Золотой Гульден

Во-первых, в городе стоял неимоверный, нескончаемый шум, гвалт, грохот и ор. О, что тут творилось, не передать словами! Лаяли и дрались из-за отбросов собаки на кучах мусора, кричали разносчики, носильщи- ки, скупщики старья и водовозы, перекликались мастеровые, плотники, бондари, работающие бок о бок в тесных улочках. Вопили во весь голос возничие встречных телег, требуя уступить место для проезда в узких улицах города-крепости. Возле многочисленных лавок кричали зазывалы, нахваливая на разных языках свои товары – кожу, инструменты, изделия из тканей, продукты. Стучали в придорожных кузнях молоты кузнецов, мычали коровы, блеяли овцы, которых гнали на бойню, кукарекали петухи. Где-то в порту стреляли городские пушки, приветствуя корабли, прибывшие из дальних стран, повсюду звучал разноязыкий гомон, музыка, звон колоколов и колокольчиков, били барабаны и трубили горны.

Казалось, еще немного и Даниэль просто оглохнет. Он даже нарочно принялся насвистывать мелодию, чтобы хоть как-то спасти свои уши! К городской какофонии примешивались вопли несчастных, тех, кому вырывали длинными щипцами больные зубы прямо на улице. Жертвы вопили изо всех сил, взывая к милосердию. Даниэль стал свидетелем, как людям удаляли больные зубы! И это делали не только врачи, но даже самые обыкновенные кузнецы с Кузнечной улицы! Он видел, как ловко они орудовали огромными, по всей видимости, собственной ковки, щипцами. Зубы рвали, зажав голову пациента между коленями. В следующей кузне – и этому Даниэль был свидетель! – пациент стоял, вытянувшись по стойке «смирно», а кузнец вырывал ему зуб, упираясь коленом в живот бедолаги, застывшего в дурацкой позе с открытым ртом. В третьей кузне и вообще случилось то, во что современный человек никогда не поверил бы, не окажись он в прошлом: кузнец выдернул человеку зуб, сидя верхом на лошади. Ухватил клещами зуб, дал коню шпоры – и зуб несчастного остался в его руках!

Что еще поражало – превеликое количество запахов! Густые и стойкие запахи города не в силах был разогнать даже ветер с Балтики. От реки шел запах пеньки, смолы, которой смолят борта кораблей, стружек, свежевыструганных досок и еще непонятно чего! Врывался запах копченой рыбы со стороны реки – лосося и камбалы. Вдруг остро пахнуло уксусом, это повозка проехала мимо москательной лавки, где продавали разного рода приправы. Запахи источали сыромятни и бойни. Запах от многочисленных харчевен и пивных вдруг перебивало зловоние, которое источали огромные мусорные кучи. Богатые люди, как заметил Даниэль, проезжая мимо сточных ям, зажимали носы руками в кожаных перчатках, благоухавших ароматами дорогих арабских духов.

– Эй, вы там, полегче! – вдруг завопил Ламбредот, тормозя повозку. – Не то спалю в пять минут вашу халупу!

Вот вам и наглядная иллюстрация жизни в старинном городе! Кто-то выплеснул помои со второго этажа под ноги рыцарской лошадки, по чистой случайности не окатив с головы до пят самого седока на козлах. Что поделать, тут нужно ходить осторожно, постоянно оглядываясь по сторонам, чтобы тебя, во-первых, не задавила лошадь рыцаря или повозка ремесленника, а во-вторых, глядеть вверх, готовясь отпрыгнуть в сторону, когда над карнизом появится ночной горшок или ведро с помоями! Не успеешь охнуть, как все это будет на тебе!

Запахом горящего угля, который жгли в огромных количествах пивовары, пекари и кузнецы, казалось, пропитались даже стены домов. Копоть черными снежинками кружилась над городом, оседая на головах прохожих, на спинах собак и лошадей.

Повозка то и дело накренялась на крутых поворотах, отчего мешки, в которых сидели Гульден и Даниэль, перекатывало с места на место. Поэтому Даниэль то видел синее небо и городские крыши, то веревки, протянутые между домами, на которых сохло белье, то черный дым из труб. Из- за того, что телегу трясло на ухабах, казалось, что прохожие подпрыгивают в каком-то странном танце. Вот идет, приплясывая, толстый господин в кожаной шляпе, а за ним, так же приплясывая, движется вся его семейка – жена в высоченном головном уборе, целый выводок детей, его слуги,

ключники, повара и остальная челядь… Подпрыгнув на следующем ухабе, он смог увидеть только булыжник улицы, но потом – опять людей, толпя- щихся вдоль дороги, прохожих и марширующих с копьями солдат. Шмыгнул мимо большой черный кот.

– Максимус! – закричал ему Даниэль, но кот был не его. Этот и ухом не повел.

Интересно, куда нас везут? – подумал Даниэль, и словно отвечая ему, один из рыцарей выкрикнул:

– Брат Ламбредот, держим курс на винный погреб! Дорога длинная, надо перекусить!

– И смочить глотку чарочкой хорошего винца! – радостно отозвался толстяк Ламбредот, подмигивая всем подряд и поглаживая незаметно баклажку на поясе. – У меня внутри высохшая пустыня.

В соседнем мешке пришел в себя Гульден:

– Мальчик, а мальчик, – услышал Даниэль его сбивчивый шепот.

– Спаси меня, и я тебя озолочу. Я – большой ученый, я все могу превращать в настоящее золото. Со мною ты станешь богаче папы Римского. Я дам тебе столько золота, сколько ты весишь и даже больше! – Он тоже сумел проделать в мешке дырку и его вороватый глаз бегал туда-сюда. – Проси все, что хочешь! Хочешь, подарю тебе лютню из чистейшего золота!

– Да что вы заладили – золото, золото!– разозлился Даниэль.

– Назови свою цену, музыкант!

– Понимаете, Гульден, для меня цену имеет только то, что делается бескорыстно.

– Бескорыстно? Это как, я не понимаю, объясни?

– Вы же любите что-нибудь совершенно бескорыстно?

– Еще бы! Я совершенно бескорыстно люблю деньги! Я их люблю больше всего на свете. Ты пойми, музыкант, – шептал Гульден с таким жаром, словно его лихорадило, – деньги – это же счастье, это так просто и понят- но! Деньги никогда не обманут и не продадут!

– А я думаю, – сказал Даниэль твердо, – именно золото испортило людей! Они стали принимать деньги за счастье, а счастье – за деньги.

– А разве это не так? Ты сам подумай!

– По-моему, нет. Деньги – это всего лишь маленькие металлические кружочки. На них много чего можно купить, но есть на свете то, что не продается…

– Еще скажи, что на своей лютне ты играешь не за деньги, – судя по голосу, Гульден начал злиться. – И делаешь это совершенно бесплатно, из одной любви к музыке!

– Я за свою игру не прошу денег! – вспылил Даниэль. – Кто сколько может, столько и кидает мне в шапку. За золото нельзя купить любовь. Вряд ли тебя полюбят за то, что твои сундуки набиты монетами. И уважение не купишь, его надо заслужить. Но есть то, что дается нам совершенно бесплатно, без чего мы не можем жить и деньги тут не при чем!

– Я не замечал, чтобы кому-то что-то доставалось бесплатно! – буркнул Гульден.

– А солнечные лучи? Такие теплые, такие радостные! Они достаются всем без разбора – и старым и малым, и добрым и злым. А пение птиц, а звон капели, а цветы на лугу – любуйтесь, радуйтесь все, кто хочет! И, заметьте, совершенно бесплатно!

– Увы, увы, это правда, хоть и дурацкая! Пока никто не придумал, как исправить эту глупую ошибку. Пожалуй, на досуге я подумаю об этом. Если все устроить, то и звон капели можно превратить в звон монет, ха-ха-ха! А вот ты, бродяга, своими бесплатными концертами и глупыми речами можешь причинить огромный вред – такие мысли могут многих сбить с толку! Чего доброго, люди потеряют страх и начнут радоваться без причины. Перестанут копить на «черный день», кинутся раздавать свое добро нищим, кормить всех подряд бесплатно. И – пошло-поехало, только начни! Ценят то, что за деньги. А вдвойне ценят то, что за очень большие деньги! Тому, что за огромные – преклоняются, перед этим лебезят и пресмыкаются, ползают на коленях. И это – закон жизни! И не тебе, бездельник, его переписывать! Если все измерять не золотом, а добрыми делами – конец власти денег! Тогда невозможно будет управлять толпой! Ты, глупец, своими баснями развращаешь людей. Но запомни: мне с моими деньгами доступно все и с ними я открою любые двери!