Приватный танец

Наконец, я выхожу из зала и попадаю в рабочую зону, где справа от входа находится кухня, и помещение для официантов, слева кабинет начальства, а чуть дальше мой маленький, но уютный кабинет. Я захожу, включаю свет, снимаю верхнюю одежду, прохожу к своему столу, включаю компьютер и невольно, автоматически смотрю в окно, которое выходит на танцпол. Где плавно двигается девушка в стрип танце. Декорации позади танцпола скрывают обзор на основной зал, по которому я проходила, и мне виден только кусочек танцпола. Я очень часто смотрю за девочками, засматриваюсь на их танцы, в такие моменты бабочки в моем животе танцуют, я заряжаюсь энергией, будто взлетаю.

С семи до двенадцати лет я ходила на танцы, в нашем селе, только народные, и сильно огорчилась, когда папа решил, что растит дочь не для танцев. Он забрал мои документы со школы танцев и огласил свой “ приговор”:

— На этом все! Чтобы думать даже не думала про танцы, усекла? — он тыкал в меня документами и грозно кричал.

Я отрываю глаз от окна, и начинаю работать. Сегодня не очень много дел, я закончу пораньше и свалю быстрей домой. Хоть высплюсь чуток. В последнее время не высыпаюсь вообще, а что говорить о Злате, которая возвращается домой очень поздно, около трех ночи. Она вообще не высыпается, особенно в последнее время. Просто у нас Женечка болела, ангина, мы почти не спали ночами, ухаживали. У нее гланды, которые врачи советуют удалить. Но не раньше трех лет, а Женечке у нас два с половиной годика. Злата отпрашивались от работы, на три дня, для ухода за Женей, с большим трудом Лиля Сергеевна, наша управляющая, отпустила Злату. Лиля Сергеевна, та еще стерва, злая ведьма, управляющая, самая главная над всеми тут. Ее никто не любит, но все боятся, и молча выполняют ее требования, чтобы не лишится работы. Для нее уволить человека не составляет никакого труда. Потому что она прекрасно знает, что сюда работать рвутся все, так как зарплата тут высокая, вот и держатся за эту работу и терпят крики и приказные тоны Лили-стервы.

Телефон, который все еще лежит в сумке, вибрирует и звенит. Я достаю, на дисплее Злата.

— Майя, — голос очень тихий, — ты уже на работе? — спрашивает с болью, я даже слышу ее частое дыхание. Паника окутывает меня моментально.

— Что случилось Злата?

— Поднимись ко мне, — еле выговаривает и бросает трубку. Я подрываюсь и бегу на второй этаж, в комнату Златы.

На втором этаже у нас находится ВИП зона. Тут Несколько ВИП комнат, очень просторных, оснащением светом и пилоном для танцев. Да, там у нас танцуют приватные танцы. Одна из танцовщиц — Злата. Девочки танцуют в красивых, кружевных масках на лице, а мужчины, для которых они танцуют сидят в кресле, тоже в масках. Никто из них не видит друг друга. В этом и есть суть приватного танца. То есть, если однажды встретятся на улице, или где либо в другом месте танцовщица и клиент, они никогда не узнают друг друга. Да, и еще одна особенность приватного танца в том, что клиент сидит в кресле, руки на подлокотнике, прикованы кожаным ремнем, чтобы он не имел возможности касаться танцовщицы.

— Злата? — я взлетаю, в буквальном смысле этого слова, и застаю стонущую Злату, лежащей на диване, — Что с тобой? — красивое, нежное лицо подруги сейчас бледное, губы почти белого цвета, из карих глаза стекают слезинки, одна за другой, она держится за живот, сгибает ноги в коленях и громко стонет, благо тут играет повсюду музыка, и ее никто не слышит.

— Майя, — она закрывает глаза, корчась от боли, пытается присесть, — у меня так сильно болит живот…

— Ложись, — я помогаю, когда замечаю следы крови на пледе, под ней, — ты сделала это..? — я дрожу, когда понимаю, что она сделала.

— Да, а как мне быть по-другому, скажи? — она плачет навзрыд.

— Господи помоги! — я закрываю рот рукой и захожусь в тихом плаче, когда понимаю, что она сделала аборт.

— Не осуждай меня, прошу тебя… — ее черные длинные волосы раскинулись по подушке, от боли Злата покрылась потом..

— Я не осуждаю, нет…

— Я знала, что ты будешь против, мы много раз обсуждали с тобой это… но у меня не было другого выхода…пойми… - взгляд полон боли и сожаления о содеянном, но уже ничего не изменить… Боже, там же маленький человечек…как так? Господи, за что все это? Я смотрю на корчащуюся от боли Злату, внутри все сжимается, я невольно падаю на колени, сжимаю вместе ноги, и чувству всю ее боль…низ живота тянет и болит, как во время месячных, на меня захлестывает воспоминания, из моей никчемной жизни.

— Злата… тебе нужен врач, в больницу тебе надо, они сделали что-то не так, раз у тебя болит живот и ты истекаешь кровью, — я кладу ладонь на лоб Златы, и ужасаюсь от того, насколько он горячий.

— Не смей, — тихо шепчет она, захлебываясь в слезах, — слышишь…не смей вспоминать… пожалуйста. Майя…

— Я вызову скорую, — тянусь к ее телефону, так как свой я оставила в своем кабинете, набираю номер скорой.

— Станцуй вместо меня сегодня… - просит Злата, я удивленно смотрю в ее глаза, и не могу ничего ответить, так как мне уже отвечают на другом конце телефона.

На скорой девушка обещает в кратчайшие сроки отправить к нам машину скорой помощи. Я отключаюсь, сжимаю руку Златы.

— Станцуешь?

— Ты это серьезно? Или от боли перестала соображать?

— Лиля Сергеевна меня уволит, когда я отпрашивалась в последний раз…, - стонет от боли, — чтобы ухаживать за Женечкой, она сказала, что еще один раз и я буду уволена. Что не нужны такие работники, которым вечно куда-то надо.

— Тшш, тихо. Не говори ничего, — я вижу, что ей с трудом дается говорить, она тяжело и часто дышит.

— Станцуешь? Пожалуйста, чтобы никто ничего не заподозрил?

— Я же не умею! Ты прекрасно знаешь где я, а где стрип танцы?!

— Майя, ты же ходила в детстве на танцы?

— На народные танцы, — уточняю на всякий случай, вдруг она забыла, — я ходила на народные танцы.

— Разницы нет! Ты прекрасно двигаешься! — она вздыхает, и загибается всем телом от боли, — ты же двигаешься со мной, повторяешь со мной все мои движения, которые я учу дома.

— Повторять и смотреть на тебя, когда ты танцуешь, это одно, а танцевать самой — это совсем другое! — мое сердце от чего-то начинает колотится быстрей, мелкая дрожь покрывает тело, от осознания того, что я могу быть на месте любой танцующей тут девушки. Мне выпадает шанс станцевать, а не подглядывать, как дурочка, из окна своего кабинета за девочками.

Танцы — это моя мечта, которая так и останется мечтой. Каждый раз, когда Злата включает дома музыку, и танцует, учится каким-то новым движениям, я танцую, повторяю за ней. И у меня неплохо получается!

Помню, когда папа запретил мне танцевать, я горько плакала, жаловалась маме, просила, чтобы она поговорила с отцом и меня восстановили. Но мама даже слушать не стала. Тогда мне казалась, что моя мечта не сбудется, я никогда не буду танцевать. А тут выпадает такой шанс, грех не воспользоваться?! Но…Это приватный танец и я знаю, в чем заключается его смысл.

Я резко одергиваю себя, прогоняю прочь пошлые мысли! Все таки в памяти остались все те запреты, которые нам с детства впаривали родители.

— Наше тело никто не должен видеть, кроме мужа! — говорила мама, воспитывая меня по каким-то старым устоям.

А тут я должна танцевать для чужого, абсолютно мне незнакомого человека, нет! Ни за что!

— Злата, я не думаю, что Лиля-стерва уволит тебя, видя в каком ты состоянии! Нужно всего лишь ей сообщить, пусть придет и увидит все своими глазами!

— Нет, нет! Только ни это! Я останусь без работы, ты что Лилю не знаешь? Майя, — она облизывает сухие губы, сильней сжимает мою руку, слезы тихо скатываются по бледному лицу, — выручи меня, пожалуйста… — еле выговаривает, опять корчится от боли, — всего один танец. Сегодня какая-то важная шишка тут с друзьями отмечает мальчишник, какой-то золотой магнат… я не могу… не могу не станцевать… то есть… ты… ты должна меня выручить..

— Боже, еще и какая-то важная шишка… да я уже сейчас паникую… а там? Там вообще не смогу станцевать. я обвиваться и выгибаться, как ты вокруг шеста не умею, не смогу. Злата… это плохая идея… понимаешь… да он сдаст меня с потрохами, пожалуется нашему начальнику и нас обеих уволят…