Танцующий в темноте

Он издает прерывистый стон, завороженно глядя на происходящее.

— Ты видишь это? — шепчу я, проводя пальцем по своему порезу и спускаясь вниз по его теплой шее.

Он держит меня так, словно я создана для него.

— Ты видишь во мне себя?

Его глаза плотно закрываются, пальцы скользят к моим бедрам и впиваются в меня, как будто он не может не притянуть меня достаточно близко. Когда его дыхание становится тяжелым, хриплым, он прижимает меня к себе. Теплый поток проносится между моих бедер. Он просто пытается сократить расстояние, но я хочу большего. Разве он не знает, что я хочу всего?

И взамен я отдам ему всю себя.

Я хватаю низ платья, сдвигая его на несколько сантиметров вверх, пока оно не оказывается у меня на бедрах, затем я покачиваюсь и снимаю трусики. Его глаза резко открываются. Он стискивает челюсть, его взгляд скользит по моей обнаженной коже и оставляет трепет везде, где касается. Но он не шевелится, чтобы прикоснуться ко мне. Его тело напряжено, и мне интересно, может ли он вообще прямо сейчас. Медленно я протягиваю руку между нами и расстегиваю его молнию.

Мы смотрим друг на друга долгую минуту, все, что я хочу сказать ему, проносится в голове. Я не знаю, как быть сентиментальной. Во всяком случае, не вслух. Может быть, это мой самый большой секрет из всех. Иногда чувства в моем сердце кажутся слишком большими и нежными, чтобы выплеснуть их в мир. Иногда проще сказать все и ничего сразу.

— Могу я позаботиться о тебе? — я тихо спрашиваю, глядя на него из-под ресниц, тяжело сглатывая.

Наклоняясь ближе, я дую на его кожу и провожу носом по его щетине. Провожу ладонью по его груди. Твердый стук, стук, стук раздается под моей рукой.

Ты позволишь мне проникнуть в то место, где так глубоко прячутся твои самые темные секреты?

Воздух между нами сгущается. Вскоре наши тела покрываются изнуряющим потоком солнечного света. Когда я отстраняюсь, и его пристальный взгляд скользит между моими глазами, есть что-то, чего я никогда раньше не видела. Что-то обнаженное и уязвимое. Это заставляет мою грудь сжиматься так, как никогда раньше. Мои губы приоткрываются, чтобы вдохнуть его, и, клянусь, я получаю кайф от Адама Мэтьюзза.

Прерывистое дыхание вырывается из его рта, как будто он слышит каждое слово, которое я не могу произнести. Приподняв бедра, он стягивает штаны. Он наклоняет голову, проводит губами по моей открытой ране. Затем он прижимается к ней ртом так нежно, что сладкая боль разливается в моем сердце.

Он приглашает меня в свой мир в самый уязвимый момент. Тепло проникает в мою душу. На мгновение я становлюсь светлее, чем следовало бы позволить тому, кто настолько склонен к темноте.

Я обвиваю руками его шею. Затем опускаюсь на него. Мои глаза закрываются, когда он заполняет каждый сантиметр. Низкий стон вырывается из него, и он наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня. Его руки находят мою задницу и сжимают, но вместо того, чтобы оставить их там, он поднимает их выше, пока не обхватывает мое лицо. Он не отрывает взгляда, когда я рисую восхитительные круги своими бедрами, и мое сердце пропускает биение от этой близости.

Меня никогда так не держали во время секса. Я не ожидала, что что-то настолько маленькое станет чем-то вроде якоря, привязывающего меня к нему.

Через секунду я ускоряюсь, и он опускает одну руку вниз, чтобы обхватить мой затылок, а другой находит мою талию. Долгая дрожь пробегает по его телу, и, черт возьми, все в нем кажется таким хорошим. Стоны срываются с моих губ, один за другим, по мере того как ощущения нарастают с каждым движением бедер.

Когда я встречаюсь с ним взглядом, его глаза прикрыты и полны диким голодом.

Боже, похоть обжигает его.

Запрокидывая голову, я хватаю его за плечи и жестко насаживаюсь на него. Жаднее, чем я когда-либо была. Гортанный звук вырывается из его груди, и он приподнимает бедра, толкаясь достаточно глубоко, чтобы заставить меня ахнуть.

Вскоре его руки скользят к моим волосам, и он притягивает мое лицо к своему. Мой ритм замедляется, каждое движение доставляет большее удовольствия, чем предыдущее. Его глаза напряжены, когда он прижимает меня так близко, что наши приоткрытые губы соприкасаются. Мое дыхание наполняет его рот, и он вдыхает каждый мой выдох, как будто они нужны ему, чтобы выжить.

И я думаю, что он смог бы.

Я думаю, мы оба смогли бы.

На этот раз экстаз охватывает меня постепенно, прокатываясь по мне длинными, напряженными волнами. Мои ногти впиваются в его плечи, и стоны наполняют машину, когда я двигаюсь на нем быстрее, гоняясь за каждой каплей наслаждения.

Он втягивает мою нижнюю губу в свой рот, его руки направляют мою задницу и плотнее прижимают мой клитор к нему.

— Дерьмо. Адам.

— Черт.

Он врезается в меня, обвивая руками мои плечи и накачивая так глубоко, что ударные волны одна за другой сжимают мое естество.

Я вскрикиваю, в то же время из него вырывается прерывистый стон, его мышцы дрожат под моими прикосновениями. Мои глаза закрываются, когда покалывание распространяется к сердцевине и расходится по бедрам. Я прижимаюсь к нему.

— Твою мать, — я дышу ему в влажную шею, каждый мускул моего тела напряжен и удовлетворен.

Его грудь прижимается к моей, дыхание тяжелое. Его рука хватает меня за волосы, и он откидывает мою голову назад, чтобы я смотрела на него. Мы разглядываем друг друга, его брови нахмурены, а в глазах мука, и я не понимаю почему.

Проходит долгая минута, прежде чем мое сердцебиение замедляется.

— Адам.

Я сглатываю, мой взгляд перемещается между его глазами и губами.

— Почему ты смотришь на меня как на…

Он прижимается своими губами к моим, его язык проникает в мой рот и переплетается с моим собственным. Поглощая меня, он крадет мое дыхание каждым движением. Мурашки пробегают по коже, мои руки взлетают к его волосам и хватают, дергают, выкручивают.

Его поцелуй плотский, отчаянный и наполнен всей той мукой, которую я видела в его глазах. Наклонив голову, я беру все, что он мне дает, и отдаю ему больше.

Когда он, наконец, отрывает свой рот от моего, он прокладывает влажные, голодные поцелуи вдоль моей челюсти и вниз по шее.

— Я думаю… — его грубый голос вибрирует у моего горла, его руки обвиваются вокруг моей талии и сжимают, как будто ничего другого не существует. — Я думаю, что я… черт, я люблю тебя, Эмми.

Мое сердце громыхает в груди, а в животе совершается тысяча кульбитов. Его слова проникают в кости, наполняя вены жаром, пока я прокручиваю их в голове снова и снова.

Откидываясь назад, я сжимаю его челюсть в своих руках. Его глаза пронзают меня насквозь, за мукой скрывается уязвимость, и его грудь замирает, как будто он не может дышать без моего ответа.

— Да, — наконец шепчу я, мои слова прерываются от эмоций. — Я тоже, черт возьми, люблю тебя.

Он сглатывает, его глаза темнеют, пока мои слова повисают в воздухе, и я прижимаюсь к его груди. Он держит меня так долгое время. Так долго, что мои глаза, наполненные слезами, закрываются.

Давление нарастает и вибрирует под кожей. Оно достаточно сильное, и я уверена, что оно не предназначено только для одного человека.

Он сжимает меня крепче, и я прижимаюсь носом к его шее.

У нас есть все, что нужно для выживания.

— Каждый желает вознестись.

Но именно благодаря нисхождению ты видишь истину вблизи.

— Майя Луна

Я сжимаю пальцы вокруг ладони Адама так сильно, что они наверняка причиняют ему боль. Он не останавливает меня.

Может быть, он знает, что мне нужна эта маленькая, осязаемая вещь прямо сейчас. Может быть, ему это тоже нужно.