Пляска одержимости

Свободной рукой он потянулся к шкафчику.

— Неудавшийся прыжок с моста.

— Поэтому ты оставил мне это, да? — вкрадчивым голосом поинтересовалась сестра, провернув в пальцах конверт. Затем она его смяла. — Решил поступить, как самый настоящий трус и сигануть вниз. Потому что умнее ничего не придумал.

— Не придумал.

Пожав плечами, Ямато достал упаковку лапши быстрого приготовления и вскрыл ее. По-быстрому засыпав внутрь специи и травы, он еще раз бросил украдкой взгляд на сестру, после чего чуть поморщился. Ну конечно, этого следовало ожидать. Нужно было не оставлять послание, сказал бы, что заработал и решил устроить ей сюрприз.

Он потянулся за чайником.

— Нет смысла это обсуждать. Все равно не случилось.

— А может я хочу. Вдруг в следующий раз тебя еще раз посетит эта гениальная идея, и ты все же решишься?

Так и не коснувшись ручки чайника, Ямато перевел на сестру тяжелый взгляд. И затем выдохнул.

— Юки-тян…

— Не надо мне тут никаких «Юки-тян», — Юкико возмущенно поджала губы и, вздохнув сквозь зубы, словно сама не веря в произошедшее, развела руки в стороны и дрожащим голосом произнесла: — Кто бы мог подумать!.. Совсем мозгов не хватает, да?

Отметив, что припираться сейчас будет не самым разумным решением, Ямато медленно кивнул, после чего все же схватил чайник за ручку. Порция сестры уже была добита — он видел пустую упаковку на столе — а потому, видимо, воду она разогревала именно к его приходу. Словно чуяла. Хотя, подумал Ямато, это была скорее слепая надежда на то, что ему смелости не хватит, и он не сделает то, что хотел.

Ей повезло. Везло бы в других аспектах еще…

В комнате запахло дешевыми ароматизаторами. Он поставил на край стаканчика фигурку в виде шибы — сам никогда их не видел, но они ему нравились.

— Не хватает.

— И что, думаешь, тебе просто так простили бы долг? Это не нормальный банк, в котором можно отказаться от наследства, тут от тебя так просто не отцепятся, — рассерженно бормотала Юкико, наматывая локон на палец. — Никакой ростовщик так просто не упустит свою жертву, тем более если ее долг уже под миллион.

— Может Юаса пожалел бы тебя, — Ямато пожал плечами.

— Ага, и заставил бы работать женщиной для утешения.

Не то, что она уже не… Эту мысль он торопливо проглотил.

Звучало более разумно, чем его надежды. Помедлив, Ямато кивнул.

— Но ты могла бы найти хорошего покровителя… там.

— Ямато.

— Извини. Ладно. Сказал глупость и не подумал.

Они оба замолчали. Да уж, абсурдная ситуация.

Постучав пальцами по столику, Ямато еще раз посмотрел на Юкико. Она выглядела уставшей, замотавшейся, на лице был виден еще не смытый макияж. Он заставил ее глупо поволноваться, забыть про отдых, и все из-за этой глупой манящей мысли.

— Хорошо. Я признаю. Это было очень глупо.

— Неразумно, — Юкико сузила глаза и намотала еще одну темную прядь на палец.

— Но в итоге все закончилось хорошо…

— Ага.

— … и я понял, что такого делать лучше не надо. Вообще.

— Замечательно.

— Деньги оставь себе.

— Используем, чтоб погасить часть долга, — кисло улыбнулась она.

— Заварю чай.

Синтетический чай на вкус был сущей отравой, но в их положении другого доступно и не было. Он протянул одну кружку Юкико — с нарисованным на ней тигром, себе же оставил простую, полученную бесплатно на какой-то акции. Иногда была все же польза от корпораций.

— Я в душ, — Юкико со вздохом поднялась. Она бросила серьезный взгляд на брата. — Швырни сахару.

— А макать? А как же пакетик!

Их взгляды пересеклись. Ямато требовательно указал на кружку, и Юкико в ответ закатила глаза, словно это была вторая самая глупая вещь, которую она сегодня слышала.

— Не хочу.

— Надо!

— Кто сказал? — она свела брови и цокнула. — Только не говори, что это закон.

— Все знают, что чтобы заварить чай, нужно обмакнуть чайный пакетик тридцать пять раз в кружку.

— И не больше? — сестра сузила глаза и весело хмыкнула.

Серьезно посмотрев на нее, Ямато грозно покачал пальцем, мысленно продолжая отсчитывать сколько раз он уже опустил пакетик до этого.

— И не меньше! Ровно! Тридцать пять! Раз!

Юкико со вздохом отмахнулась, как от безнадежного, и Ямато проводил ее взглядом до двери в душевую. Она хотя бы расслабилась. Это уже было неплохо. Он опустил чайный пакетик в блюдечко и краем глаза проследил за тем, как в той расплылось темно-бурое пятно. Оно, ровно как и его будущее, показывало лишь непроглядный мрак.

Он вздрогнул и вскинул голову, когда Юкико окликнула его:

— Ямато.

Он моргнул.

Лицо сестры приобрело расстроенное выражение.

— Пожалуйста, береги себя.

Раздался звон ринга, и Ямато тяжело выдохнул сквозь зубы.

Следующий день после неудачной попытки прыжка вниз настал очень быстро. На сегодня работа была закончена. Завтра наверняка проявятся синяки, но его это беспокоило мало — Цунефуса вновь его отмажет. Он всегда делал. Царапины, побои — все это беспокоило учителей, но одно слово полицейского, не низшего ранга, а человека уважаемого, имело более весомый вес, чем чьи-то сомнения. А в остальном им довольно сильно везло. Иногда. По большей части.

Меньший, чем у большинства тут, рост, умения, скорость — все это позволяло ему приобрести преимущество над противниками. Не всегда помогало, но если ему везло на новичка, который его недооценивал, то победа была у него в кармане. Аугментированные руки здорово помогали, Цунефуса говорил, что, кажется, это была неплохая модель… Иногда Ямато подумывал о том, чтобы продать их и купить что-то дешевле. Но это принесет ему деньги лишь один раз. От подпольных боев заработок пусть был и маленьким, но более стабильным.

Двадцать процентов от выигрышной суммы ему. Тридцать — Цунефусе. И все остальное — покрывавшему эту подпольную арену якудза. Господин Ишикава, змея. Ямато откровенно говоря злило, что дележка происходит так, но выбора не было. Но он надеялся, что когда-нибудь Цунефуса наконец-то воспротивится этому, и тогда они заживут. Ну уж точно.

Помещение, в котором проходили бои, было гнусным темным местом — единственным нормально освещенным пятном был ринг. Находящееся где-то в самых задворках трущоб Эдо, оно было известно лишь определенным людям. Здесь они же делали ставки. Глупый спорт.

Он сплюнул на пол сгусток крови, после чего спрыгнул вниз, с ринга; к Цунефусе. Тот абсолютно не выделялся в толпе местных зевак, такой же, казалось бы, мрачный, с поломанным носом, ну разве он может быть полицейским? Такому парню самое то выступать тут.

Они встретились и переговорили, как обычно. Ему даже всучили куртку назад, и Цунефуса родительским тоном — вот уж глупость для человека, спонсирующего бои юнца в таком месте — пожурил его, после чего неожиданно добавил:

— Мне нужно переговорить с господином Ишикавой. Подожди тут, окей?

Ямато замер.

Наверное, опять дележка денег?

Но, пусть и неуверенно, он кивнул. Цунефуса знал лучше.

В любом случае, внутрь его не пустили — заставили сидеть в пустом помещении перед кухней с темным красным освещением. Разговор проходил не в кожаном дорогом кабинете, отнюдь — в удаленной части примыкавшего к арене дешевого ресторана, куда после боев стекались местные зеваки. Стоя спиной у дверей с круглыми стеклянными окнами, Ямато внимательным взглядом наблюдал за человеком, который работал у Ишикавы телохранителем. Казалось бы, он стоял так близко, легко мог подслушать, но, видимо, тому не было до этого абсолютно никакого дела. Пару раз они пересекались взглядами, и все, что видел в его глазах Ямато — полное равнодушие.

Поэтому он жадно вслушался в разговор за дверьми.

И, когда совсем осмелился, даже приподнялся на цыпочки и заглянул внутрь, из любопытства. И вновь никто ничего не сказал ему — словно говорили этим, что этот разговор он все равно не поймет.