Голос Вессема. Радиомолчание

– А если нас убьют? Тебя, меня, твоего брата? Детлефа?

«Где встретимся?» – появилась на экране следующая строчка.

– Где вы можете встретиться? Есть у вас с ним какое-то знакомое место не слишком далеко отсюда?

– Есть, – кивнула я и принялась набирать:

«В доме, где растет дерево. Если меня не будет, не жди. Оставь все там, где ты нашел пистолет».

– Что это еще за дом, где дерево?

– Если идти на запад, – сказала я, воспроизводя в голове карту, – будет старая дорога к Вессему. Нужно немного пройти по ней на север, и наткнешься на развалины дома. Однажды мы с… этим парнем там ночевали.

– Отлично, вот и договорились. Все, надо выбираться.

– Одну минуту, – кивнула я, снова повернувшись к клавиатуре.

«Если мы не увидимся, то я хочу попросить прощения», – написала я.

«Увдимся, – тут же написал Ди. – До встречи, Джин-тоник».

– Нико, отключай связь.

Сержант Хольт выдернул свой планшет. Коди принялся старательно приставлять крышку на место, завинчивая болты ножом.

– У тебя есть доступ к системам слежения? Где сейчас все?

– Судя по тому, что я вижу, основные силы находятся у главных ворот. Еще одна группа – у запасных. Часть людей за ограждением.

Кажется, Ди меня не дождется.

– Хорошо. Отключай все. Вообще все.

Через секунду шум, который мы слышали все это время, стих. Не ревела сирена, не слышался голос, сообщающий, что надо ловить сбежавшую преступницу Реталин Корто. Мы оказались в тишине. В ушах звенело.

– Нико, – сказала я, глядя в экран, – когда ты тут все уничтожишь, все сотрешь – не дай им себя обнаружить. Не дай им понять, что это за технология, хорошо?

– Тебе пора идти, Рета, – сказал Нико с экрана. – Не волнуйся. Я все сделаю.

– Нико, – всхлипнула я, глядя на него. Картинка плыла, система притормаживала, обрабатывая невероятный массив данных. – Я же тебя больше никогда не увижу, да?

– Скорее всего, – кивнул он с экрана. – Мне очень жаль, Рета.

– Тогда скажи мне хотя бы сейчас, пожалуйста, скажи мне, – я понимала, что другого шанса спросить у меня не будет, и наконец решилась, – ты настоящий или нет? Ты правда Нико или, как говорит Кару, просто слепок памяти и набор хакерских утилит с голосовым помощником? Ты хоть что-то чувствуешь?

Он улыбнулся, и я поняла – не ответит.

– Настоящее – это просто то, во что ты веришь, – сказал он.

Я видела взъерошенного светловолосого парня на экране, и мне казалось, будто ничего этого не было – аварии, флойта, крематория. Я как никогда ясно понимала, о чем он говорит.

– Я тебе еще хотела сказать, – начала я, и меня накрыло дежа-вю. Здесь не лучшее время и место – снова – но других у меня и не будет. – Я давно хотела… сказать, что…

Мои губы шевелились, беззвучно проинося то, что я никогда не решалась сказать вслух.

Он улыбался, глядя на меня. Он знал. Конечно, он всегда это знал.

– Рета, нам надо уходить, – Коди, незаметно оказавшийся за моей спиной, схватил меня за руку и потянул за собой. – У нас правда мало времени.

Я сделала несколько шагов, не отрывая взгляда от экрана.

– Прощай, Нико, – сказала я едва слышно.

Он не ответил. Наверное, не услышал.

Эрика шла первой, проверяя, свободен ли путь, Коди тащил меня за собой, а я просто переставляла ноги. Слезы текли сами. Вот и все. Теперь он умер по-настоящему, и мне нужно пережить это снова, во второй раз. Как будто одной смерти Нико мне было мало! Да, он умер не глупо, как в прошлый раз, не бесцельно, не зря, но все равно – его больше нет. Его смерть означает, что не будет ни армии модификантов, ни проекта Валлерта, ни нового теракта в школе, но еще это означает, что я никогда больше его не увижу. И я никогда никого не смогу полюбить так же сильно.

Глава 26

Детлеф и Петер появились как настоящий ночной кошмар. Сержант Хольт растворился во мраке, не прощаясь, и, пока мы всматривались в темноту, пытаясь понять, куда бежать, они спрыгнули откуда-то сверху, приземлившись прямо перед нами.

– Детлеф! – зло прошипела Эрика. – Я чуть не выстрелила!

За долю секунды она успела достать оружие, прицелиться и понять, что стрелять не надо. Я же успела только шарахнуться в сторону.

Я и так с трудом заставила себя сделать шаг на улицу. Там было темно, так темно, что мне казалось, стоит войти в эту темноту, и я снова окажусь запертой и уже никогда не выйду на свет.

– За мной, – кивнул Детлеф. – Я не знаю, где здесь камеры, но будем надеяться, что нас не отследят.

– Камеры больше не проблема, – сказала я. Глаза начали привыкать к темноте, я различала силуэты зданий и звезды, и наконец смогла выдохнуть. – Считай, ни камер, ни замков, ни освещения больше нет. Вот то, что нас ловят все, кто способен держать оружие – это проблема.

– Тем лучше, – кивнул Детлеф. – Мы немного постреляли в восточном квадрате, сейчас нас ловят там. Можем попытаться прорваться через центральные ворота или разделиться и выбираться по отдельности.

– Лучше не разделяться, – сказала я.

– Тогда идем. Нас всех тренировали одинаково, но по крышам хорошо прыгаем только мы. Ну, и еще Волчек, но, надеюсь, он сейчас вместе со всеми.

Я бы не забралась на крышу сама и уж тем более не перепрыгнула с одного здания на другое. Немного утешало, что и Эрика тоже не могла этого сделать – нас перетаскивали Петер и Детлеф, а Коди прыгал первым и проверял, насколько там безопасно, и так пока мы не оказались на крыше одного из зданий зеленой зоны. Дальше была только асфальтированная площадка и роща, которая прикрывала здания от любопытных глаз, а сразу за ней – ограждение, вышки с бесполезными слепыми прожекторами, ворота и грунтовка, уходящая куда-то на юг.

Мы лежали, пытаясь понять, что делать.

Коди пошарил по карманам, достал протеиновые батончики, один взял себе, остальные раздал Детлефу и Петеру. Я протянула руку и тоже взяла один. Действие ксентамина закончится, и голод вернется. Лучше не ждать этого момента.

Основная масса людей, видимо, и правда была на восточной стороне, но и здесь народу хватало.

– Давайте так, – сказал Детлеф, оценив обстановку, – мы с Петером идем вперед, вызываем огонь на себя. Коди, ты прикрываешь девчонок. Когда поймете, что путь свободен – спускаетесь и бежите.

Эрика злилась, это было заметно. Ей не нравилось быть тем, кого надо спасать. Она привыкла быть медиатором, привыкла, что она такой же солдат, как остальные. Но мы с ней и правда тут были единственными, чья жизнь была в реальной опасности – без имплантов, без сетчатой подкожной брони, без модифицированных болевых рецепторов. Одно попадание – и мы застрянем.

– Если вы вызовете огонь на себя, то вызовете и всю кавалерию, – заметил Коди.

– Незаметно выбраться все равно не удастся, – пожал плечами Детлеф.

– А кто-нибудь из вас умеет это пилотировать? – вдруг спросила Эрика, глядя куда-то в сторону.

Я проследила за ее взглядом. Один из ангаров был открыт – может, сложился, когда Нико отключил электричество, а может, его еще раньше открыли. Но теперь на площадке справа от нас стояли два гибридных орникоптера – маленькие, одноместные, легкие, состоящие, кажется, из одних реек и пары винтов. Едва ли такой вообще сможет взлететь с Петером, под которым земля проседает. А уж с нами всеми…

– Поднять такой смогу, посадить – вряд ли, – сказал Детлеф. – Но и не надо. Там ни брони, ни мощного мотора, подстрелят. К тому же у них удаленное управление, если перехватят – далеко не улетим.

Я хотела сказать, что не перехватят – Нико не даст. Но для этого пришлось бы объяснять, кто такой Нико и почему я так в него верю, а при мысли об этом я почувствовала знакомую боль в солнечном сплетении, которую сейчас не могла себе позволить.

– А что, если не сажать? – спросила я. – Если просто поднять – и пусть летит? Ведь нам не нужно их использовать. Нам нужно только, чтобы все поверили, что мы на них улетели. А если разобьется – еще лучше, пусть ищут тела. С какой высоты вы, ребята, можете прыгнуть так, чтобы не поломаться?