Страница 5 из 16
Текли дни, текли недели. Работа над кандидатской, двигалась, но очень плохо. В конце мая, Дима принес первую главу своей диссертации научному руководителю доктору экономических наук Шпильману. Тот быстро взглянул на рукопись, потом на Диму и спросил.
– Это все, что Вы могли написать за девять месяцев?
Дима покраснел, и промямлил, – «что остальные главы работы, уже написаны,– врал безбожно Дима, – и что их, осталось только перепечатать, но на машинистку, нет денег…».
– Молодой человек, когда Вы беретесь за работу над диссертацией, то нужно понимать с какими издержками Вы столкнетесь.
– Борис Львович, я все понимаю… , и оставшиеся главы, принесу Вам через…– здесь Дима крепко задумался, он понимал, что нужно говорить научному руководителю реальную дату, врать здесь, было нельзя. -…. два месяца…, – соврал Дима.
– Значит, Вы молодой человек, хотите сказать, что Ваша работа будет лежать на моем столе, через два месяца, так?
– Так,– ответил Дима, и еще больше покраснел.
–Выходит, что Вы будете печатать написанные главы два месяца…, так?
Дима смутился, он интуитивно понимал, куда клонит Шпильман.
– А Вам не кажется, молодой человек, что вы мне морочите яйца … .Как это готовую работу, вы собираетесь печатать более двух месяцев? А? Как это у Вас получается?
Дима совсем растерялся, и не знал что говорить. « Кажется попал, как кур в ощип»– тоскливо думал он, поглядывая через окно во двор института Африки.
– Сколько у Вас страниц, – резко спросил Шпильман, – в первой главе?
– Сорок три страницы, Борис Львович…
– А сколько страниц по плану, будет иметь ваша работа…?
– Сто пятьдесят, сто шестьдесят страниц…
– Вот видите, молодой человек… . Вы собираетесь печатать, я подчеркиваю, печатать, сто, сто двадцать страниц…. Целых два месяца! Какой кошмар! И это мой ученик!?.
– Если Ваша работа уже написана до конца…, и вы не врете. – То квалифицированная машинистка, перепечатает, Ваши, молодой человек, сто двадцать страниц, за десять дней…
– У меня плохой почерк, – продолжал, выкручиваться Дима,– да и с деньгами сейчас…
– Значит, как я понимаю, работа по перепечатыванию Вашей рукописи, займет два месяца…?
– Да, где то так..
– А я Вам не верю, молодой человек. У Вас нет ничего написанного, кроме того, что Вы мне сегодня принесли…
– Но, Борис Львович…, я работал, я писал…
–Вы еще скажите, что вы еще учили…..
– Я старался…
Значит так, молодой человек…. Ваша фамилия Глинский?
– Глинский…
– Завтра, нет после завтра. Завтра у меня во второй половине дня лекция в институте Право… . Значит так, Глинский. Послезавтра, это будет среда, во второй половине дня, принесете мне рукопись, своей работы… и мы посмотрим…, что вы там написали…, и какой у вас подчерк…
Дима побледнел, он понял, что пропал. В среду, доктор Шпильман поймет, что Дима, не просто лодырь, а еще лгун, который морочит голову известному ученому-экономисту. « Он опозорит меня на весь институт, – с внутренним содроганием думал Дима – и я никогда не стану кандидатом экономических наук…, и ничего я, никому не докажу! Ни Галине Ивановне, ни бывшей жене, ни ее отцу, который подсмеивался над Димой ( не представляю, говорил он, Тани…, что Димка может написать диссертацию). Я никому ничего не докажу! Что же делать? Что же делать…?»
– Вы что – то очень сильно побледнели. Вы в порядке, молодой человек?
– Я в порядке, – сдавленным голосом, ответил Дима.
– Ну, если в порядке, то я Вас жду в среду с рукописью. До свидания, молодой человек.
Дима вышел от Шпильмана на негнущихся ногах. В голове стучало, и перед глазами, замелькали черные мушки. « Во, влип, что же делать? Как я приготовлю рукопись к среде, если ее нет… . У меня времени, полтора дня… А что если, сейчас, развернуться, ворваться в кабинет к Шпильману, упасть ему в ноги, и во всем признаться. Сказать, мол так и так, нет у меня ни чего. Лодырь я и врун. Простите меня великодушно… Может, простит, и не будет такой резонанс в институте, о моем вранье… Что делать? Просто кошмар, хоть в петлю лезь».
Дима как лунатик вышел во двор института и сел на первую попавшеюся скамейку.
А дворик перед зданием института в Староконюшенном переулке, был замечательный. Огромные деревья в причудливых формах изгибались и тянулись к небу. Кусты сирени и черемухи вместе с великолепными цветами на газоне, дополняли красоту небольшого, уютного дворика. По приданию, в здание, где располагался институт, жила семья графа Ростова, героя романа Льва Толстого «Война и мир». Дима не верил, по причине,…– « а сколько времени прошло, с тех пор, да и пожар был в Москве в тысяча восемьсот двенадцатом году. Не могло это здание, так хорошо сохраниться…».
– Что загораешь один? Дима поднял свою голову, перед ним стояла Галина Ивановна и улыбалась.
– Привет Галь, невесело ответил Дима.
– А что такой грустный? Что-то случилось?
– Торопишься? Нет? Тогда присядь рядом со мной, хоть на несколько минут. Может ты, меня, хоть успокоишь.
Галя присела на край лавочки. От нее пахло приятными цветочными духами. Она была одета в белую кофту с коротким рукавом и клетчатую юбку. На ногах были босоножки на длинном каблуке.
– Ну, что у тебя произошло?
Дима за десять минут изложил ситуацию, пропуская некоторые нюансы данной проблемы.
– Да Дим, ситуация, прямо скажу не очень. Этот Шпильман мужик не плохой, но в нашем институте работает, как ты знаешь, его дочь.– И тоже пишет диссертацию по Югу Африки. Стерва, та еще. – Если она от своего папаши узнает о твоих «подвигах», вот тут она точна, разнесет по всему институту, какой Глинский «будущий кандидат экономических наук».
– Галь, и что же мне делать?
–Что тебе делать? Когда тебе назначил «срок» Шпильман?
– В среду.
– Дим, все в руках господа Бога, захочет, все обойдется, не захочет…. .
– Ну, ты утешала.
– Дим, понимаешь, Бог нас создал не для наказания, а для испытания. Тебя сейчас испытывает Бог, через эту ситуацию…
– Я тебя серьезно спрашиваю, как мне быть, а ты мне про Бога…
– А я тебя серьезно и отвечаю. Бог нас всех любит, но кого любит особенно, испытывает жестко. – Дим расслабься, все будет хорошо.
– Галь, ты видать, не понимаешь до конца моей ситуации. Если я не принесу в среду рукопись…., а я ее не принесу. То тогда прощай диссертация, прощай мечта…. Прощай надежда.
– Дим, а тебе эта кандидатская степень, точна нужна? Может быть, у тебя совершенно другое призвание. Может быть, ты станешь….
– Космонавтом…, ты это хочешь мне сказать?
– Ладно, Дим, не обижайся. Пойдем лучше со мной в гости. Отвлечешься, расслабишься, смотришь, твоя ситуация и решиться.
– К Андрею, что ли?
– Почему к Андрею, у меня, что друзей других нет? Людка, знаешь ее, из отдела Арабских стран, сегодня вечеринку собирает…
– Эта такая страшная, маленькая…
– Дим, прекрати. Женщин страшных не бывает, бывают не внимательные мужчины.
– И по какому случаю, она собирает вечеринку?
– По случаю своего развода. Давай сходим вместе. Мне приятно с тобой пойти, и приставать никто из мужиков не будет.
– Ах! Вот оно в чем дело. Но она меня не приглашала.
– Хватит Глинский, дурака валять. Я тебя приглашаю. Этого мало?
Они купили в магазине каких то конфет, какой –то торт и бутылку вина и бутылку водки. Я пишу каких – то, потому что в то время, приход в магазин не означал, что вы сможете купить то, что хотите. Покупали то, что было, и частенько, в продовольственном магазине ничего не было. Им просто повезло, что они купили этот набор продуктов, который, как раз был и нужен.
В квартире у Людмилы, уже собрались все гости, и Галя с Димой появились последние.
– Ну, где тебя черти носят,– сказала, слегка подвыпившая Люда, открывая дверь. И видя, Диму, воскликнула, – все мужчины ждут тебя, а ты уже с мужиком, браво Галина Ивановна, браво, ты проста, прелесть.