Пржевальский

Личность Пржевальского в силу его громадных заслуг перекрыла в глазах потомков достижения его братьев. Тем не менее брат Владимир стал одним из самых блестящих юристов своего времени, соперничавших со знаменитым Ф. Н. Плевако, а младший брат Евгений – не менее знаменитым математиком, преподавателем, автором известного учебника геометрии[8], а также генерал-майором.

В 1849 году 10-летнего Николая отправили учиться в Смоленскую гимназию, о чем также рассказывает в своей книге М. А. Энгельгардт:

«Года через два стали приглашать учителей-семинаристов, которые, впрочем, плохо соответствовали своему назначению и часто менялись. Наконец попался сносный ментор, подготовивший мальчиков в училище. Мать хотела отдать их в кадетский корпус, но это не удалось, и она отправила их в Смоленск, где они были приняты во второй класс гимназии. В Смоленске вели они очень скромную жизнь, помещаясь на квартире, стоившей два рубля в месяц, под присмотром крепостного дядьки Игната, который водил их в гимназию и сопровождал на прогулках. Николай Пржевальский был хорошим товарищем, но близких друзей не имел. Сверстники невольно подчинялись его влиянию: он был коноводом своего класса. Он всегда заступался за новичков – черта, свидетельствующая не только о великодушии, но и о независимом характере: в то время травля новичков считалась как бы священной обязанностью, – надо же „отшлифовать“ парня, рассуждали товарищи… Но Пржевальский, как мы сказали, был сам по себе.

Ученье давалось ему легко: он обладал изумительной памятью – качество очень важное при тогдашней системе преподавания. Нелюбимым предметом его была математика, но и тут выручала память: „ему всегда ясно представлялась и страница книги, где был ответ на заданные вопросы, и каким шрифтом она напечатана, и какие буквы на геометрическом чертеже, и сами формулы со всеми их буквами и знаками“. Живое воображение и феноменальная память определили весь склад его ума. Он, как сам выражался, мыслил образами. Суждения его о тех или других явлениях складывались непосредственно, интуитивно; он скорее смотрел и видел, чем думал и заключал. Ясный и здравый ум помогал ему быстро ориентироваться и схватывать сущность явления; книги и письма его полны метких замечаний, блестящих характеристик; но, полагаясь на первое впечатление, он нередко впадал в поверхностные суждения, образчики которых увидим ниже.

Как противовес слишком одностороннему развитию памяти и воображения, было бы полезно развитие склонности к отвлеченному мышлению, но гимназия не могла оказать влияния в этом отношении. Вакации, тянувшиеся очень долго, с мая до октября и даже ноября, мальчики проводили дома, в Отрадном. Они помещались с дядей во флигеле, куда приходили только на ночь, проводя весь день на охоте и рыбной ловле. Это была бесспорно полезнейшая часть в воспитании будущего путешественника. Под влиянием жизни в лесу, на воздухе закалялось и крепло здоровье; развивались энергия, неутомимость, выносливость, изощрялась наблюдательность, росла и укреплялась любовь к природе, придавшая всей его жизни такую своеобразную окраску.

Зато книжная сторона его воспитания сильно хромала. Литературу в доме его родителей заменяли лубочные издания, покупаемые у коробейников. В числе прочей дребедени попалась ему книжка „Воин без страха“, сыгравшая немаловажную роль в его жизни. „Написанная прекрасным языком“ и рисовавшая воинские добродетели самыми яркими красками, она произвела на него глубокое впечатление. Рассказы о севастопольских подвигах тоже кружили ему голову, и в конце концов он решил поступить на военную службу»[9].

Гимназическое воспитание кончилось в 1855 году, когда Пржевальскому исполнилось 16 лет. Лето он провел в деревне, привычно занимаясь охотой и рыбной ловлей, а осенью должен был отправиться в Москву и поступить в полк. В те времена это было целое путешествие, к которому готовились заблаговременно: ладили экипажи, закупали необходимые вещи и так далее. Как ни мечтал Николай о военных подвигах, но расставаться с родительским домом было ему тяжело. Позже он вспоминал: «Наконец наступила роковая минута. Меня позвали к матери; я вошел в залу. У большого образа теплилась лампада, а на коленях перед ним молилась моя мать. В углу стояла няня, несколько дворовых, и все плакали. „Станьте здесь и молитесь“, – обратилась ко мне и брату мать. Мы молча исполнили ее приказание. Глубокая тишина водворилась в комнате, изредка прерываемая тяжкими вздохами. Наконец мать встала и взяла образ; я подошел к ней. „Да сохранит тебя Господь Бог во всей твоей жизни“, – сказала она и начала благословлять. Этой минуты не вынесла моя переполненная душа. Долго сдерживаемые слезы разом брызнули из глаз, и я заплакал как ребенок. „Прощай, мой голубчик“, – сказала, поцеловав меня, старая няня. – „Прощайте, барин, прощайте! Дай Бог вам счастья!“ – слышалось со всех сторон. Да, это была минута тяжкого испытания; я не забуду ее никогда»[10].

Когда эта сцена рисуется в воображении, образ матери, провожающей сыновей, будет неполным без того факта, что 15 марта 1855 года родилась их сводная сестра Александра, а за год до этого Елена Алексеевна повторно вышла замуж за соседского помещика Ивана Демьяновича Толпыго, служащего Смоленской палаты государственных имуществ. Помимо дочери Александры, от этого брака родились в скором времени еще двое сыновей: Николай (1856) и Ипполит (1858). Александра Ивановна Толпыго впоследствии наследовала имение Отрадное. Надо сказать, что с отчимом, а потом и со сводными братьями и сестрой, у Николая сложились вполне добрые отношения.

Итак, детство будущего знаменитого путешественника полностью соответствовало тому занятию, которое он впоследствии выбрал. Отличительными чертами его, по свидетельствам биографов, была ярко выраженная самостоятельность, некоторая грубоватость, резкость в суждениях, неукротимая энергия и одновременно способность к глубоким душевным порывам, что проявлялось в стремлении к справедливости при защите новичков. Не из-за этого ли детского противостояния брат его Владимир, обладавший более покладистым и дипломатичным характером, выберет профессию адвоката?

По словам Владимира Михайловича, сказанным им позднее, умственное развитие его и брата началось после окончания курса гимназии. «Хотя я, – писал позднее Николай Михайлович, – отлично кончил курс гимназии, но, скажу по истине, слишком мало вынес оттуда». Тем не менее юноша окончил курс с правом на первый гражданский чин. Да и Владимир поступил в Московский университет на юридический факультет, куда из-за юного возраста был зачислен только в следующем, 1856 году. С этого момента дороги братьев надолго расходятся.

1855 год – год окончания братьями Пржевальскими гимназии и перехода во взрослую жизнь – стал переломным не только для них, но и для России в целом. Император Николай I, правивший страной с самого рождения Пржевальского, умер, а на престол Российской империи 19 февраля 1855 года взошел его сын Александр II, которого история назовет Освободителем.

Глава вторая

Смена устремлений

После отъезда из родительского имения наш герой, заядлый охотник с жестким характером, романтическим настроем, атлетическим здоровьем и спартанским воспитанием, погрузился в армейскую обстановку. Он был принят унтер-офицером в Рязанский пехотный полк. Вскоре полк из Москвы выступил в поход через Калугу в город Белев, где Пржевальский попал в особую юнкерскую команду.

8

Начальная алгебра Е. Пржевальского, штатного препод. 3-го Александровск. воен. училища. Ч. 1–2. М., 1867.

9

Энгельгардт М. А. Указ. соч. С. 8—10.

10

Пржевальский Н. М. Воспоминания охотника // Журнал охоты и коннозаводства. 1862. № 6–8.