Пляска одержимости

Они несколько минут смотрели друг на друга в полной тишине, пока Ямато вдруг не произнес:

— Не знал, что ты способен разговаривать на языке шпаны из подворотни.

— Потому что ты меня заколебал! — взвыл Ханзе и схватился за волосы, после чего начал кружить на месте. — Честь моя, о честь моя! Понимаю, круто узнать, кто ты там по крови и все дела, но твою ж мать, потом будешь изображать из себя пиздец какого самурая! Ты пока никто и звать тебя никак. А? А? Понял, да?

— Да понял я, понял, не воняй.

Вздохнув, Ямато в смирении поднял руки. Спорить с Ханзе явно было бесполезно, да и если это было необходимо ради большой цели в конце, то, пожалуй, можно было заткнуться и смириться. Тем более что вряд ли Ханзе будет отключать аугментации целиком, скорее всего просто замедлит их как-то, чтобы не было подозрительно. Бой все равно пованивал постановкой, но…

Один раз можно было и заткнуться. Это было не болото Ишикавы — они отсюда свалят как только Ханзе вскроет сейф и сворует наличку.

— Хорошо. Мне, значит, просто драться?

— Ага, — Ханзе активно закивал. — Первые бои я еще буду рядом с тобой, посру в уши толпе про наше благое дело, а потом уже свалю. Ты, главное, подольше прыгай, чтоб время потянуть и эффектно победить. А дальше справимся. Ну? Справимся же!

Первые бои оказались достаточно простыми, чтобы Ямато легко сумел следовать плану Ханзе — тянуть время и «побеждать эффектно», хотя вторая деталь звучала просто пиздец как тупо. С каждой победой лицо владельца этого поганого заведения, молодящегося мужчины, похожего на лисицу, становилось все мрачнее и мрачнее, улыбка на лице Ханзе же наоборот — все шире. Судя по тому, как периодически у него сверкали глаза, он шерстил местные системы. Наверное, что-то делал с камерами и сигнализацией. К счастью, у Ямато была самая простая роль, потому ему не нужно было париться по поводу таких вещей.

После третьей победы Ханзе, играющий роль тренера — он был без пиджака, в одной лишь рубашке, еще и рукава закатал (хотя корпоративным душком от него все равно веяло, лишь манера речи спасала) — вылез на ринг и, схватив Ямато за руку и резко подняв ее, заголосил:

— Вот! Смотрите! Пока вы, друзья, прогибаетесь под корпорации и думаете, что они сделают ваши жизни лучше, у нас тут натуральный боец! Никакого супер-пупер навороченного хрома! Который запросто одолел все эти ваши машины и прочую дребедень! Как ловко он начистил рожи предыдущим!..

В общем говоря, Ханзе начал свой план — срать в уши. Умилительное явление, право слово. Приводя в пример Ямато, как человека, который ни единой иены не отдал корпорациям за свои умения.

Ямато даже подивился — так уверенно вешать лапшу на уши людям надо было уметь. Даром, что у него был дорогой хром с синтокожей, под которой не различишь ценности металла, а то кое-чьи слова быстро восприняли бы за самый настоящий пиздеж. Он лишь молча наблюдал за тем, как тот орет про плохие корпорации, про дух низшего слоя, про прочую хрень.

И точно так же с удивлением глядел на то, как на ринг вылез владелец, тот самый господин Кудзуноха, с метлой и замахнулся на Ханзе, тоненьким голоском взвизгнув:

— Сраные мамкины анархисты! А ну пиздуй отсюдова!

— Смотрите на этого приверженца режима корпоратократии! — продолжил выть Ханзе чарующим голосом, уклоняясь от метлы. — Вот что они делают! Сейчас он нас еще и победы лишит за то, что я просто озвучиваю правду!

— Вали! Вали, кому сказал!

Никому не было никакого дела до Ямато.

Впрочем, усилиями толпы, которая как завороженная слушала весь треп Ханзе — Ямато начал подозревать, что тот либо ломанул им головные импланты, у кого были, либо же он просто владел гипнозом — заступились за Ханзе, и, пока тот слезал с ринга, сопровождаемый конвоем владельца и его метлы, в наушнике раздалось:

— Готовься.

— Ну раз ты у нас весь из себя натуральный боец, одолей-ка моего чемпиона! — горделиво отозвался Кудзуноха, поглаживая метлу. Он злобно покосился в сторону потихоньку уходящего в сторону выхода Ханзе. — А ты куда намылился?!

— Покурить в обществе свободы, а не в этом тесном гадюшнике!

Ямато искренне не знал, отыгрывает ли Ханзе дурака так отменно, или в нем и правда было что-то от полного идиота, что позволяло ему вести себя подобным странным образом. И не хотел знать, откровенно говоря. Он прикинул, что сейчас Ханзе пойдет вскрывать сейф, значит, и его противнику уже ломанули конечности.

Против него вышел мужчина с хромом, не скрытым синтокожей…

… на землю он упал во втором раунде. С вывернутой челюстью и без сознания.

Что ж, это было быстро.

Пока владелец буравил его абсолютно мертвым взглядом, явно называя в голове всякими нехорошими словами, рефери, взглянув на столь быстрый проигрыш их чемпиона, и то, с какой любовью толпа скандирует имя нового фаворита, вдруг заорал в микрофон:

— Состяза-а-а-ние! Кто одолеет мальца, получит призовой фонд!

Ямато не слишком интересовало слушать, кто именно пытался выбраться на ринг, а потому он сделал вид, что закашлялся в кулак, после чего поинтересовался у Ханзе:

— Как там сейф? Если сейчас кто опасный вылезет, то что?

— Сейф зашибись, спасибо, что поинтересовался, — жизнерадостно отозвался тот. — Я уже в окне. Что до матча добровольцев… Погоди, сейчас вернусь и скажу, если увижу. Ты только не расслабляй булки, если я скажу, что нахер такое чудо нам нужно, то сделай вид, что просрал. Можешь, конечно, всрать по-честному и красиво, но я сразу предупреждаю, что план мы с опозданием делать не будем, попрешься на все миссии побитый и больной.

Судя по всему Ханзе по какой-то причине несколько нервничал, может, потому что это сбивало всю его идею о быстром пиаре. Да уж, было неприятно. Оглянувшись назад, Ямато остановил свой взгляд на высокой фигуре в капюшоне, которая одним прыжком запрыгнула на ринг, так, что пол аж прогнулся. Она возвышалась над рефери на пару голов — это был жилистый мужчина в странном шлеме, статный. Ямато мгновенно приметил открытый хром — дорогой, что мог сказать даже он, совершенно ничего не смыслящий в моделях. Позолота, простые компактные формы, но зачем так открыто?

Толпа вдруг затихла, чтобы через мгновение разреветься новыми воплями. Кажется, парня тут хорошо знали. Он кого-то очень сильно напоминал Ямато, но тот никак не мог вспомнить кого конкретно — в голове витали какие-то обрывки мыслей. Причем он явно знал этого человека в новой жизни, после потери памяти, но вот кто это конкретно…

— Он тут еще откуда… — раздалось в наушнике недовольное бормотание Ханзе. — До праздника ханами еще половина месяца.

Ах да, тот мужик, вспомнилось. Который разделывает противников в мясо после праздника ханами. Ямато о нем мельком слышал, в основном от Цунефусы, который переживал, что Ямато когда-либо выйдет против него. Со страной кличкой, как же его…

Действительно, странно, что он появился именно сейчас. Впрочем, он, наверное, просто скучающий корпорат, которому надо выпустить дух. Вот и развлекается, как может. Ямато много о нем слышал, и для него, честно сказать, было честью сразиться с кем-то настолько именитым. Склонив голову в легком поклоне, он явно вызвал одобрение со стороны толпы, увидевшей в нем не юного выпендрежника, но человека, чтящего чемпиона.

Ну, так бы подумал Ханзе. Наверное. А может, толпа устала от сплошных борзых чемпионов.

— Сигналы не проходят… — продолжил шептать Ханзе очень недовольным тоном. — Не могу взломать. Что за хрень? С каких пор на импланты такой ЛЕД ставят, он что, блять, сраный государственный сервак?!

Значит, драться надо будет без помощи Ханзе.

Зато честно. Так было даже приятней.

Ямато отметил в голове: он легко может отказаться от боя с этим парнем — он не помнил, как конкретно его называли в народе, но лично слышал кличку «Призрак» — но это повлечет за собой потерю доверия толпы. Если он проиграет, то не потеряет симпатию, хотя слова Ханзе померкнут на фоне поражения. Значит, единственным правильным выбором будет победа.