В снежном плену

— Можно вас об одном попросить? — отвлек товарища Рыжова от мыслей голос девушки.

— Ну спрашивай, — пожал плечами чекист.

— Можно я больше не буду ничего вам говорить?

— Почему? — не понял лейтенант.

— Мне стыдно, — смущенно произнесла девушка. — Они ведь хорошие люди, ко мне так хорошо относятся, как к родной… Я с ними искренне подружилась! Но ведь я их, выходит, обманываю!

— Но ведь ты ничего плохого не делаешь? — пожал плечами лейтенант. — Просто товарищ Шелепин велел понаблюдать за Михаилом Васильевичем.

— Все равно это нечестно!

— Понимаешь, Квет, — произнес лейтенант. — Мы не можем разбрасываться перспективными кадрами — и потому должны иметь возможность в случае необходимости вовремя помочь. Сама видишь, какие нынче времена! А у нас люди гордые, пока совсем не прижмет — ни о чем не попросят! А потом может уже поздно оказаться…

Работать с людьми и убеждать их товарищ Рыжов умел… Так что вскоре Квета и сама была уверена, что делает благое дело. Фактически помогает тем парню с девушкой, что оказались ей так симпатичны. Ну а что при этом приходится кое-что от них скрывать — так ведь это для их же пользы?

***

Новый Год в СССР, можно сказать, даже отметили… Хотя и предельно скромно. Не было ни елок, ни застолий, ничего такого… Не было в это время еще в СССР и традиции с предполуночным телеобращением на 31 декабря. Потому когда было объявлено, что ровно в 22:00 прозвучит радиообращение товарища Пономаренко, то перед радиоприемниками собралась вся страна! «А ведь, похоже, генсек вдохновлялся речью Сталина на параде 1941 года!» — слушая выступление, вдруг подумал Михаил, и на миг даже устыдился какому-то своему цинизму. Как ни крути, но вырос он уж из этих времен! И оттого уже не получалось, как всем окружающим, слушать речь Пономаренко чуть ли не с разинутым ртом, с беспрекословной верой партии и правительству…

Конечно, здесь не было ничего про партизан или войну, но во многом другом стиль выступления оказался схожим. «От имени советского правительства и коммунистической партии приветствую и поздравляю вас с наступлением Нового 1968 года! — звучали из приемника слова Председателя Совета Министров СССР и генерального секретаря ЦК КПСС. — К сожалению, товарищи, в тяжелых условиях сегодня нам приходится встречать новый год. В результате бездумных действий американской военщины и произошедшего гигантского извержения вулкана Лонг-Вэлли произошло резкое похолодание со снижением средней температуры на Земле и началом Долгой зимы, что создало угрозу для нашей страны. Мы были вынуждены усилить меры по обеспечению соблюдения социалистической законности, провести эвакуацию в южные республики населения большей части Сибири и северных областей РСФСР, принять срочные меры по обеспечению населения продовольствием…» Ну и так далее… Пройдясь по положению дел в стране, по международной обстановке и сравнив их с тем, что было в годы войны, товарищ Пономаренко закончил свое выступление вполне закономерно. «Ни у кого из нас нет сомнений в том, что Советский Союз и в этот раз сможет выстоять и победить, в очередной раз доказав всему миру преимущества социалистического строя». Добавив еще несколько слов на счет неизбежной победы дела Ленина-Сталина и пожелания на новый год, товарищ Пономаренко на том и закончил речь. После чего все слушавшиеся принялись ложиться спать. И странное дело — казалось, что что Вика, что родители Михаила, что старшая сестра с ее мужем и дед с бабкой чуть ли не светятся от какого-то нахлынувшего чувства воодушевления… Даже на Квету отчасти подействовало, хоть и гораздо слабее. Михаил же… Слышал он когда-то речи и Брежнева, и Ельцина… Разве что от Мишки Меченого не слыхал — и то лишь потому, что к тому времени, несмотря на приверженность идеям социализма, успел разочароваться в КПСС как партии и попросту и не желал его слушать. Впрочем, Ельцина он тоже слушал лишь однажды — и чисто из интереса «что этот урод нам там скажет?»

Ну а на следующий день в обед выдали фрукты… Вот и все празднование! Впрочем, при их виде люди тоже чуть ли не подпрыгивали от радости. Как мало порой нужно для счастья! И оттого Михаила охватывала еще большая ненависть к американцам… Можно сказать, его счет к ним все рос и рос. В его прошлом мире они через своих агентов влияния уничтожили, развалили СССР. В этом — уничтожили половину мира! Уже сейчас от их действий погибли миллиарды, а советским людям приходится вести непрерывную борьбу за выживание и радоваться таким вот сущим пустякам по прежним меркам…

А уже на следующий день все вернулось на круги своя. Все та же самая работа! Ну и начала сессия в университете… Так что времени опять не было ни на что. За себя-то Михаил, конечно, не беспокоился, но ведь была еще и Вика. Порой парень даже удивлялся тому, что успел так сильно привязаться к этой девушке — настолько, что прежняя жизнь стала восприниматься как что-то далекое и нереальное, словно из прошлой жизни. Когда-то он думал, что уже не сможет полюбить никого, кроме своей второй жены из той жизни. Но вот получилось… Не иначе как их связала сама Долгая зима, усилила и сплавила их чувства в что-то новое, чему не суждено было родиться в той реальности. Ведь трудные времена — они вытаскивают на поверхность все плохое и все хорошее, что есть в людях. И меняют и их самих. Вот сейчас уже казалось странным, что могло быть как-то иначе…

— А помнишь, Вик, как поступали в университет? — пока они сидели, ожидая начала экзамена, произнес Михаил, пытаясь отвлечь жену от мыслей о предстоящем экзамене.

— Помню, конечно, — улыбнулась девушка. — Как же давно это было…

— Всего полтора года назад…

— Порой кажется, что за это время прошла целая жизнь, — вздохнула девушка.

— Мне тоже, — согласился Михаил.

Блин! Отвлечься хотел, называется! Почему-то последние год с лишним чуть ли не любой разговор на отвлеченные темы, воспоминания прошлого неизбежно скатывались к Долгой зиме! И это было так не только с Михаилом — таковы были общие настроения…

— Говорят, следующий год полегче будет, — заметила Вика. — У нас в области картошка будет расти…

— Я помню, — согласился Михаил. — И не только в этом. Я вон недавно в Северном был — там вовсю дома для эвакуированных строят, так что через какое-то время и люди нормально жить смогут…

«А ведь картошка — это значит, что и огороды можно будет сажать», — вдруг подумал Михаил. Во всяком случае, быстро созревающие культуры. Только для этого надо будет еще оттуда снег вытащить, чтобы быстрее растаял. А то в прошлом году в тени домов он все лето пролежал! Хотя сейчас уж теплее будет. К маю хоть снег сойдет что ли? Ее-то и нападало в этом коду меньше… Всего лишь полтора метра. Сказывалось то, что климат начал стабилизироваться, испаряемость падать. Хотя вон за Уралом снега фактически только прибавилось! Там летом-то максимум короткие оттепели бывали.

А еще уже начинали работать на новых местах эвакуированные заводы, возобновилась добыча многих полезных ископаемых, практически наладилось транспортное сообщение. Страна привыкала жить в новых условиях! И это не могло не радовать… Вон сколько спецтехники на дороги после снегопадов выходит! Поезда стали регулярно ходить, хотя в большинстве своем небольшие — в 3–4 вагончика. Просто так ведь нынче никто никуда не ездит, только по делам.

Но вот и начался экзамен… Опять физика — на этот раз раздел «электричество и магнетизм». Уже привычно Михаил берет билет и без подготовки выходит отвечать, а вот Вика садится готовиться. Как обычно волнуется, но Михаил-то за нее спокоен. Знает, что знает материал — лишь бы не подвела неуверенность в своих силах… Так что, закончив с ответом, Михаил садится ждать, попутно думая о том, не пора ли написать третье письмо в ЦК КПСС? Кое-какие мысли накопились, но стоят ли они внимания?

Первая из них пришла в голову совершенно внезапно — и, пожалуй, тут даже на авторское свидетельство потянуло бы. Всего лишь пневмозернотранспортер… Незадолго до попадания сюда его как инженера-механика отправляли в соседний район к какому-то знакомому их фермера — посмотреть на такую установку. Тот ее буквально только что купил из Германии и хвалился тем, как удобно с помощью нее грузить зерно. Их фермер тоже хотел купить такой же — вот и отправил его посмотреть, что же за фигня такая. И, в принципе, там было все просто… Циклон для отделения воздуха от зерна, вентилятор и дозатор — вот и вся конструкция. Во всяком случае, на взгляд извне. По факту наверняка там все было куда сложнее… Как, например, рассчитать тот же вентилятор? Хоть Михаил и сам был конструктором, но на этот счет понятия не имел. Не занимался никогда! И все же конструкция интересная и, вроде, бы удобная. Хотя самому лично поработать с такой и не довелось, но все же… Так что обойдется и без авторского свидетельства — просто подарит идею государству.