Страница 15 из 99
Разрешаясь в финале «Созданий» от бремени и обретая речь, героиня Денев как бы оттеняла мотив мук творчества. В этой картине молодая актриса играла немую с той же естественностью, с какой незадолго до того у Марселя Камю в «Песни мира» перевоплотилась в слепую, а спустя несколько лет у Луиса Бунюэля в «Тристане» изображала безногую калеку.
С первых же ролей стало ясно, что, если Денев нравится фильм и она верит в режиссера, ее не испугают никакие сложности. Коммерческому успеху она отдает должное, но предпочитает выигрыш артистический. Она утверждала в давних своих интервью и повторяет теперь: хорошая роль в фильме – это еще не все. Она не из числа актрис, которые показывают «сольный номер», даже когда роль пишется специально для нее. Во всех случаях выбор определяют сюжет и режиссер; в свою очередь, делая выбор, актриса раскрывает свой характер, вкус, чувство ответственности. Катрин Денев подтвердила это, выбрав Трюффо, Бунюэля, Феррери. Но это не значит, что она ориентируется на знаменитостей. Всегда готова поддержать проект начинающего режиссера, если испытывает к нему доверие.
Итак, подчиненность режиссеру, которому беспрекословно доверяешь. Достижения актрисы связаны со строгим следованием этому принципу, а сравнительно редкие неудачи – с отступлением от него. Но эта покорность не имеет ничего общего с тем первым этапом ее биографии, когда она плыла по течению и была марионеткой в чужих руках. Теперь Катрин Денев сама отвечает за свой труд в кино и не доверяет никому заботу о собственных проектах и решениях. Полушутя-полусерьезно объясняет свой успех тем, что ее актерская карьера попала в хорошие руки – ее собственные.
Все это стало возможно после и благодаря Деми. Сначала он выбрал Денев, но в результате этой встречи она сформулировала свое понимание профессии: «Настоящая карьера начинается только с того момента, когда актеру предоставляется выбор». И хотя этот выбор имеет относительный характер и зависит от предложений, между режиссером и актерами складываются отношения, основанные на интуитивном угадывании друг друга. И здесь важно не ошибиться.
Так, еще снимаясь в «Шербурских зонтиках», Денев, не раздумывая, согласилась участвовать в фильме почти неизвестного ей режиссера Романа Поланского, который делал короткометражную ленту в соседнем павильоне. Судьба свела их в рамках киносборника «Самые знаменитые мошенничества на свете»: Денев выступала во французском эпизоде у Шаброля, а Поланский был постановщиком голландской новеллы. Не зная практически ничего друг о друге, актриса и режиссер быстро подписали контракт, в результате которого через год родился этапный для обоих фильм «Отвращение».
Пожалуй, единственный случай в биографии Денев, когда она чувствовала себя психологически зависимой от планов режиссера и даже как бы ответственной за его судьбу – это случай Жака Деми, ее крестного отца в кино. А его творческие дела сложились не самым блестящим образом. После «Девушек из Рошфора» он трижды выезжал за границу – в США, Англию и позднее в Японию, где снял ленты, не ставшие большими событиями. Наиболее выразительным всплеском изысканно-поэтической манеры Деми стала осуществленная им в 1970 году во Франции экранизация сказки Шарля Перро «Ослиная шкура».
Хотя режиссер, вернувшись из-за океана, утверждал, что хотел бы навсегда избавиться от пресловутого французского «хорошего вкуса», именно почва национальной классики принесла ему удачу. В «Ослиной шкуре» уместными оказались и романтическое мироощущение, и вкус к стилизации, и розово-голубая тонировка кадра, и остроумие актуальных ассоциаций-намеков. Фея-волшебница (Дельфин Сейриг) была оснащена в фильме телефоном, летала на вертолете, читала стихи Аполлинера и Кокто, – но это ни в малейшей мере не разрушало мира феерии.
Деми учитывал, что сказки Перро предназначались когда-то не для детей, а для посетителей салонов. Но не спекулировал этим. Он устоял перед соблазном вывести на первый план психоанализ, о котором, кажется, знал уже Перро: умирающая королева завещает своему мужу жениться на женщине, более красивой, чем она сама, и такой женщиной оказывается принцесса, дочь короля. Она ставит ему невыполнимые условия и даже требует шкуру осла, чьи золотые и бриллиантовые экскременты снабжают казну. Принцессе приходится бежать за границу и стать служанкой – пока ее не вызволит и не влюбит в себя чудесный Принц.
Сохранив патриархальное обаяние и целомудрие сказочного сюжета, Деми сделал двухадресный фильм: дети видят в нем волшебную сказку, взрослые осознают достаточно фривольную подоплеку. Но в этом не было двусмысленности, во всем ощущались искренность и чистота. Наверняка Катрин, играя эту роль, думала о Франсуазе, которая уже довольно взрослой девочкой любила говорить, что хочет выйти замуж за их отца.
Как всегда у Деми, большую роль в картине играла музыка – ее написал все тот же Мишель Легран, и она прекрасно накладывалась на сказочно преображенный мир. Что касается актеров, это был блестящий ансамбль мастеров разных поколений, в который Катрин Денев вписалась по праву самой молодой романтической героини французского экрана. Она играла Принцессу, а Принцем был тот самый Жак Перрен, что в «Девушках из Рошфора» воплощал мечту Дельфины и который сумел пронести романтическое мироощущение через всю свою жизнь (последний подвиг Перрена – поднятый им как продюсером проект уникального фильма «Птицы»). В роли старого отца-короля выступил Жан Маре, подлинный король послевоенного романтического кино Франции. Он словно передавал традицию своей преемнице из рук в руки.
Уже в «Девушках из Рошфора», а теперь в «Ослиной шкуре» героини Денев как бы переживали сюжет Спящей красавицы. По словам критика Ирины Рубановой, «сначала они пребывали в ожидании, предчувствии чего-то невыразимо прекрасного, потом, как от поцелуя принца, пробуждались, и прекрасное осуществлялось наяву». Катрин Денев оказалась идеальной принцессой сказок Перро, а фильм – эталонным свидетельством одухотворенной красоты актрисы. Облаченная в корсет и кринолин, она с абсолютной непринужденностью пела арии и одновременно хозяйничала на кухне, выпекая «пирог с сюрпризом» для своего возлюбленного. Никого не удивляло, что принц и принцесса, мечтая в своих песенных дуэтах о будущих радостях, выкуривают табачную трубку. Золотистый наряд и волосы Катрин – это было поистине «оптическое наслаждение».
Как ни странно, во Франции фильм не имел большого успеха. Но во многих странах Европы и Азии он принес Катрин Денев преданных почитателей. Впрочем, и на родине была категория публики, безоговорочно признавшая картину: это все же в первую очередь дети. В этом фильме семилетний Кристиан впервые увидел свою знаменитую маму на экране. Не только он, но и многие его сверстники были в восторге от сказочной героини, ее белокурых волос и пышных платьев, символизировавших Время, Луну и Солнце.
«Прочитав сценарий «Ослиной шкуры», – вспоминает Катрин Денев, – я ощутила волнение, как во времена детства. Открыла ту же самую простоту, тот же юмор и – почему бы не сказать об этом – определенную жестокость, которая подчас тлеет под спокойной снежной гладью самых чудесных сказок». Романтическое в понимании актрисы никогда не было бесплотным, а всегда увязано тончайшими нитями с драмами и гримасами повседневной жизни. Вот и фильм Деми был насыщен подспудным осознанием того, что век подлинных наивных чудес – в далеком прошлом, а чудеса современной технической цивилизации грозят выродиться в зловещую пародию. Но при этом сам фильм нигде границ, за которыми начинается пародия, не переходил и остался чистейшим образцом поэтического кино.
Сюжет этой главы, где Катрин Денев предстает непременной героиней фильмов Деми, подходит к концу.
Режиссеру и актрисе была уготована еще одна встреча и еще один фильм, сделанный ими совместно в 1972 году. Он получил длинное, согласно тогдашней моде, название – «Самое важное событие с тех пор, как человек ступил на Луну» – и разочаровал всех, кто ценит талант Деми, Денев и снявшегося с ней в паре Марчелло Мастроянни. Сюжет был претенциозным: событием являлось то, что впервые в истории человечества забеременел мужчина, а реализации явно не хватало остроумия и фантазии.