Задобрить грубияна

— Скажи мне, что делать, Папочка, — шепчу я, раздвигая бедра еще на дюйм. Мои бедра болезненно дергаются, а внутри меня накаляются нервы.

Его дыхание прерывистое.

— Сделай пальцами букву V, немного раздвинь эти губы и покажи мне жемчужину. Ту самую, которую я ласкал языком раньше.

Мои соски так сильно ноют, что я задыхаюсь. А пальцы ног сжимаются.

Он такой мужественный передо мной — потный, с обнаженной грудью и толстым членом в сильной хватке. Он сжимает его и двигает кулаком быстрее и быстрее, и быстрее.

Когда я смотрю на него, меня охватывает боль, заставляя меня гореть. Поэтому я делаю, как мне говорят, раздвигая нежную плоть и позволяя ему наслаждаться, пока его кулак движется все быстрее. Неистовее.

— Черт, эта нетронутая киска. Я бы продал душу, чтобы трахнуть ее. Я бы просто разорвал эту вишенку, детка. Лопнул ее, как пузырь, пока бы объезжал твою пизденку в первый раз. — Его голова падает на плечи, звук стона наполняет прачечную.

— Ебать. Я чувствую твой запах. Пахнет сладким медом.

Мое тело покрывается испариной от его слов. И потому что я провожу кончиком пальца вверх-вниз по клитору.

Я делала это раньше, но так и не достигла пика, потому что у меня не было Бутча в качестве стимула. Теперь все по-другому.

Теперь ничто не мешает воротам удовольствия открыться и шквалу ощущений вырваться наружу.

Я ласкаю себя быстрее, моя плоть издает влажные чавкающие звуки.

— Оххх, — стону я. — Бутч.

Его глаза сверкают от моей женственности, челюсти стиснуты.

— Малышка.

— Я хочу, чтобы ты присоединился ко мне, — хнычу я, открыто разглядывая его эрекцию.

— Боже, я тоже, — вздыхает он, ударяя кулаком по столу. — Хочу быть единственным мужчиной, который когда-либо проникал в тебя. Как мне это сделать? Как? Блядь!

— Я такая мокрая, — шепчу я, откидываясь назад и раздвигая бедра полностью. — Ты можешь это сделать. Пожалуйста!

Вымученный звук покидает его горло, и он шлепает эрекцией по моей киске.

Шлепает снова и снова, мышцы в его груди сокращаются, словно тектонические плиты. Нельзя отрицать, что его член стал еще больше. Огромным. Он налился и отяжелел. Набухший и изогнутый вверх. Шедевр. Чтобы доставить ему удовольствие, потребуется немало усилий. Я хочу это сделать. Мне это нужно.

И из-за голода у меня рождается идея.

— Бутч, — говорю я, тянусь к его губам за поцелуем, чтобы заставить его подойти ближе.

Он жадно наклоняется, его рука скользит между нами вверх и вниз, его тяжелые яйца снова и снова упираются в мои бедра.

— Ляг под меня. Позволь мне посидеть сверху.

Его дыхание замирает, а затем вырывается со свистом. Он приподнимает меня на несколько дюймов, а когда я снова сажусь, его твердый член раздвигает меня, ощущаясь повсюду.

Он настолько длинный, что раздвигает мою задницу пополам, как и мои губы. Ощущения настолько потрясающие, что по моим щекам текут слезы.

Мы оба стонем, глядя друг другу прямо в глаза.

Я держусь за плечи Бутча и скольжу вверх-вниз на его члене, сильное трение ощущается повсюду. На моем клиторе, на чувствительных складочках, и даже на моей задней дырочке. Повсюду. Везде.

Мои бедра трясутся после пяти секунд на нем, а нервные окончания накалились от восторга.

— О Боже, это так чертовски хорошо, — хрипит он, наблюдая, как мои бедра покачиваются на его эрекции. Его рука поднимается и шлепает меня по ягодице.

Он шлепает несколько раз, и я готова умолять сделать это снова.

— Быстрее, малышка. Заставь Папочку кончить. Такая возбужденная маленькая девочка, ерзает этой киской по всему моему члену. Христос.

Мои ноги трясутся, а зубы стиснуты с огромной силой. И мои движения становятся все более беспорядочным и бешеным. Голодными.

— Тебе нравится? — стону и, наклоняясь, чтобы поцеловать его подбородок и шею. — Я заставлю тебя кончить?

— Ах, детка, ты единственная причина, по которой я буду кончать до конца своих дней. — Он зарывается лицом в мою шею и начинает быстро лизать, прижимая сильнее, чтобы увеличить трение в несколько раз, пока я не кричу, дергая бедрами и царапая его, готовая умереть за один большой член между ног.

— Ты моя, Синди. Только моя. Я оставлю тьму ради тебя, детка. Сделаю что угодно.

Должно быть, я действительно влюблена в этого человека, потому что именно его клятва доводит меня до кульминации. Мои ногти впиваются в его плечи, и я дрожу, как лист на ветру. Мои бедра пульсируют в такт оргазму. Эти крошечные мышцы сжимаются и сжимаются, увлажняя член Бутча, заставляя скользить сильнее. И реагирует на мой оргазм, как животное. Прижимая меня к своему члену, запрокинув голову и достигнув оргазма.

— Подарила мне лучший петтинг, да, детка? Идеальный. — Его зубы впиваются в мою шею, а бедра подрагивают с каждой струйкой спермы, покидающей его. — Ездила на мне, как на гребаном велосипеде. Заставила Папочку кончить так сильно, малышка. Девушка с идеальной задницей — Чертов ад.

Когда он прижимается ко мне, я чувствую на себе его желание, и не хочу быть в другом месте.

Зачем мне быть где-то еще, когда этот гигантский мужчина держит меня так, будто я его единственное убежище… и я держу его точно так же.

Каким-то чудом мы нашли друг друга в укромном месте посреди океана. И мы никогда не отпустим друг друга — я это чувствую.

Я оставлю тьму для тебя, детка. Я сделаю что угодно.

Его слова эхом звучат в моей голове, заставляя улыбнуться.

Но что, если он сказал это сгоряча и потом пожалеет? Моя улыбка тускнеет, когда я думаю о том, как тяжело будет Бутчу покинуть буровую установку. Подняться сюда стоило огромных усилий.

Что, если это причинит ему боль? Что, если выход сломает его? Из-за меня?

Бутч несет мое обмякшее тело в ближайший офис.

Усаживает нас на диван, кладет мою голову себе под подбородок и засыпает. Некоторое время я дремлю, но потом меня будит шум наверху.

На палубе?

Мне не хочется будить Бутча, когда он выглядел таким умиротворенным. Я чувствую, что обычно его сон неспокойный. Поэтому я выскальзываю из объятий и возвращаюсь в прачечную за одеждой. А затем поднимаюсь на палубу, чтобы исследовать скрип, который продолжает эхом разноситься вокруг нас.

Я никак не ожидала, что меня подхватить и швырнёт через всю палубу, как только я открою дверь.

Глава 6

Бутч

Меня будит крик. Мне не чужды такие звуки в голове. Однако обычно они не исходят от женщины.

— Синди, — хрипло шепчу я, вскакивая с дивана.

Ее нет. Ее тепло все еще ощущается на моих руках и груди, но ее нет.

Где она, черт возьми?

— Синди! — Сон рассеивается немного быстрее, когда я снова слышу крик. И моя кровь стынет в жилах, когда я осознаю, что это ее крик. Холодный пот стекает по моей спине, когда я вскакиваю на ноги, стены офиса пульсируют вокруг меня, в такт сердцебиению. Что заставляет ее кричать? Я уже бегу в общий коридор, в голове миллион сценариев.

Зажала ли она конечность в оборудовании? Упала со ступенек? Есть ли на этой вышке кто-то, кроме нас? Последний вариант заставляет меня закричать так громко, что горло болит от протеста.

— Синди!

На этот раз звук, который она издает, больше напоминает крик тревоги, чем боли. И я не могу отрицать мысль, которая проникала в мое подсознание с самого первого звука.

Она наверху, на палубе.

Крики доносятся снаружи.

Место, где я не бывал пять лет.

Тем не менее, я не колеблюсь и бегу к лестнице.

Моя Синди где-то там, и что-то не так.

Я кинулся бы в огонь, если бы ей понадобилась помощь. Я бы вернулся и пережил войну, лишь бы почувствовать ее губы.

Может быть, у меня в животе образовалась ужасная яма, и в горле застыл ком, но эти ощущения ничто по сравнению с тем, что я почувствуют если ей будет больно. Да поможет мне Бог, я разрушу небо.

— Бутч.

Я преодолел половину лестницы, когда она позвала меня. Мое сердце сжалось от боли, но я не остановился. Я не остановился, даже когда пульс, казалось, подскочил до двухсот ударов в минуту. Я не остановился, когда по моему телу начала проходить дрожь. Когда я достиг верхнего этажа лестницы, открыл железную дверь — и меня встретил вой ветра. Лупит дождь.