Страница 17 из 214
Мы возвращаемся из странствий по базам, совхозам, Гвинеям и Эфиопиям на территорию родного ВЭИ. Загадочные подвалы, где можно найти оборудование, списанное еще при царе Горохе, легендарном первом директоре ВЭИ (во всяком случае, амперметры 1916 года выпуска у меня есть). Где водятся специальные ВЭИвские крысы, имеющие при себе производившиеся когда-то в ВЭИ приборы ночного видения и нечувствительные к радиации, которой в ВЭИ тоже когда-то занимались. Загадочная территория с системой нумерации корпусов, способной сбить с толку японского шпиона, ибо есть 38-й корпус, и есть 45-й, и нет других. Не корпусов других нет, корпусов у нас до этого самого, а номеров других нет. Зато — хоть сейчас и нет, но я еще застал — зенитное орудие, стоявшее (зачехленным) на углу крыши корпуса ЭФК. Сие означает — «электрофизический корпус». Он был построен до войны, попытка найти в 1972 году строительные чертежи к успеху не привела; для выяснения, как сделаны перекрытия, пришлось их вскрывать. И вскрыли. Вы не поверите, но я сам и вскрывал, вот этими руками. А на другом конце территории якобы коротало свои дни 45-мм противотанковое орудие. Представляете — по крысам, прямой наводкой, огонь! Скажете, в жизни так не бывает? В ВЭИ бывает еще и почище, бывает огонь не из сорокапятки, а из пылесоса. ВЭИвцы всегда отличались чудовищной изобретательностью. Даже на общесоветском неслабом фоне. Но об этом чуть позже.
Отдельного абзаца заслуживает ВЭИвская помойка, точнее свалка. Трудно сказать, чего там не было. Чего я только там не находил… Из наиболее запомнившегося — слиток кремния длиной 25 см и диаметром 6 см, серебристо-лилового цвета, с бугристой поверхностью; мои ученики, когда я вынимаю из сумки этот слиток, почему-то сползают от смеха под столы. А однажды я нашел на свалке такое, что упомянутый выше мой знакомый А.А. поднял брови, ласково осведомился, где я это взял, а услышав ответ, немного подумал и посоветовал или выкинуть обратно или никому не показывать. Это оказался шибко секретный — по тем временам — гальванический элемент с расплавляемым электролитом.
На ВЭИвской помойке в самом конце ее славного существования кто-то находчивый срубил немного бабок по-быстрому. Выяснил это сотрудник Я.Л. - однажды, зайдя на помойку, он обнаружил бригаду из восьми тинэйждеров, бодро разбиравших и сортировавших содержимое. Рекомендую вспоминать эту историю словоблудам, очередной раз изливающим опиум чернил и свою известно какую слюну по поводу эпохи первоначального накопления капитала в России. Жизнь разделила людей на три группы — тех, кто разбирал помойку, тех, кто догадался послать на помойку тех, кто разбирал, и тех, кто как незабвенный символ наш, Вассиссуалий Эл., лежал на диване и трендел. Большая белая грудь доброй жены какое-то время спасала… Эх, добрая русская женщина, не там ты родилась — заметила бы С. - надо было рождаться у нас, в Нихонго. А если угораздило жить в России, надо было взять этого идиота, вынести с утреца на порог, поставить мордой на восход и сказать — без денег домой не приходи. Пинок… Светлое завтра было бы построено к вечеру.
Но самое странное произошло позже. Тех, кто лежал на диване, оказалось очень много. А среди тех, кто разбирал — не умных, не смелых, но сообразительных — нашлись политики, которые сказали там, кто лежал: у вас мало денег потому, что много у тех, кто догадался и осмелился послать разбирать. Сделайте нас властью, мы у них отнимем. И эти дурачки-лежебоки не только привели сообразительных к власти, но даже не спросили их — так где обещанное? Зрелище травли «олигархов» оказалось достаточным для счастья. С. бы заметила — раз «зрелище» заменило «хлеб» — значит, хлеб был. И те, кто завывал, что в доме нет ни рисинки — как всегда, лгали.
Но было уже поздно…
Вернемся ненадолго к традиционной теме — теме начальства. Мой начальник был неплохим инженером, но стал плохим начальником. Живое доказательство принципа Питера. Побыв сколько-то лет плохим начальником, он опять стал инженером. И, кажется, неплохим. Ну да ладно. Поскольку мы хлеб не пекли и дома не строили, и бомбу фактически не делали (хотя и пыжились, как все), человечеству от этого было ни тепло, ни холодно.
Совок-начальник, уверенный, что чем больше дашь поручений, и чем больше будешь говорить, тем будет лучше. И чем дольше будешь обсуждать с каждым сотрудником, надо ли ему идти в отпуск именно тогда, когда оный сотрудник хочет. Готовый продать любого своего сотрудника следующему начальнику. Не умеющий даже как следует поссорить сотрудников, а пытающийся сделать это путем вранья А, что В настучал ему, что А делает на работе, и вранья В, что А настучал ему, начальнику, что В делает на работе… Не мог понять мой начальник, что А и В договорятся быстрее, ибо он для них — классовый враг.
Из положительных свойств: не допускал прямой фальсификации результатов измерений, не пил в рабочее время, не курил, имел симпатичную внешность, не грабил, не насиловал и т. д. В молодости два-три раза, уже будучи завлабом, лично ездил в колхозы и своими руками убирал картошку. Народ это не забыл и нежно любил его… Злые языки говорили, что он знал что-то о махинациях следующего начальнике, почему тот его и берег и почему он и просидел в своем кресле 20 лет, развалив работу полностью. Думаю, что это не так. Его трудовая биография по советским меркам была вполне нормальной.
Однажды, идя по коровнику в родном совхозе, он попал ногой между досок. Оттуда ударил фонтан понятно чего и поразительно точно попал в лицо сотруднику М. Ш., шедшему рядом. Молва гласит, что в ответ обделанный сотрудник открыл рот и произнес единственную в своей жизни фразу без запинки (он сильно заикался). Фразе гласила: «Ну и мудак же ты, Логинов». Ничего более интересного о своем тогдашнем начальнике я вспомнить не могу.
Вернемся ненадолго к теме науки. Признаться, об этом, да ещё второй раз, мне говорить не хочется. Ибо, что есть наука в отраслевом НИИ? Одна суетливость. А, как сказано, кажется, в книге Имелинского «Введение в сексопатологию», «суетливость — первый признак подступающей импотенции» (думаю, что Сэй-Сенагон с этим бы согласилась). Конечно, многие наукой заниматься под шумок пытались. Но эта ложь, как и всякая ложь, отравляет и разлагает. Мы не были «Империей зла», мы были «Империей лжи». Были и остались, а Запад этого по сей день не понимает. А ведь без преодоления этого зла невозможны ни капитализм, ни интеграция в мировую хозяйственную систему… Но эта привычная ложь порождала забавные ситуации.
Один молодой доктор физ. — мат. наук К.У. (это за ним будет гоняться вахтерша с пистолетом) обнаружил, что пришедшая на отзыв кандидатская диссертация списана с двух параграфов его докторской. Он поехал на защиту в Киев, зашел за кулисы, взял диссертанта за галстук и произнес: «Ну, так как?» Диссертант в ужасе отстранился, сколько позволяла длина галстука, и произнес: «У меня же двое детей». «Ах, дети», — ответил доктор и немедленно выпустил галстук из руки. Защита прошла успешно.
Кстати, насчет К. У. и суетливости. Однажды подчиненные К. У и их гость, Л.А., пили чай. Бывает. И случилось так, что в помещение вбежал К.У., побегал по нему, что-то попроизносил и выскочил. Вот тут Л.А и процитировал Имелинского. Народ оценил…
А вот любимый анекдот сотрудника К.У., вышеуказанного доктора и профессора.
Техас, хорошая погода, водитель едет в открытой машине и слышит из кювета диалог. Мужской голос: «Десять долларов». Женский: «Пятнадцать». Мужской: «Десять». Женский: «Пятнадцать». Пауза. Мужской: «Ладно, десять». Водитель останавливает машину, вынимает из бардачка кольт, выходит из машины, разряжает пистолет в кювет и произносит: «Так будет со всяким, кто будет нарушать сложившиеся цены на услуги профессионалов».
С. спросила бы, надо полагать, почему я счел нужным рассказать любимый анекдот именно сотрудника К.У., а не, скажем, стеклодува Б.С. или директора ВЭИ. Ответ — потому, что спустя много-много лет, когда в России только-только зазеленели слабенькие всходы капитализма и перед, по крайней мере, некоторыми гражданами возник вопрос — как, по какой цене продавать свой труд, я и вспомнил этот анекдот. Сейчас на дворе второй срок второго президента, к власти в стране пришли люди, которые не умеют работать (потому что никогда не работали), а умеют только брать силой (потому что делали это всегда, ибо КПСС именно для этого их и держала). Они настолько не умеют работать, что не могут даже грамотно доить народ, над которым властвуют. Они идут по следам сеятеля и топчут поле, по следам петуха и выдирают из кур яйца. Судьба людей зависит от того, что произойдет раньше — эти люди насладятся властью, нажрутся и отвалятся или ими будет затоптано все, что успело прорасти.