Страница 12 из 23
— Бастаново… — выдохнул Чернобурцев, сцепив пальцы и напряженно размышляя. — А дом который?
— Щас… — Оля быстро набрала сообщение для Наташи. Прочитав ответ, открыла Гугл-карты на смартфоне, увеличила улицу, нашла нужный дом и показала экран собеседнику. — Этот, с краю.
Минут пять мужчина и девушка просто играли в гляделки, стараясь не моргать. Даже Рокки притих, осознав важность момента. Наконец, Чернобурцев криво усмехнулся и пожал плечами.
— Ну, значит, это не он мне машину испортил! Собственно, у меня и до того были сомнения, а теперь раз он сидит — точно не он.
— Так-так, а можно поподробнее? — теперь уже девушка подалась вперед с блестящими от предвкушения тайны глазами. — Что не так с машиной?
Сергей Алексеевич изложил подозрения автомеханика, упомянул также и похожий случай с автомобилем бывшего замдиректора по УР.
— И главное еще несовпадение… — закончил мужчина свой рассказ. — Судя по вашему описанию бастановского стрелка, он вряд ли хоть одну книгу прочел. Ну, может только сберегательную если… и то не до конца, потому что банк лопнул.
— При чем тут книжки? — не поняла девушка.
— А, точно, я же не рассказывал… — улыбнулся преподаватель воздушного права. И как можно короче поведал милой барышне некрасивую историю с дохлыми курами и привязанной к ним запиской.
— Это же название фильма-ужастика! — немедленно откликнулась девушка. — Так-так, а записка у вас? Вы ее не выбросили?
— Обижа-аете! Пожалуйста! — Сергей Алексеевич положил на скатерть обрывок тетрадного листа в косую линейку. Оля вцепилась в нее как молодой клещ, пробежала глазами строки.
— Не… не он, — наконец, покачала головой начинающий эксперт-графолог. — Неспособен этот быдло-Толян на такие сложные угрозы. Куры — да, в его стиле. А записка — нет. Скорее всего, если б это он писал, то было бы три вагона мата и мешок орфографических ошибок. Ну, или рисунок еще какой-нибудь на сортирную тему. А это вот слишком интеллектуально для сельского алкаша, понимаете?
— Согласен, — кивнул Чернобурцев. — Почерк в записке уверенный, как у человека, который каждый день упражняется в письме. И… действительно, остроумно.
— Значит, не там копаем! — подвела итог Оля, закидывая в рот последний квадратик «Риттер Спорта».
— Значит, — согласился гость, любуясь этой детской непосредственностью. — А как ты лиса назвала все-таки, а? Я же ведь не помню ничего.
— Серёня, — вид у Ольги был как у человека, с разбегу ныряющего в ледяную воду. Вот щас как ткнут мордой в несоблюдение дистанции между преподавателем и курсанткой… Какой он ей, к черту, Серёня… Размечталась!
Но Сергей Алексеевич вдруг улыбнулся: по-детски открыто и светло.
— Меня мама так называла, когда я был маленьким, — доверительно сообщил мужчина, ероша седые волосы на затылке.
В темном коридоре слышалась возня собак, хлопанье дверей выше этажом, голоса соседей. Ольга терпеливо ждала, пока ее гость наденет куртку, педантично разгладит все складочки.
— А… можно вас поцеловать? — приблизившись вплотную, маленькая хозяйка большого дома запрокинула лицо, снизу вверх глядя на тонкие сухие губы, столько раз тревожившие ее воображение на парах и во снах.
— Очень интересно, — хмыкнул Чернобурцев, качая головой. — В прошлый раз ты даже и не спрашивала…
— Ну это… — Ольга поспешно прикрыла глаза, умирая от стыда. Но шаг в сторону сделать не успела, потому что запуталась в висящей на вешалке собственной ДС-ке. И чуть не сползла по стене на пол, когда ее губ коснулись чужие — твердые и теплые. Так, без напора, словно оставляя путь к отступлению. Щас! Тормоза придумали трусы! Ни шагу назад! Особенно если вас целует мужчина вашей мечты…
Запуская пальцы в серебристые кудри на затылке Сергея, Ольга прильнула всем телом, обожгла теплом даже сквозь куртку. И отчаянно впилась в приоткрытые в ожидании губы мужчины своими, вкладывая в поцелуй все два года сомнений, мечтаний, фантазий и стыдных снов. Умирая от волнения, не до конца веря в происходящее и все-таки каждой клеточкой тела наслаждаясь этой внезапной близостью. Кольцо сильных рук сомкнулось на талии, удерживая тело в вертикальном положении, и это было весьма кстати, потому что ноги подкашивались. Поцелуй плавно перерастал в какую-то вакханалию, из которой уже напрашивался только один логичный исход: «по тяжелой», как говорила одногруппница Ольги, и это осознание заставляло еще сильнее прижиматься к мужчине, жадно ласкать плечи и спину, все еще обтянутые курткой, скользить стремительно наглеющими пальцами вдоль позвоночника — точно вдоль лисьего хребта — и заливаться краской оттого, что все это она себе уже позволяла, ну, кроме поцелуя, естественно… ох!
Звонок телефона в этой ситуации прозвучал особенно гадко. Разорвав поцелуй, но не отстраняясь, Сергей Алексеевич дал девушке возможность выбора дальнейших действий.
Маленькая обветренная ладонь Ольги горячо коснулась его щеки.
— Не будешь отвечать? — выдохнул он, обжигая дыханием ухо и висок девушки.
— Не сейчас, — Ольга облизнула раскрасневшиеся губы и умоляюще посмотрела в голубые глаза гостя. Привстав на цыпочки, потерлась щекой о его лицо, словно кошка.
— Я понял, — на секунду разжав объятия, Чернобурцев избавился от куртки, успев в рекордно короткое время не просто снять, а еще аккуратно расправить рукава и повесить одежду на вешалку за Ольгиной спиной. Скинуть уличную обувь. И снова прижать к себе податливое тело, а потом и вовсе — подхватить на руки и удивиться тому, какое же оно все-таки маленькое и легкое.
Протискиваясь с девушкой на руках в комнатную дверь, мужчина как-то умудрился закрыть ее за собой, оставив собак в коридоре. Рокки и Ренар даже не пикнули, хотя обычно сразу же поднимали шум, оставшись одни без своего человека. А тут словно поняли, что хозяйке ничто не угрожает в обществе этого второго двуногого, который странный такой — то человек, то — лис, ну, никак определиться не может!
Вместе с собаками по ту сторону двери спальни осталась и педантичность. Одежда в беспорядке оставалась валяться там, где была снята, и никого это не смущало. Кожа горела под пальцами и губами, воздух сделался жарок и густ, его не хватало, и сердца стучали как бешеные, будто вознамерившись пробить путь друг навстречу другу.
Выгнувшаяся на шерстяном покрывале девушка вздрагивала от поцелуев в шею, от влажных губ и пальцев, уверенно ласкающих соски, от щекотных прикосновений к животу. Пальчики ее путались в густых волнистых волосах мужчины, изредка переползая с затылка на плечи и спину. Тело требовало немедленного продолжения, полного контакта и единения, нежного ли, грубого ли — все равно, только бы скорее уже! И Ольгины колени, требовательно скользнувшие по бокам Сергея, намекали на это совершенно недвусмысленно. Приласкав кончиками длинных пальцев припухшие нежные складочки, и насладившись реакцией — полностью расфокусированным взглядом и отчаянным стоном — мужчина вошел, заполняя собой жаркую и влажную женскую плоть, тут же туго сжавшуюся вокруг. Короткие ноготки рефлекторно впились ему в спину, но не больно, а, скорее, дразняще заявляя: «прямо здесь и сейчас этот самец — мой! Мой!!!» Ничего против Сергей не имел. Для обострившегося обоняния оборотня запах жаждущей самочки был настолько ярок, что обжигал ноздри. Такое не изобразишь, не сыграешь, и это просто сводило немолодого мужчину с ума. Он готов был принадлежать ей без остатка, в любом из двух своих тел: выбивать ли стоны наслаждения из зацелованных губ или топорщить мех и тихо фыркать под гладящей рукой в образе зверя — все равно. И голени девушки, сплетенные на пояснице любовника, и пробегающие по ее телу судороги окончательно утверждали эту древнюю как мир истину.
— Се… серёнь… — Оля вытянулась, запрокидывая голову и подаваясь дрожащими бедрами навстречу, и мужчина, быстро накрыв ее губы своими, в несколько сильных глубоких толчков довел ее до финала. Девушка билась под ним, но Сергей, опасаясь потревожить зверье, заглушал ее стоны поцелуем и продолжал двигаться в пульсирующей плоти до тех пор, пока собственный пик не скрутил тело сладкой судорогой. И это тоже оказалось непривычно ярко, до цветных вспышек под зажмуренными веками.