Первый

С трудом собрав себя воедино после мощного оргазма, сажусь на постели. Густые капли стекают по телу, пачкают простыни. Я обхватываю запястье Андрея и облизываю его пальцы. Он с интересом смотрит, довольно вздёрнув уголками губ.

Я действую поочерёдно: перехожу сначала к большому, затем – указательному. Чувственно посасываю и наблюдаю за реакцией, перекатывая на языке уже знакомый терпкий вкус.

— Как думаешь, когда ты так сделал — это безопасно? — спрашиваю, вспоминая наш недавний разговор о важности защиты.

— Хуй его знает, — отвечает Андрей. — Ты же у нас медик.

Он поднимается с кровати и направляется в душ. Голый, вспотевший. До сих пор вспоминаю, как сильно дрожал, когда водил рукой по члену и кончал на меня. Знаю, ему так хотелось — залить своим удовольствием.

Спустя десять минут, поочерёдно приняв душ, мы завтракаем в номере. Настроение, несмотря на вчерашнюю размолвку — хорошее. Вечер был сложным, но я нашла в себе силы, чтобы простить и забыть, стараясь не зацикливаться на мучающих меня вопросах.

— Я знаю, что это ты решил ситуацию с запонками, — обращаюсь к Андрею, наколов на вилку сыр.

— Ну ок. Знаешь и знаешь, — пожимает плечами.

— Расскажешь?

Бакурин откидывается на спинку стула, сцепляет пальцы в замок. С завтраком он расправился быстрее, чем я.

— Нечего рассказывать, Жень.

— Вообще-то это касается меня.

Андрей недолго молчит, словно проверяя на прочность мои нервы. Затем продолжает:

— Сотрудники клуба сговорились после того, как узнали о пропаже и стоимости запонок. Нашли воровку, продали украшение в ломбард и поделили сумму поровну. Доказательства почистили, но не совсем. Оказалось, что записи с камер параллельно транслировались и копировались на личный комп владельца заведения. Мы с ним довольно тепло пообщались.

— Ох. Ясно.

— Хотел бы попросить тебя на будущее — говори о таких вещах сразу же. Не хотелось бы, чтобы у девушки, с которой я сплю, были проблемы. С кем бы то ни было.

— Ладно. Учту.

Щёки заливает румянцем, Андрей замолкает и встаёт из-за стола.

— Спасибо, — тихо проговариваю.

— Не за что.

Бакурин отворачивается и несёт посуду к раковине.

— Я съезжу к юристу на сделку. Можешь пока поспать или сходить на пляж — что угодно. Меня не будет примерно несколько часов.

Как только за Андреем закрывается дверь, я включаю музыку и направляюсь к шкафу. Перебираю многочисленные платья и купальники. Выбирая между сном и пляжным отдыхом, я, конечно же, всегда остановлюсь на последнем.

Чуть позже пишу сообщение Юле, спрашиваю о планах. Девушка сразу же откликается. Она уже плещется в бассейне и ждёт, когда я спущусь к ней.

Стук в дверь заставляет меня напрячься. У гонщика есть ключ, уборка номеров проходит после обеда. Я надеваю поверх купальника шорты и майку и следую в гостиную.

Смотрю в глазок, мешкаю, но всё же рискую и открываю.

— Доброе утро, — вежливо здороваюсь с менеджером Кириллом. — Андрея пока нет — он приедет ближе к обеду.

Мужчина прищуривается, осматривает меня с головы и до ног. Затем делает шаг и без разрешения проходит в номер.

— Я вообще-то к тебе.

Глава 39

Кирилл Наумов, чувствуя себя хозяином положения, проходит по гостиной и занимает место за столом, где мы с Андреем не так давно завтракали. Он складывает руки перед собой и указывает на стул напротив, словно это я пришла к нему на собеседование.

— Давай поговорим?

Я закрываю входную дверь и беспомощно обвожу взглядом комнату в поисках мобильного телефона. Интересно, нужно ли предупредить гонщика о присутствии менеджера? Мне кажется — да, но у Кирилла другое мнение на этот счёт.

— Не стоит никому звонить, Женя. Дай-ка мне лучше что-нибудь выпить. И присаживайся, наконец.

Открыв холодильник, я осматриваю полки со сладкими газированными напитками, алкоголем и минералкой. Не предоставив выбор гостю, вытаскиваю жестяную баночку с колой и протягиваю Наумову. Он же не уточнил, что именно хотел бы выпить — попросил что-нибудь.

— Благодарю, — приторно улыбается. — Ты очень милая девушка. Думаю, мы поладим.

Его компания вовсе не пугает, но точно настораживает. Мы с Кириллом незнакомы, но встречались в палате Андрея. Гонщик тогда отказался представлять нас друг другу. Сейчас же менеджер откуда-то знает моё имя. И, должно быть, не только его.

Отодвинув стул, я сажусь максимально далеко от стола. Поправляю несуществующие складки на майке, скрещиваю руки на груди. Движения рассеянные, плавные. Сложно собраться после столь неожиданной встречи.

— Надеюсь, мне не нужно называть своё имя? — спрашивает Наумов, вздёрнув бровь.

— Нет. Я знаю, кто вы, — выдержанно отвечаю. — И извините, но у меня не так много свободного времени на разговоры.

— Да-да, понимаю. Пляж, коктейли, тусовки, — заметно ёрничает. — Надолго не задержу.

Когда я смотрела интервью, где присутствовал Кирилл — у меня складывалось о нём вполне хорошее впечатление. Было видно, что он заинтересован в том, чтобы продвигать Андрея. Горел идеей, азартом. При личном контакте, встретившись с проницательными глазами мужчины, я чувствую мороз по коже.

— Мы с Бакуриным работаем вот уже девять лет, — задумчиво произносит Наумов, думая, что я не знаю об этой информации. — Пилоту нужны только три человека: инженер, физиотерапевт и менеджер. Первые меняются вместе с командами, второй — пришёл, выполнил свою работу и ушёл, а я всегда остаюсь на месте в самом эпицентре событий. Ты знаешь, Женя, чем я занимаюсь?

— Примерно да.

— Что такое менеджер в автоспорте? Всё! Я обязан знать, куда летит Андрей, где живёт, что ест и пьёт, где его машина, в каком состоянии, кто спонсор, что говорят о моём подопечном в прессе, какую информацию можно давать, а какую — нет. На моих плечах основа основ. Всегда. Это каторжный труд, должен тебе сказать. Я работаю без помощников, потому что никому больше не доверяю. Вот уже девять, мать его, лет. Стоит ли упоминать, что после совершенного ДТП основной работы лишился не только Андрей, но и я?

Опустив взгляд, нервно кусаю губы. Становится очевидно, что ко мне пришли не с миром.

— Если гонщик участвует в соревнованиях и к тому же занимает лидирующие позиции, то привлекает к себе много внимания. Им интересуются. Его хотят. Также я помогаю увеличивать прибыть с помощью рекламных контрактов. В данный временной период — всё сложно. Ни о каких выигрышах нет и речи. Будем откровенны — если они и будут, то очень нескоро. С железной пластиной и винтами в руке невозможно быть таким же ловким и расторопным, как раньше. Боли, онемение в конечности — всё это вовсе не способствует возвращению в автоспорт.

— Что вы хотите?

На тонких губах появляется неприятная улыбка.

— Я не стану давать оценки случаю с аварией. Стоило раздуть скандал в прессе и уничтожить тебя и твоего папашу. Жаль, что Андрей попросил не усложнять жизнь виновнице.

— И всё же, Кирилл? — поторапливаю.

— Во время простоя заработки значительно упали. Единственная возможность сейчас — это съёмки в рекламе. Пока ещё помнят, что когда-то там Бакурин был номером один среди раллийных гонщиков.

Входящее сообщение заставляет меня встрепенуться. Судя по приглушённому звуку — мобильный находится в спальне, но я никак не могу сдвинуться с места из-за сгустившегося в воздухе напряжения.

— Я пришёл, чтобы предложить сотрудничество и дружбу, Женя. У меня были хорошие отношения с родными Андрея. Это важно. Подчеркну — очень важно. С Бакуриным-старшим мы тесно контактировали. Настолько, что я даже плакал на его похоронах. С Алиной тоже находились в тёплых партнёрских отношениях. Сейчас попытаюсь подробнее объяснить — как это.

Кирилл открывает банку с колой и выпивает её почти залпом. Затем снова концентрирует внимание на мне и продолжает:

— Скажем так, у Андрея довольно сложный характер. Его трудно в чём-то убедить, непросто найти компромисс. Когда у меня не получалось, я набирал номер его жены, и дальше мы сотрудничали сообща. Зачастую — доводя идею до конца. Я не желаю Бакурину плохого. Хочу помочь и не дать упасть на дно, пока это ещё возможно.