Красавец и уродина

– Ирис не простит меня, если расскажу, как все было? – напрямик спросила Вета.

– Может и не простит. Даже скорее всего, – не пощадил ее друг. – Тебе ведь придется рассказывать все с самого начала, с первого раза, когда ты изменила прошлое.

Громова даже зажмурилась от ужаса: в глазах Ирис она будет еще и предательницей, которая преспокойно переложила тяжкий груз вины на своего друга.

– Знаешь, пока не нужно Ирис ничего знать, – рассудил Арлан. – Мало ли как дело обернется, лишний сторонник в этом мире тебе не помешает. Я виноват – и точка. Отсюда вывод: с ней тебе пока лучше не встречаться.

– Да, пожалуй… но родители же…

– Вызови своего Орленка – и все дела! – парень выразительно подергал за свисток на ее груди. – Тела призраков вязкие, наберем желудей и травы, выложим послание на его боку. Только надо сперва укромное ме…

– Точно!

Вета схватила золотой свисток и дунула что есть мочи. И вот, призрачный конек уже приплясывает перед скамейкой, вертит с любопытством черепушкой во все стороны. А Арлан носится вокруг, тщетно пытается заслонить коня своим телом и при этом выкрикивает что-то насчет преступной неосторожности. Вета тоже бросилась к коню, обняла его шею, как частичку потерянного мира, успевшего стать почти родным.

Арлан прекратил зря метаться, в темпе набрал подсобных материалов, минуты не прошло, как он уже ткнул девочку в плечо.

– Смотри, так нормально будет?

Теперь на боку Орленка красовалась надпись, выложенная из желудей, травы, привядших головок флоксов и васильков:

«Дорогая моя семья! Я попала в неприятную историю, но со мной все хорошо. Я в мире людей и не знаю, когда смогу вернуться. Не волнуйтесь за меня, ваша дочь Вета».

– Ага, коротко и в точку, – признала девочка.

– Тогда давай, вели Орленку возвращаться, пока его не заметили.

– Возвращайся, милый, – прошептала Громова. Последний раз погрузила руку в жаркий омут призрачной шеи – и конек испарился. А Вета забралась обратно на скамейку и обхватила руками колени. Эх, вздремнуть бы, она так устала!

– Ночь сможешь провести в охотничьем домике, – сказал Арлан. – Ну, если старик до тебя прежде не доберется.

Громова вдруг ощутила прилив отчаянной решимости, вскочила со скамейки, встряхнула головой.

– Доберется – не доберется! Надоело! А пошли прямо к нему! Ты знаешь, где его найти?

– Ну, понятное дело, – хмыкнул невесело Арлан.

– Ну так вперед! Заодно скажу, чтобы он не смел трогать Артура, иначе все, договор расторгнут!

– Теперь ясно, чего ты так раздухарилась, – закатил глаза воспитанник троллей, но все же начал движение. Вета следовала за ним в глубокой задумчивости, не отстала только потому, что Арлан крепко придерживал ее за рукав куртки. А потом резко затормозил, и она врезалась в его спину. Завопила сердито, обнаружив себя на школьном дворе:

– Ты зачем меня сюда притащил?!

У младших классов уроки уже закончились, и как раз в этот момент десяток малышей крутились вокруг и тыкали в Вету пальцами. Арлан завел ее на порог гимназии со словами:

– Старик теперь в школе обитает, занял место нашего завхоза.

– Зачем ему это?

– Ну, говорит, чтобы я у него на виду был. А на самом деле наверняка замышляет еще какую-то гадость.

– Вчера, то есть в том дне, которого не было, мне показалось, что наш директор странно себя ведет, – припомнила девочка.

– Ага, в курсе. Не тормози!

На входе в здание гимназии они задержались ровно на столько, сколько времени понадобилось Арлану чтобы охранник сладко уснул на своем посту.

Кабинет завхоза находился на первом этаже, между столовой и спортзалом. Арлан открыл дверь и вошел первым, Вета скорчилась за его спиной, но через плечо друга внимательно оглядела помещение. Прежде она тут не бывала, но подозревала, что кабинет в школе должен выглядеть как-то иначе. Здесь пол весь выстлан коврами, потрепанными, но еще пушистыми, окно наглухо задернуто красными бархатными занавесками – багряный отсвет их жутковато падал на стены. Старые пыльные гобелены густо и беспорядочно покрывали казенные желтые стены. По обе стороны от окна стояли два кресла таких огромных размеров, что в них можно было спать, к каждому еще и пуфик приставлен. В одном уютно устроился старик-демон, сменивший обноски бомжа на приличный вельветовый костюм цвета королевский синий. Морщинистую шею обвивал радужный платочек, ноги покоились в уютных кожаных тапочках с меховой отделкой. В другом кресле свернулся клубком пес Боун, украшенный колтунами хвост откинул на пуфик и щурил на вошедших воспаленные глаза. Был в комнате еще квадратный низкий стол, сдвинутый в угол и густо заставленный грязной посудой.

– О, внучек пришел! – расплылся в щербатой улыбке старик. – А я уж начал обижаться, почему не навещаешь на переменах. Посудку-то на кухоньку отнеси, сделай милость.

И Арлан покорно начал собирать тарелки и стаканы на пластиковый поднос. Тут старик заметил Вету и заволновался, уселся прямее, стащил ноги с пуфика. Но заговорил все тем же елейно-сладким голосом:

– Ага, с тобой и внучка пожаловала! Рад снова повидаться, милая! Уже предупрежден, что должен взять под свое крыло еще и тебя. С завтрашнего дня начинаем занятия. А сегодня отдохни, соберись с мыслями… одежку приличную купи. Вот, возьми-ка.

Он что-то вынул из кармана пиджака, вытянул вперед желтоватую ладонь. Вета глянула: ключи.

– Зачем это?

– Ну, жить-то тебе где-то нужно, милая! Ваш уважаемый прежний завхоз любезно оставил мне свою должность и квартиру. А сам отбыл в неизвестном направлении, осчастливленный моим подарком.

Вета припомнила их дряхлого хроменького завхоза Игната Васильевич. Уж не молодость ли со здоровьем вкупе вернул ему колдун? Ключи она взяла.

– В гимназию нашу я тебя впишу, чтобы под присмотром была, – деловито продолжал старик. – В параллельный класс пойдешь, на то место, откуда подменыш без сменщицы убыл. Завтра приходи к началу занятий и ни о чем не беспокойся, у меня тут, хи-хи, большие связи.

Значит, ей все же придется повидаться с Ирис, что-то соврать ей. Или стать в глазах названной сестры врагом и персоной нон-грата, как Арлан. Но все же хорошо, что она будет посещать гимназию, учеба лучше всего отвлекает от тоски и страхов.

– Тут адресок я тебе написал, внученька. А вот и денежки, на первую пору хватит. Самостоятельная ты у меня теперь. И не смущайся, все до копеечки отработаешь, требовать буду строго. Только так, а не иначе.

Вернулся Арлан, встал за спиной Веты.

– Я ее провожу.

– Не смей, пусть сама справляется! – сварливо прикрикнул демон. – Ты давай-ка обратно бегом на кухню, обедать мне неси.

Вета обернулась на друга, успела заметить, как мучительно исказилось его лицо. Но препираться Арлан не стал и тут же вышел из кабинета.

– А ты тоже не пролеживай бока, сходи-ка, прогуляйся перед обедом. Семейство свое проведай, – обратился старик к Боуну совсем другим тоном, ласковым и слегка заискивающим. Пес лениво потянулся, перевернулся на спину и пару секунд перекачивался с боку на бок, тряся в воздухе лапами. Потом кулем свалился на ковер, встал и лениво затрусил к двери. Отворил ее мощной лапой и был таков.

Громова, проводив пса взглядом, снова посмотрела на колдуна (или демона, она так пока и не разобралась), и удивилась, как сильно он переменился всего за пару секунд. Никакого благодушия в лице, глаза мутные и злые, как у раненого носорога.

– Ты вот что, внучка, не вздумай меня подвести, – зашипел он похлеще любой гадюки. – Варрава силен, всех подмял под себя! Даже Мертвое воинство, а я так надеялся, что они дадут отпор супостату. А теперь его войско самого Воинства пострашнее будет. Если не сделаем, как он хочет – кранты нам, внучка. Потому драть с тебя три шкуры буду, поняла?

– Поняла! – как всегда в моменты, когда опасностей становилось слишком много, Вета теряла страх. – Но у меня есть условие. Вот оно: вы не должны насылать своих слуг на Артура Гарина, чтобы покалечить его. Иначе я не стану даже стараться. Я слишком дорогой ценой заплатила, чтобы Артур был жив, и не позволю…