Страница 13 из 36
Впереди был тяжелейший 44‑верстовый марш по горному бездорожью при страшной жаре.
Но обогнать персов все же не удалось. Конный авангард Фетх-Али подошел к Эривани раньше нашего. Когда главные силы Цицианова добрались до Эривани, там уже находилось более двадцати тысяч принца Аббаса-Мирзы.
Первое столкновение произошло прямо у стен древнего Эчмиадзина. Там персы атаковали отряд генерал-майора Портнягина, составленный из казаков и грузинской конницы. При этом Аббас-Мирза успел занять и сам монастырь.
Сам Аббас, тонкий нервный юноша с огромными черными глазами и румяными щеками, верхом на коне лично вдохновлял воинов. Бороды у Аббаса-Мирзы по малолетству еще не было, только копна черных вьющихся волос ниспадала на узкие юношеские плечи. Впрочем, субтильность принца была обманчива, в глазах Аббаса-Мирзы читался большой ум, а поджатые нервные губы говорили о строптивости и упорстве характера. В руках наследник шахского престола сжимал украшенную алмазами саблю и символ власти – скипетр принца. Несмотря на молодость, Аббас в войсках был популярен. Стараясь угодить ему, атакующие кричали так, что перекрывали ружейную пальбу.
Попав под огонь противника, Портнягин приказал всем спешиться, так как горная местность была неудобна для кавалерийских атак. Затем храбрый Портнягин сам повел казаков и грузинских милиционеров врукопашную и выбил противника из монастырских садов. Но занять монастырь, несмотря на все усилия, так и не удалось, тот был хорошо укреплен, да и главные силы были еще на подходе.
Вскоре к Портнягину присоединились первые шесть десятков солдат, которых он сразу же бросил в бой. После этого часть персов заперлась в монастыре, а другая отошла к своим главным силам. Ближе к вечеру наступило шаткое затишье. Что касается наших главных сил, то они постепенно подошли к полуночи. Сама ночь прошла спокойно, обе стороны собирались с силами для завтрашнего решающего боя.
А вечером произошла ссора Цицианова с генерал-майором Тучковым. Причем из-за сущей ерунды. Посланный объехать наши позиции Тучков неожиданно увидел несколько бредущих в сторону от лагеря гренадеров.
– Куда идете?
– За водой!
– Так ли ходят за водой! Постройтесь в колонну! Вас мало, я прибавлю людей и офицеров и укажу вам дорогу! – распорядился генерал-майор.
Вызвав роту, Тучков приказал идти к засыпанным арыкам и разрыть их, чтобы набрать воды, после чего уехал. Буквально через несколько минут роту встретил уже Цицианов и спросил, куда она идет. Солдаты ответили, что идут за водой.
– Кто послал? – спросил наместник с гневом.
Узнав, что команда послана Тучковым, Цицианов вызвал генерал-майора к себе:
– Как вы смеете распоряжаться в моем присутствии?
Тучков пытался объяснить наместнику причины, побудившие его сделать такое распоряжение, и генералы разругались. Однако после ухода Тучкова Цицианов призвал к себе командира егерского батальона майора Карпенко, приказав ему с двумя батальонами следовать к запруде и разрыть ее.
Утро 20 июня выдалось жарким. С восходом солнца Цицианов построил войска в три каре: справа – Тучков, в центре – сам, слева – Портнягин. Каре он расположил так, чтобы они прикрывали друг друга фланкирующим огнем. Едва выстроились, начались наскоки персидской кавалерии. Видя, что фронтальные конные атаки успеха не приносят, Аббас-Мирза приказал обойти русскую пехоту с правой стороны, дабы захватить имевший слабое прикрытие обоз. Этот маневр вовремя заметил командовавший правым флангом Тучков. Опытный генерал-майор быстро оценил ситуацию.
– Роте гренадеров занять водяные мельницы! – распорядился он. – И бегом, а то не успеем!
Мельницы находились как раз на направлении предполагаемой атаки персидской конницы, и из них было удобно вести огонь. Гренадеры опрометью бросились к мельницам и успели в них заскочить, прежде чем персы рванули в обход к обозу. Едва персидская лава приблизилась к мельницам, как была остановлена внезапным залпом. На несколько мгновений всадники смешались, и этого хватило, чтобы в этот момент их атаковали два эскадрона нарвских гусар, высланных Цициановым из центрального каре. Наверное, если бы персы ожидали этот удар, они, имея огромный численный перевес, отразили бы его с легкостью, но все дело в том, что удар гусар был внезапен и стремителен. К тому же нашу кавалерию поддержали своим точным огнем гренадеры. Успех контратаки был полным. Теряя людей, вражеская кавалерия вначале остановилась, а затем, развернувшись, понеслась обратно столь же стремительно, как несколько минут назад атаковала. Но и это не все. Уцелевшие персидские всадники были настолько деморализованы, что вышли из подчинения Аббаса-Мирзы и самостоятельно покинули поле боя.
Напрасно принц с призывами и угрозами метался среди них на горячем арабском скакуне. Никто его не слушал, ибо страх перед московитами затмил волю и разум шахских кавалеристов.
После этого своевольно вышла из боя и вся остальная персидская армия.
Итак, поле боя осталось за нами. Но что делать дальше? Цицианов терзался сомнениями. Портнягину с Тучковым он говорил:
– У нас нет сил, чтобы одновременно осаждать Эривань и разгромить персидскую армию. Поэтому я решил, прежде всего, вытеснить персов с территории Восточной Армении, нанося по ним постоянные удары.
– Значит, Эривань оставляем на десерт? – усмехнулся Тучков.
– Значит, на десерт! – хмуро кивнул Цицианов.
Последующие полторы недели прошли в более или менее значительных стычках, причем верх всегда держали наши. Медленно, шаг за шагом, но персов выдавливали все дальше и дальше от Эривани. Наконец, количество перешло в качество – наши войска заняли селение Канакиры, где имелась единственная переправа через бурную речку Зангу. Из полевых укреплений, прикрывавших переправу, персов выбили лихой штыковой атакой.
– Теперь дела пойдут уже полегче! – радовался Цицианов, велев спрятать самую главную драгоценность – обоз в захваченном селе. Так было надежнее.
Затем персов вышибли и из Эчмиадзинского монастыря. 30 июня наши переправились через Зангу, прошли мимо Эриванской крепости и двинулись походным порядком на лагерь персидской армии, находившийся в восьми верстах от крепости. Что касается Махмуд-хана, то он, запершись в Эривани, занял выжидательную позицию.
Видя, как переправляются русские полки через бурную реку, Аббас-Мирза пребывал в тревожном состоянии. Отец, почитая сына за лучшего из полководцев, полностью доверил ему всю армию и вот теперь принц терзался сомнениями, что ему делать дальше. Выбор у него был невелик – уходить без боя, но тогда от Персии сразу отпадут все закавказские ханства и в первую очередь Эриванское, или все же дать русским генеральный бой. И Аббас-Мирза решил дать генеральное сражение, причем попытаться разгромить русских прямо на марше.
Повинуясь приказам принца, началось лихорадочное развертывание 20 тысяч пехотинцев-сарбазов и 8 тысяч конницы. Теперь все зависело от того, кто кого опередит. Или Цицианов успеет перебросить войска через Зангу и выстроить их для боя, или же персы атакуют скученного противника прямо у переправы.
Увы, персы опоздали. Цицианов действовал по-суворовски стремительно, и, когда персидская армия подошла к нему у речушки Арпа-чай, он уже не только перестроил свои полки, но, несмотря на небольшие силы, сам начал атаку.
В ответ, как и обычно, Аббас-Мирза бросил против противника свою конницу. В ответ наши перед батальонными каре немедленно выкатили все наличествующие двадцать орудий.
– Заряжай картечью! – приказал Цицианов.
И едва огромная конная масса персов оказалась на дистанции выстрела, грохнул первый залп, разом вырвавший из рядов атакующих сотни и сотни всадников. После этого началось нечто невообразимое. Раненые и убитые люди и кони, падая, мешали атаке задних рядов, которые продолжали мчаться вперед. Одни лошади перепрыгивали возникшие препятствия, другие падали под копыта напирающих сзади. Всюду слышалось ржание коней, крики и вопли людей. В это время прозвучал второй залп, и картечь в очередной раз нашла себе обильную поживу. Как писал персидский летописец об этой битве: «Сверкание огня затмило звезды, а от блеска мечей на четвертом своде небес прищурились очи солнца».