Страница 20 из 32
– Глупая ты, – сам не понял Александр, зачем спросил об этом у девушки, и списал на счет того, что ему приятно ее подкалывать.
– Сам дурак, – пробормотала Карлова.
Автомобиль остановился на светофоре. Улучив момент, Александр достал бутылку, из которой сделала несколько глотков Марта.
Она следила за тем, как Саша, чуть запрокинув голову, пьет воду. И ей вновь захотелось коснуться его. Откуда-то появилась незваная нежность и окутала сердце скрипачки, как тонкая паутина.
– Что ты там сказала? – уточнил Саша.
– Да так, мыслю вслух, – ответила Марта и сдуру откусила большой кусок, подавилась и закашлялась.
– От жадности? – добродушно осведомился водитель машины и любезно предложил: – Хочешь, похлопаю?
Марта терпеть не могла, когда ее хлопают по спине, но почему-то кивнула. Александр проявил себя большим шутником. Он, отпустив руль, несколько раз похлопал в ладони и засмеялся, чем окончательно разозлил скрипачку. Сам он рассмеялся – непринужденно, весело, давным-давно забытым смехом.
– На, попей лучше, – сунул ей бутылку Дионов. – Будет больше толку.
– Спасибо, – буркнула Марта. – Ты свое юмористическое шоу открыть не пробовал? – И вновь закашлялась.
До конца дороги Александр только и делал, что доводил бедную девушку до белого каления, и к дому сестры Марта приехала порядком вымотанная, даже злая. А Саша улыбался, забыв на время о проблемах. Ему вспомнились первые курсы универа, когда он жил беззаботной и вполне счастливой жизнью, а самой большой его неприятностью была сессия.
Глава 7
Ника проснулась поздно, когда полуденное высокое солнце вовсю хозяйничало в доме, кроме ее комнаты с закрытыми вертикальными жалюзи из плотной нежно-персиковой ткани. Не без труда откинув одеяло, в котором умудрилась запутаться, Ника решила сесть. Но тут же гудящую голову пронзила стрела боли. Она вошла в левый висок и вышла из правого, отчего Карлова шепотом выругалась. Слова вышли невнятными – язык спросонья еле ворочался, а во рту было сухо, как в пустыне Сахара в худшие ее дни.
Ника облизала губы, не понимая, что с ней такое, и попыталась вновь сесть: осторожно перевернулась со спины на бок и поднялась, упершись слабыми ладонями в кровать.
«Я сейчас умру, – подумала Ника с тоской, когда висок пронзила новая стрела боли. – Бли-и-ин, как фигово-то. Напилась я, что ли?»
Она прислонилась к стене, раздумывая, как бы ей подняться на ноги и дойти до туалета. Так худо Ника не чувствовала себя очень давно – с тех самых пор, как случайно выпила в клубе «Алигьери» странный наркотический напиток, приняв его за обычный коктейль. Тогда отходняк у нее тоже был нехилый, да и сильный испуг сыграл свою роль. Правда, тогда рядом находился Никита, который помог ей прийти в себя, умудрившись при этом оскорбить, нахамить и обозлить. Однако тогда Нику поразило, что Кларский проявил себя джентльменом. Она ведь откровенно приставала к нему, а он мало того что не бросил ее в клубе, потащил к себе домой, где привел в чувство, так еще и не отвечал на все ее поползновения.
Карлова глухо простонала, прижав ладони к вискам. Пить хотелось неимоверно, и ее подташнивало. Память Ники постепенно, урывками, восстанавливалась. Перед внутренним взором мелькали то тусклые, то яркие картинки.
Она созванивается с Дашкой и зовет ее в клуб.
Они приезжают в пафосный модный «Алигьери»…
Сидят за стойкой бара, где со смехом пьют какой-то вкусный, чисто женский коктейль, кажется, «Секс на пляже»…
Весело зажигают на танцполе, веселятся за стойкой бара, и Ника подбивает Дашу заказать абсент…
Ника выпивает один бокал горького напитка, второй, ничего не чувствует, словно выпила грейпфрутовый сок без сахара…
А потом, разочаровавшись, заказывает еще какой-то коктейль…
После него становится куда веселее, и Ника вновь бежит на танцпол, теперь яркий, переполненный классными людьми, и отрывается на нем так, как только может ее взбодрившееся тело. Один умопомрачительно зажигательный трек энергичного диджея, второй, третий… и…
И все.
Ничего больше Ника не помнила. Память замолчала, и картинки пропали. Зато затошнило куда сильнее.
Морщась, Карлова встала на ноги и, ощущая себя так, словно только что вышла из-под общего наркоза, поплелась по полутемной комнате к двери, слегка пошатываясь и изредка цепляясь за стены. Ника чувствовала себя настолько отвратительно, что даже ругать себя не могла за вчерашнее безобразие.
Родителей дома не было, зато на кухне обнаружилась пьющая кофе Дашка – свежая, как огурчик. На лице ее сияла улыбка, в глазах застыла романтика, а рука крепко сжимала мобильник, как будто подруга ждала важный звонок или сообщение.
– О-о-о, пьяница проснулась, – шутливо поприветствовала она Нику. – А я вот жду, когда ты проснешься.
Ника так болезненно щурилась на Дашу, что та сразу поняла: еще не проснулась.
– Что-то ты белая сильно. Плохо? – участливо спросила подруга.
– Плохо, – скривилась Ника. К горлу подкатывал противный ком.
– Ну, так немудрено. Ты вообще вчера после своих алкогольных экспериментов в неадекват ушла, подруга. Отлично повеселилась перед свадьбой!
Ника устало взглянула на подругу, молча прошла мимо нее и достала из холодильника бутылку газированной питьевой воды, которая показалась ей напитком богов.
«Ага, повеселилась… Так повеселилась, что сейчас хочется забыться лет на десять», – думала она, жадно глотая воду с пузырьками.
А во всем Кларский виноват, скотина!
В тот раз, три года назад, она чувствовала себя так хреново из-за него – он ведь тогда потащил ее в клуб «Алигьери», чтобы показать всем, будто они с ней пара. А вчера она решила напиться только для того, чтобы навсегда забыть противного Укропа. Устроила себе прощальную вечеринку, знаменующую конец ее дум о том, кто живет себе припеваючи в соседнем городе и давным-давно забил на влюбленную в него девушку.
Она хотела заставить себя веселиться на поминках былой любви, потому и решила немножко выпить. И это «немножко» перешло в тихий ужас и самое настоящее беспамятство.
– Полегчало? – все так же участливо поинтересовалась Даша, то наблюдая за подругой, то с надеждой глядя в мобильник. – Кофе тебе сварить крепкий? Твои родители с утра на работу ушли, милостиво решили тебя не будить. Вернее, они не смогли тебя добудиться, Мисс Абсент. И перепоручили мне за тобой присмотреть. Чтобы ты, к примеру, опохмеляться не побежала с утречка. Ух и злая же твоя мама была. Кстати! – радостно воскликнула Даша. – Ты же не знаешь, что ночью было! Ника! Ника, ты куда? – окликнула она удирающую с кухни молодую хозяйку этого уютного, залитого солнцем дома.
А та, еще больше побледнев, молча скрылась в туалете. Впрочем, Даша сразу поняла состояние подруги. И тактично осталась в кухне. Напевая себе под нос нечто романтичное, она принялась варить кофе.
Спустя почти час Ника вышла из ванны. И вскоре безвольно сидела за столом в кухне и маленькими глотками пила горячий и очень крепкий кофе – его терпкий аромат бодро витал по кухне, время от времени выползая за приоткрытое окно и дразня носы многочисленных прохожих.
– М-м-м, кофеек просто прелесть, – нараспев произнесла Дашка.
В отличие от Ники чувствовала она себя отменно и намазывала на белый хлеб вареную сгущенку. Ника же воротила нос от еды и старалась не смотреть в сторону подруги, уткнувшись в свою большую кружку. Сейчас ей стало немного получше и почти не тошнило, но голова все равно раскалывалась, а руки до сих пор подрагивали.
– Этот кофе папе привез друг, – сипло отозвалась Ника, откашлялась и добавила: – Орлов привез.
– Тот самый, про которого он всегда рассказывает? – захихикала брюнетка.
– Ага. Он месяц гостил у друзей в Бразилии и привез какой-то крутой кофе оттуда. Отец теперь тоже в Бразилию хочет. – Карлова вновь отпила горячий напиток, волшебным образом возвращавший силы.
– Из-за кофе?
– Нет. Из-за рыбалки. Там, по словам Орлова, рыбалка какая-то отменная, экзотическая. – Стрела боли, уже не такая острая, вновь кольнула Никин висок.