Забытое достоинство

Но сейчас, видя шквал неестественного огня, что грозил обрушиться на возлюбленную, Воля почувствовал давно позабытый укол злости. Шестикрылый был сильнейшим из эндорим, возможно окромя Спящих, и даже оставшись без подпитки контрактера, не сомневался в своей победе. Он и не мог сомневаться, ведь его основой было чистое, незамутненное Эго. В его руках возникла длинная, созданная из солнечных лучей секира, способная раскалывать горы. И без капли сомнений он опустил ее на врага, под ногами которой, в паническом хаосе застыл квартал знати населенный тысячами смертных душ.

Увидев поток ослепительных лучей что, пробил тучи опускаясь к земле, Лана внутренне похолодела. Он был намного слабее чем тот что испепелил ее у Вайрна, но даже так она сомневалась в своей способности его пережить. А еще взгляд зацепился за дом с красной черепицей, что виднелся далеко внизу, скрипнув зубами, среброволосая внутренне крикнула своему контрактеру:

“Ульма, давай!” — и Ульма дала. Сотканный из чужих ожиданий и грез поток неистовой силы заполнил ее тело. Лана никогда не считала себя героем, но эти люди верили в легенды о ней. Верили в чудо. Для эндорим веры порой бывает достаточно, чтобы его сотворить.

Покрытые каменной чешуей крылья существа напоминающего дракона, приняли на себя залп ледянных стрел посланных Долгом, а среброволосая понеслась вверх, навстречу всесжигающей солнечной смерти. Так же как и у Вайрна, Лана не могла повернуть и уйти от атаки. Меч неотвратимой судьбы, вспыхнул в ее руках фиолетовым пламенем, не ненависти, но чуда. А сила веры людей ускорила ее полет.

В это время Долг сражалась с лучшим из их творений, единственным что смог подчинить себе нерожденного. Принявший вид дракона, словно вытесанного из нерушимого камня, Лейнард кружил вокруг Водной Девы, гася потоки ее холодного, словно свет звезд, льда с помощью своих могучих крыльев. Уже дважды Связанная Долгом заставляла герцога замереть в полете, заморозив для него время.

Лейнард старел, обращался во прах, его смертная суть каждый раз почти растворялась, но жгучий жар Любви, всегда возвращал его назад, в привычную Неизменность. И дракон скидывая оковы, вновь бросался вперед, чтобы быть отброшенным волнами силы, Долг лишь держала дистанцию и оборонялась, ничуть не сомневаясь что возлюбленный скоро покончит со своим врагом и придет ей на подмогу.

Лейнард тоже понимал что без его помощи Лане не выстоять перед властителем Воли. Каждая секунда ему сейчас казалась тысячелетием, пытаясь свести с ума смертный разум. Но если бы солнцеволосый был способен впасть в безумие, оно бы его настигло еще давным давно, в детстве. Даже сейчас, в пылу битвы, Лейнард привычно сражался за главенство над телом со своим давним врагом, пытающимся поглотить его личность.

В очередной раз разорвав сковавший его неземной лед, каменный дракон скинул вниз свою чешую, обратив всю свою силу в скорость и наконец-то настиг парящий в небесах силуэт. Чем Долг была ближе, тем идеальней ему она казалась. В ней не было ничего, похожего на изъян. Только абсолютная преданность и служение. Его когти бессильно скользнули по ее броне изо льда, не находя бреши. И тут их озарил слепящий всеми цветами радуги свет. Лейнард вскинул клыкастую голову вверх и удивленно зарычал.

В далеком, черном небе столкнулись две сути. Подчиняющая себе саму реальность непререкаемая Воля и создающее тысячу вероятностей фиолетовое пламя Чудес. Девятьсот девяносто девять раз Лана сгорела в агонии, но мир отвергнул эти исходы, ведь шанс похожий на ноль еще оставался, а среброволосая упрямо тащила его из мнимых вероятностей, отрицая любое другое будущее, покуда у нее хватало сил. Щедрой рукой черпая их у харгранки, Лана невольно почти выпила ее досуха, но нашла тот самый, единственный, шанс. Безжалостное солнце было разрублено аметистовым росчерком.

Замерев, в освященном северным сиянием небе, Лана мгновение не могла поверить что смогла пережить сильнейшую атаку шестикрылого. Но на это ушли все силы что Ульма собрала у горожан за два дня и ее собственные. Медлить было нельзя, крепко сжав в руке меч что впитал все пламя солнца, сребровласка ринулась вниз, на Волю. Шокированный немыслимой картиной, противоречащей его сути, Золотой Властелин Гордости даже не пытался заблокировать удар черного клинка, что разрубил его пополам, вышвырнув из реальности.

Из окутанной оковами холодного долга груди, вырвался неверящий, тоскливый крик. Даже бессмертные способны любить и тоска по возлюбленному, стала той слабостью, что пытался Лейнард отыскать. Шанс, похожий на злую иронию, он не упустил и вложил все силы своего демона в сокрушительный взмах когтистой лапы, который разорвал Деву Вод пополам. Не было боли и крови, эндорим была неведома концепция смерти. Просто один пропущенный шанс, полученный из поражения горький урок. Долг приняла его со смирением, уходя туда, где сейчас находился властелин ее сердца.

Фиолетовые крылья истаяли вместе с остатками сил, Лана со звонким криком полетела к далекой земле, прикидывая какие у нее есть варианты и размахивая в потоках ветра руками. Пережить падение с такой высоты, будет непросто даже для демона. Ударившись всем телом, об мелькнувший под ней крылатый силуэт, сребровласка зашипела от боли в треснувших ребрах и уселась, первым делом убрав свой меч в ножны.

Сидя на горбу здоровенного, размером с сарай, крылатого ящера, она сейчас неслась над гладью реки. Щурясь от, порожденного одуряющей скоростью, ветра в ушах, Лана покосилась на голову монстра, что повернулся к ней блеснув золотом глаз. А потом, кисло скривившись, постучала по каменному гребню:

— Эээ, чудик, прекращай выеживаться и поворачивай в сторону Тарсфола. Меня на какие-то там полеты под вечерними звездами не купить!

Грустно зарычав, дракон заложил крутой вираж, от которого Лане с визгом пришлось вцепится в его чешую и чуть медленнее полетел назад, к громаде королевского замка. Когда они тихо приземлились в полумраке внутреннего сада, неподалеку от часовни, Лана соскочила на землю и отошла в сторону, пока солнцеволосый, с тихим шипением принимал назад человеческую форму.

Одержимые отличались от эндорим, для последних форма их тела определялась их представлениями о себе и своей сути, ибо для них первичным была душа и разум. С такими как Лейнард все было иначе, пользуясь силами демона, он мог изменить свое тело как пожелает. Припомнив все то что ведьмочка ей рассказывала, Лана с любопытством спросила у солнцеволосого, который в чем мать родила, бродил по саду разыскивая, где-то скинутые перед превращением штаны:

— Эй, Лейни, почему именно дракон, а?

— Да начитался про них в детстве сказок. Ну ты сама подумай, кому из мальчиков не хочется побывать в шкуре гигантской, летающей ящерицы? — склонившись в кусты и блестя голым задом, от которого Лана упорно отводила взгляд, честно ответил солнцеволосый.

— Слушай, а как ты вообще умудрился подчинить себе демона? Ульма рассказывала мне истории, но во всех них, даже сильные люди в итоге оказывались порабощены эндорим… — усевшись на камни, Лана вздохнула. Ее тело почти не устало, но потусторонних сил хватало лишь на то чтобы оставаться в реальности.

— О! Нашел! — счастливо воскликнул Лейнард и подобрав брюки с опаясанные ножнами, принялся спешно их натягивать, — А с этим все просто, Ваша Серебристая Светлость, но ответ будет похож на поговорки портовых грузчиков. — наконец произнес он, повернувшись к Лане лицом и ухмыльнувшись. Впервые за все время Лана видела герцога Восточных земель, таким веселым и искренним. Им больше незачем было что-то друг от друга скрывать.

— Ох, ну удиви меня, я полна сомнений в том что такой золотой мальчик как ты, герцог, вообще знает как говорят портовые грузчики! — колокольчиками прозвенел ее смех в тишине сада.

— Ну как пожелаете, леди. Вот скажите, можно ли хуем дуб сломать? — совершенно серьезно спросил Лейнард, у пожавшей плечами Ланы и сам же ответил:

— Можно! Если дуб хуевый, а хуй дубовый. Вот так и со мной. Демон которого в меня вселила Ее Величество был ограничен всеми мыслимыми печатями, а я с детства был непослушным шалопаем ненавидящим ограничения и запреты.