно. Хочешь, встану на колени, чтобы простил?

Андрей застывает.

— Успокойся, слышишь?

— Думаешь, я не извожу себя? Не переживаю? Не понимаю, что ты мстишь мне?

— Что за чушь?

— Тот переломный день до сих пор мне снится. Я ехала с подругами и никому не хотела причинить вреда! В процессе вождения разговор зашёл на тему, которая меня возмутила. Это сейчас я осознаю, что тот пустяк не стоил нервов, а тогда я вскипела. Вместо меня на практику за границу отправялась Инна, но не потому, что она умнее, а по причине того, что её отец заплатил декану. Внимание рассеивалось, эмоции выходили из-под контроля. Вдобавок Инна включила свет в салоне, начала краситься. Я отвлеклась, попросила её не мешать. Не сбавила скорость, и только потом увидела тебя.

Андрей слушает с каменным выражением лица. Понятия не имею, что он чувствует, вспоминая, если даже мне тошно.

— Вина никуда не исчезла. Я готова была понести максимальное наказание, но отец всё решил без меня. Со свидетелями, следователем. Я жалею каждый чёртов день о случившемся, что бы ты ни думал. Знаешь, сложно вычеркнуть из памяти ужасающую картину, когда ты лежал в крови на пешеходном переходе. Если бы была возможность отмотать время назад — я поехала бы другой дорогой, не села за руль, или осталась бы дома. Даже если бы потом никогда не встретила тебя.