Страница 45 из 436
Супруги Мурашковские собрали множество примеров из музыки, архитектуры, литературы, других видов художественного творчества — и каждый пример поверял гармонию той самой алгеброй, о которой говорил пушкинский Сальери.
Сальери, кстати, давно реабилитировали, он оказался вовсе не плохим композитором. А ТРИЗ и реабилитировать не нужно, ее методами должен уметь пользоваться не только инженер, но и композитор, и поэт, и режиссер кино.
Когда кинематограф перестал быть немым, речь персонажей записывали одновременно со съемкой. Тогда и возникло противоречие: фильмы стало невозможно монтировать. Чтобы фильм был динамичным, нужно вырезать лишние куски, подклеивать пленку, но тогда невозможно сохранить плавную речь персонажей — звук получится разорванным. В современной ТРИЗ такие противоречия разрешаются элементарно, мы уже говорили об этом: нужно разнести противоречащие друг другу элементы в пространстве или во времени. В тридцатые годы инженеры пользовались старинным методом проб и ошибок, а кинематографисты — подавно. Им понадобились годы, чтобы прийти к идее, до которой современный знаток ТРИЗ добрался бы в считанные минуты. Звук стали записывать отдельно — после монтажа зрительного ряда.
Впрочем, я не стал бы рассказывать о работе Мурашковских, если бы они всего лишь использовали в искусстве традиционные приемы изобретательства. Конечно, они сделали больше: в искусстве оказались свои методы разрешения противоречий, которые в технике не применялись.
Вот пример. В 1918 году скульптор А.Матвеев получил задание создать памятник К.Марксу. Идея была очевидна — прежде всего нужно было показать величие гения. Скульптор выбрал традиционное средство — высокий лоб. Но… результат не впечатлял, а сделать лоб еще больше было уже нельзя — искажались пропорции лица. Противоречие: лоб должен быть больше, но он не может быть больше. Что делать? Скульптор с проблемой справился. Подумайте над ней и вы.
МУЗЫКА РАКЕТ
Надеюсь, что знатоки ТРИЗ, чей ум уже отточен гимнастикой, справились с задачей о памятнике Марксу не хуже, чем в свое время скульптор Матвеев. Правда, скульптор потратил на решение немало бессонных ночей, а знатоки ТРИЗ и РТВ, если и проводят ночи без сна, то, надо полагать, не в раздумьях о чертах лица автора "Капитала"…
Итак, лоб мыслителя должен говорить о гениальности, но больше его сделать невозможно — искажаются черты лица. Выход — не увеличивать лоб, а наоборот — придать лицу мелкие, острые черты. На таком контрастном фоне лоб выглядит больше, чем на самом деле. Глядя на скульптуру Матвеева, так и хочется воскликнуть — да, с этаким-то лбом Маркс просто не мог не быть гением! Прием контраста часто используется для разрешения противоречий в произведениях искусства, а в изобретательстве такого приема нет.
И еще один прием — аналогия, — который используется, если нужно разрешить "художественное" противоречие.
В советском художественно-публицистическом кинофильме "Риск" показана была история "Карибского кризиса". Зритель впервые увидел документальные кадры: советские корабли, идущие к Кубе. В их трюмах — ракеты с ядерными боеголовками. Диктор рассказывает об атомном противостоянии СССР и США, а музыка за кадром… Действительно, господа, какую закадровую музыку подобрали бы вы? Она не должна быть нейтральной. Но она не должна быть и назойливо прямолинейной — нельзя, скажем, использовать какую-нибудь песню типа "Хотят ли русские войны": это сразу сделало бы фильм не произведением искусства, а иллюстративным материалом для занятий по гражданской обороне.
Авторы фильма воспользовались приемом аналогии и разрешили противоречие. Вражда СССР и США. Аналогия — вражда двух семейств: Капулетти и Монтекки. За кадром в фильме "Риск" звучит музыка из балета С.Прокофьева "Ромео и Джульетта". Вот уж действительно, музыка ракет…
В ТРИЗ есть прием, который называется "использование окружающей среды". В искусстве тоже есть похожий прием — конечно, не прямое повторение технического аналога.
В симфонической поэме "Жизнь героя" Рихард Штраус хотел рассказать слушателям о собственных жизненных невзгодах. Как поведать о себе средствами музыки, чтобы слушатель это понял? Согласитесь, когда вам говорят, что "Бетховен в шестой симфонии описал весеннюю грозу", вы можете и не согласиться: вам, к примеру, чудится в этой музыке последняя ссора с коллегой или женой. Чтобы направить ассоциации в нужном направлении, Рихард Штраус использовал простой и эффектный прием — он "вкрапил" в музыкальную ткань поэмы фрагменты своих же более ранних произведений…
Давайте попробуем решить типичную задачу из мира драматургии. Каждый режиссер сталкивается однажды с проблемой: как сделать, чтобы классическая пьеса — "Дядя Ваня", к примеру, — не выглядела на сцене анахронизмом. Как только не пытались режиссеры осовременить Чехова! Даже переносили действие в наши дни, а на сцене устанавливали декорации "стандартной" московской квартиры. Можно ли представить себе что-нибудь более нелепое, нежели Аркадину, произносящую свой монолог на кухне "хрущобы"? Явное противоречие: изображаемое на сцене должно соответствовать чеховскому тексту, но оно не может этому тексту соответствовать, чтобы сохранить связь с современностью.
Можно поступить проще: декорации оставить прежними, но персонажей одеть в одежды конца XX века. Проблема, однако, сохраняется — изображение не соответствует тексту…
Сформулируем противоречие: одежда должна быть современной, чтобы приблизить героев к нашим дням, и не должна быть современной, чтобы не контрастировать с речью.
Как разрешает противоречия ТРИЗ? Мы уже знаем: разделением либо в пространстве, либо во времени. Именно так решил проблему английский режиссер Питер Холл. Попробуйте и вы решить эту задачу. Небольшая подсказка — используйте (вслед за П.Холлом) еще и прием динамизации.
Часть 6
Фильм на девяти экранах
Итак, английский режиссер Холл решил осовременить постановку чеховского "Дяди Вани" и немедленно столкнулся с противоречием: одежда героев должна быть современной, чтобы соответствовать нашим дням, и не должны быть современной, чтобы соответствовать характерам. Можно разделить противоречивые части во времени: в первом акте персонажи ходят в одежде начала века, а во втором — в джинсах… А можно разделить противоречие в пространстве: часть одежды у персонажей современна, а часть — соответствует стилю столетней давности. Именно так — почти по теории — и поступил Холл. Спектакль, кстати, имел большой успех у зрителя.
Мы говорили о двух способах разрешения противоречий. Это — самые простые. Есть и посложнее. Например — переход от системы к антисистеме. Или свертывание системы. Или переход к надсистеме. Очень сильные приемы, но для того, чтобы научиться ими пользоваться, нужно ведь знать, что такое система, что такое надсистема, а есть еще и подсистемы разных уровней…
К рассказу о системах мы и переходим. Просто настало время количеству перейти в качество — мы знаем уже вполне достаточно для того, что начать, наконец, мыслить, а не просто размышлять. Чувствуете разницу? А для того, чтобы мыслить, нужно овладеть приемами сильного мышления. А чтобы овладеть этими приемами, которые на деле не сложнее тех, что мы уже знаем, нужно научиться видеть "фильм на девяти экранах".
Сейчас это "новшество" забылось, а лет тридцать назад было очень популярно. Кто-то писал даже, что будущее кинематографа — это фильм, который будет демонстрироваться на нескольких экранах одновременно. Похоже, единственным режиссером, пытавшимся применить идею, стал Ролан Быков, создавший фильм "Айболит-66". В некоторых эпизодах этого любопытного фильма широкий экран неожиданно распадался на несколько маленьких, и на каждом происходило свое действие, и за всем нужно было уследить…