Страница 2 из 9
За «Деревенским детективом» последовали повести Виля Липатова «Лида Вараксина», где деревенская жизнь показана тоже без былого романтизма, а следом «Сказание о директоре Прончатове», роман сложный и по конструкции, и по идее. И если в этом произведении герою, человеку пусть и не очень симпатичному, но активному, талантливому в своем деле (а речь идет, как часто у Липатова, о сплаве леса), удается победить, то в следующих больших вещах – «И это всё о нем» и «Игоре Саввовиче» – такие герои, достаточно еще молодые люди, проигрывают приспособившимся, укоренившимся. Гибнут – в случае Столетова – физически или в случае Игоря Саввовича – духовно.
В общем, наступивший застой Липатов не только увидел, но и подробно, честно описал. Создал и образец человека, которому в застое хорошо и уютно – мастера Гасилова, который буквально изводит и гнобит горящего новым Женю Столетова. Помнится, тогда возник термин – гасиловщина. С гасиловщиной боролись, но, как оказалось, безрезультатно.
Самой страшной вещью Виля Липатова стала повесть «Серая мышь». Прочитав ее еще в доперестроечное время (нашел номер журнала «Знамя» с ней в домашней библиотеке), я был удивлен, как такое могли опубликовать в 1970-м. Ведь тогда еще пытались показать советского человека как передового, лучшего. А в повести… Наверное, публикации помогла очередная антиалкогольная кампания.
А сюжет повести такой – четверо мужиков, жителей сибирского поселка, проводят воскресный день, выпивая. Ну, это мягко сказано, выпивая… Они разных возрастов, но все еще крепкие, алкоголя, чтобы напиться, им нужно много. И вот колесят по поселку, просят взаймы, ругаются с земляками, слушают советы, оправдываются… Это еще не те алкаши, которые не в состоянии работать, которые превращаются в бомжей. В поселке бомжом и не станешь, трудиться, хотя бы на своем подворье, нужно. Но и не пить они уже не могут, не могут остановиться. Потому так часто и звучит в деревнях придуманная народом причина смерти: сгорел от водки.
Сам Виль Липатов этого недуга не избежал, лежал в больницах. Подобно Высоцкому, попробовал излечиться от алкоголизма с помощью наркотиков. Не получилось. Тоже сгорел…
Его последним романом стал «Лев на лужайке», опубликованный через десять лет после смерти автора. Главный герой, талантливый журналист Никита Ваганов, делает на своем поприще успешную карьеру. Сначала в сибирском городе, а потом и в столице. Для Липатова роман необычен тем, что в нем почти нет примет времени, нет примеров работы его героя. И становится понятно, что роман-то не о журналистике, а о газетном производстве, вернее, этаком конвейере печатных материалов. Ваганов был одним из лучших работников, но именно конвейера; он не захотел нарушить порядок вещей. И очень точно критик Генрих Митин назвал его «удобным правдолюбцем». Да и название романа говорящее – много тогда было львов, но оказались они не в саванне, а на лужайке. Аккуратной, ухоженной, вегетарианской.
Виль Липатов, конечно, не был «несогласным», «инакомыслящим» – тем, кого принято называть диссидентами. Но в его прозе несогласие, разочарование, всё сильнее принимающее форму то иронии, то грусти, усиливалось от одного произведения к другому. Впрочем, как и у большинства тех, кого мы условно можем причислить к его кругу (хотя о степени личной близости судить не могу) – Федора Абрамова, Владимира Тендрякова, Юрия Трифонова, Юрия Казакова. Это были по-настоящему советские писатели, советские люди, видевшие, что страна, созданная их отцами, ими или их старшими товарищами спасенная во время Великой Отечественной, движется к гибели. Все они (и не только они) пытались предупредить, исправить, и умерли, этой гибели не увидев. Природа словно специально выкосила их накануне перестройки, избавила от искушения свободой. Многих из доживших, это искушение погубило – советские становились антисоветскими, коммунисты – монархистами, моралисты – порнографами.
Да, книги Виля Липатова вряд ли снова войдут в читательскую моду. Во многом они устарели. Но плохо не столько это, а то, что в последние десятилетия почти не появляется писателей, которые бы попытались отобразить, а то и осмыслить в своих книгах своё, ими проживаемое время.
Это непросто, рискованно. И слова Липатова из одного интервью тому подтверждение: «Писателям, работающим над темами сегодняшнего дня, зачастую приходится нелегко, на этом пути мы набиваем себе немало шишек, случается делать и ошибки… Удачно или неудачно, но я ищу, постоянно ищу, а ведь известно: не ошибается лишь тот, кто ничего не делает». Он делал.
Январь 2021
Нескучная академичность
Павел Петрович Бажов. Малахитовая шкатулка: научное издание. – Москва; Екатеринбург: Кабинетный ученый, 2019 – 896 с.
Наверняка все из читающих эту заметку знакомы со сказами Бажова. Если не по книгам, то по крайней мере по мультипликационным и кинофильмам – «Серебряное копытце», «Огневушка-Поскакушка», «Каменный цветок»… Для большинства творчество Бажова остаётся в детстве, возвращаются к нему редко, да и то зачастую, чтоб познакомить своих детей. Это, я считаю, неправильно.
Бажов – создатель уральского фольклора. А фольклор предназначен не только и не столько для детей. Сказы Бажова полезнее взрослым, вросшим в свою взрослость, переставшим фантазировать, взвешивать, сомневаться. Уверен, немалое число людей задумается о правильности и праведности своей жизни, почитав «Малахитовую шкатулку».
Впрочем, цель моей заметки – не размышления о творчестве Бажова, а рекомендация обратить внимание на конкретное издание. Внешне оно удивляет – толстенный том. Не шкатулка, а ларь. Хотя сказов-то у Бажова не так уж много – около шестидесяти. (В книгу включены 48, опубликованных при жизни автора.) Но это издание научное, в него входят не только очерки самого Бажова, позволяющие лучше понять географию и историю того края, где происходит действие сказов; не только статьи об особенностях творчества Бажова, но и варианты эпизодов, а то и отдельных слов из самих произведений.
Большой плюс книги: варианты даны не в приложении, а в виде сносок. Десятая часть, а то и две трети страницы занимают сноски. И они не мешают: хочешь – читай только основной текст, хочешь – заглядывай в сноску, сравнивай, какое слово точнее – оставленное автором или вычеркнутое. Есть среди вычеркнутого потрясающие эпизоды, заставляющие удивиться, чем же они не понравились автору.
В сносках и краткие биографические справки реальных людей, ставших персонажами сказов, объяснение диалектных слов, топонимов… Помести всё это в отдельный блок, замучаешься искать, бросишь, и очень многого не узнаешь, многое пропустишь. А так мы оказываемся поистине в писательской лаборатории, рядом с письменным столом автора, видим черновики, справки, заметки.
Литературоведческие, филологические статьи, которые часто являются несколько инородным, но необходимым (научное издание все-таки) элементом подобного рода книг, в случае с «Малахитовой шкатулкой» представляются мне счастливым исключением. Чтение их познавательно, а главное – увлекательно. Так что авторам статей Д. В. Жердеву, М. А. Литовской, Е. А. Федотовой хочется сказать спасибо. (Жаль, что не знаю их имен – статьи подписаны по-научному, инициалами.)
Знаю, что научные, академические издания у многих вызывают скуку. «Малахитовая шкатулка» – не тот случай. Это случай нескучной академичности.
Январь 2021
Хочу оставаться выметальщиком сора
В одном из писем Льва Толстого есть такой пассаж: «Сказка все-таки очень хороша, но досадно, что она, если бы не излишек таланта, была бы лучше». Казалось бы, парадокс, но в отношении произведений адресата – Николая Лескова, чье 190-летие мы отмечаем, – оценка вполне справедлива. Попробуем разобраться, почему.
Может быть, я приведу некорректное сравнение, но Лесков занимает в плеяде прозаиков золотого века русской литературы то же место, что занимал совсем недавно (по крайней мере, до фильма «Лето») Майк Науменко среди советских рок-музыкантов. Вот перечисляют: Гребенщиков, Цой, Кинчев, Шевчук, Летов и потом, под конец, кто-нибудь хлопнет себя по лбу: «А, Майк Науменко!» Так и с Лесковым: его всегда вспоминают словно бы в последний момент – вспоминают как-то испуганно, удивленно: как это сразу не пришел на ум вместе с Толстым, Достоевским, Гончаровым?