Страница 76 из 436
Сверхпроводимость была открыта голландским физиком Г.Каммерлинг-Оннесом в 1911 году. Исчезновение электрического сопротивления наблюдалось, когда проводник охлаждали до температуры, близкой к абсолютному нулю. Долгое время считалось невозможным существование явления сверхпроводимости при комнатной температуре — во всяком случае, в земных условиях.
Ж.Верн умер в 1905 году, роман "Необыкновенные приключения экспедиции Барсака" хранился в архиве писателя и был подготовлен к печати его сыном. Мог ли сын, зная, вероятно, об открытии сверхпроводимости, вставить добавление в текст романа? Это осталось неизвестным. Так или иначе, речь идет об открытии. Если текст принадлежит Ж.Верну, — об открытии сверхпроводимости вообще. Если текст исправлен — то об открытии высокотемпературной сверхпроводимости. В любом случае — фантазия опередила науку…
ПРОСТРАНСТВО, КОТОРОГО НЕТ
Легко было фантазировать в прежние времена, когда наука еще не вставляла палки в колеса воображения своими многочисленными запретами! Наука для воображения — злая нянька с постоянными "нельзя!" Вот придумали люди замечательную и удобную в обиходе вещь: ковер-самолет. Невозможно, сказали ученые. Ковры сами по себе не летают. Придумали люди шапку-невидимку. Невозможно, сказали ученые, полная невидимость не существует в природе. Вот и фантазируй, когда тебе постоянно говорят "нет, так не нужно делать".
Между тем, на самом-то деле все, все, как раз наоборот. Для настоящей творческой фантазии научные запреты — как красная тряпка для быка. Прочитав об открытии нового закона природы, писатель-фантаст думает о том, как бы этот закон обойти. И приемы развития воображения, которые мы уже изучили, помогают фантастам придумывать идеи, которые потом ученые либо долго (и часто безуспешно) опровергают, либо подтверждают в своих экспериментах.
Не бывает ковров-самолетов? Верно, но вот придумал Уэллс странное вещество "кейворит", и ученые вполне серьезно обсуждают, возможно ли создать такое вещество на практике.
Не бывает шапок-невидимок? Конечно, но тот же Уэллс написал "Человека-невидимку", и попробуйте теперь убедить любого читателя в том, что не существует химических веществ, способных сделать невидимым вещество нашего тела! Сейчас таких веществ нет, а завтра?
Пока Эйнштейн не связал фантастам крылья своим утверждением о том, что скорость света — предел скоростей, герои фантастических историй могли перелететь на Марс за долю секунды. После 1905 года сказано было — "нельзя", и фантасты приуныли. Действительно, если скорость света — предел, а до ближайшей звезды свет летит больше четырех лет, то как же писать о полетах в иные миры? Неужели далекие звезды потеряны для литературы?
Казалось бы, так оно и есть. Фантасты были так обескуражены идеями Эйнштейна, что даже не пробовали писать о межзвездных полетах. Лишь в 1927 году не кий Д.Смит в очень скучном романе "Космический жаворонок" отправил своих героев к звездам. Возможно, роман потому и оказался скучным, то летели герои к звездам много лет, скучно было героям, скучно стало автору, а читателям — подавно. Требовалось фантастическое открытие! Необходимо было что-то противопоставить законам, которые открыл Эйнштейн.
Это открытие сделал американский фантаст Джон Кемпбелл, опубликовавший в 1934 году роман "Ловушка". Кемпбелл открыл гиперпространство.
Если бы фантастам выдавали патенты на сделанные ими открытия, то Кемпбелл получил бы удостоверение с таким описанием: "Впервые обнаружено физическое явление, заключающееся в том, что существует измерение пространства (гиперпространство), передвигаясь в котором можно мгновенно преодолевать любые расстояния в пространстве трех измерений".
Принцип весьма прост. Скорость света — предел скорости в нашем трехмерном пространстве. Увеличим число измерений пространства (прием увеличения!), и получим гиперпространство, в котором ограничения Эйнштейна, естественно, не действуют! Выйдя в гиперпространство, звездолет в один момент оказывается в иной звездной системе, там он опять "опускается" в наше обычное пространство, где и продолжает лететь, подчиняясь законам Эйнштейна.
Впоследствии фантасты писали о над-, под-, нуль- и прочих пространствах, ничем не отличавшихся от гиперпространства Кемпбелла. Принцип один: использование для движения неких, пока неизвестных, измерений пространства.
А как ответили на этот вызов ученые? В научной литературе последних десяти лет уже не редки работы, описывающие космос как структуру многомерную. Количество измерений пространства, вводимых авторами (не фантастами!), достигает десяти и более. Физическое четырехмерное пространство-время является как бы проекцией, доступной нашим органам чувств и приборам. Вопрос о том, является ли это многомерие лишь математической абстракцией, пока открыт. Не исключено, однако, что идея гиперпространства станет реальностью науки. Для фантастики же открытие Д.Кемпбелла сыграло огромную роль, и не только потому, что позволило героям фантастических произведений летать от звезды к звезде, как из Москвы в Париж. Исподволь воздействуя на читателя, литература приучает его к мысли о гораздо большей сложности мироздания, чем это предполагает обыденное сознание…
ВЕЛИКИЙ УСКОРИТЕЛЬ
Взаимоотношения науки и научной фантастики напоминают увлекательную игру — кто кого перефантазирует. Ученые делают ход, открывая какой-нибудь закон природы. А фантасты говорят "а мы вот так", и делают свое открытие, обходя научный закон. Время от времени фантасты перехватывают инициативу и делают свое открытие первыми, и тогда отбиваться приходится ученым. Победителей в этой игре, к счастью, нет, хотя, если послушать ученых, то в первенстве науки никто и не сомневается.
Эйнштейн сделал ход: открыл, что существует предел скоростей — скорость света. За фантастов ответный ход сделал Кемпбелл — открыл гиперпространство.
Но ведь в любой игре — а в споре воображений подавно! — ходы могут быть сильными и слабыми. Кемпбелл сделал ход, но было ли это сильным ответом на открытие Эйнштейна?
Вроде бы — да, ведь и до сих пор герои фантастических произведений прокладывают курс к звездам именно в гипер-, нуль-, над-, под- и прочих пространствах. А между тем, если разобраться, это не такой уж сильный ход, не столь уж большое воображение нужно было иметь, чтобы к трем измерениям пространства добавить еще одно, о котором ровно ничего не известно. Куда сложнее было при думать, как обойти Эйнштейна не где-то там, в гиперпространстве, а в нашем, привычном, о котором ученым известно почти все.
Сильные ходы — это такие ходы, которые могут изменить течение всей партии. И такие ходы были сделаны. На чем покоится фундамент всей науки? На законах природы, разумеется. Вот на них-то и покусились фантасты.
В 1960 году Г.Альтов опубликовал рассказ "Полигон "Звездная река". Герой рассказа (на самом деле, естественно, автор) сделал открытие, которое можно сформулировать так: "Впервые обнаружено физическое явление, заключающееся в том, что при определенном (например, импульсном) характере излучения света скорость его распространения может быть больше, чем 300 тысяч км/сек".
Если нельзя нарушить постулат Эйнштейна, и звездолетам никогда не преодолеть световой барьер, существует иная возможность достижения звезд в минимальные сроки. Это — увеличение скорости света. Казалось бы, фантастика вступает здесь в конфликт с основами науки, и открытию Г.Альтова суждено навсегда остаться в арсенале фантастики: ведь речь идет об изменении одной из немногих фундаментальных мировых постоянных!
Однако нам, в сущности, неизвестны экспериментальные данные о величине скорости света в отдаленных областях Вселенной или при экстремальных характеристиках материи. В шестидесятых годах, говоря об "открытии" Альтова, физики лишь пожимали плечами. Но сейчас-то каждый физик знает, что при плотностях вещества, намного превышающих плотность атомного ядра, известные нам законы природы попросту не действуют! А какие действуют? "Не знаем", — разводят руками физики. Значит, в принципе, при таких огромных плотностях, или на таких маленьких расстояниях, скорость света может быть и больше 300 тысяч км/сек? "Ну… — говорят физики, — в принципе, этого нельзя исключить…"