Страница 2 из 34
Рассказ о поисках лошадей Амхерста не впечатлил. Зачем улучшать и так прекрасных английских скакунов? И тогда Муркрофт зашел с козырей:
– Ваше сиятельство! Лошади – лишь одна из задач моего путешествия, причем не главная! Главную же свою задачу я вижу в поиске неизвестных высокогорных цветов, которые могли бы стать украшением вашего сада!
После этого разрешение, разумеется, было получено.
Первая поездка в Гималаи ничего не дала. Муркрофт привез несколько новых видов цветов (и чета Амхерстов осталась довольна), но нужной ему лошади не нашел. Поэтому вскоре он снова отправился в горы, туда, где еще не ступала нога европейца.
Во время одного из своих переездов, в районе знаменитой горы Кайлас, Муркрофт остановился переночевать в доме зажиточного тибетца. Едва англичанин вошел в дом, как к нему навстречу выбежали две собачки, начавшие визжать от радости и лизаться. Муркрофт глянул на собак и оцепенел – перед ним были терьер и мопс!
Дело в том, что таких собачьих пород в Центральной Азии никогда не было. Откуда они взялись? При этом собаки явно отличали его – европейца от местных жителей, выказывая радость, какую собаки демонстрируют лишь хозяину! Помимо всего прочего, собаки четко выполняли основные команды европейской дрессировки: «Сидеть», «Лежать», «К ноге» и т. д., когда слова подкреплялись соответствующими жестами рук. Причем с наибольшим удовольствием собаки исполняли команды, которые любили давать своим питомцам именно солдаты европейских армий! Ответ напрашивался сам собой – собаки ранее принадлежали какому-то европейцу или европейцам. Но Муркрофт точно знал, что в данном районе, кроме него, не было ни одного англичанина. Значит, хозяин собак был европейцем из другой страны? Но из какой?
Муркрофт начал расспрашивать у хозяина о появлении собак. Тот ответил, что получил их от своего друга, а тот от русских торговцев, но Муркрофт был уверен – собаки принадлежали не купцам, а русским военным разведчикам, проникшим в сердце Тибета.
Вернувшись в Калькутту, бдительный Муркрофт засыпал своих начальников множеством взволнованных рапортов о коварных планах русских в Центральной Азии.
– Я убежден, – горячо убеждал Муркрофт генерал-губернатора Амхерста, – что Петербург намерен захватить огромные рынки Центральной Азии. Поэтому Ост-Индская компания должна решить, будут ли коренные жители Туркестана и Тибета одеваться в ткани из России или из Англии? Станут ли они покупать железные орудия, произведенные в Петербурге или Бирмингеме?
– Если речь идет только о качестве продукции, то русские нам не конкуренты, – передернул плечами граф Амхерст, которому уже изрядно поднадоел сверхинициативный коневод.
– В том-то и дело, что вопрос стоит совсем не о торговле! – еще больше распалился посетитель. – Русские стремятся к территориальным захватам. Сначала это будут ханства Центральной Азии, а потом и сама Индия!
– Ну, это плод вашего воображения! – уже начал злиться генерал-губернатор. – Занимайтесь лучше своими лошадьми!
– Ваше сиятельство! – вошел уже в раж Муркрофт. – Я ставлю вас в известность, что намерен письменно известить о моем открытии министерство иностранных дел.
– Ничего не имею против! – сухо кивнул головой Амхерст и отвернулся, давая понять, что визит закончен.
Муркрофт удалился, а граф, взяв в руки миниатюрную лейку, занялся уходом за капризной азалией Индика, вырастить которую в домашних условиях мог лишь очень опытный садовод.
В своих письмах в Лондон, которые Уильям Муркрофт слал десятками до самой своей смерти в 1825 году, он без устали описывал двух несчастных собак, свои догадки и объяснял, что всего лишь несколько толковых английских офицеров, командующих местными нерегулярными воинскими частями, могут остановить стремящуюся через перевалы на юг русскую армию, завалив ее огромными каменными глыбами с окружающих высот.
Первое время Муркрофту на письма отвечали, потом просто читали и подшивали, затем перестали даже читать. Что взять с сумасшедшего коневода! Ведь Россия слишком далеко от Тибета, и поэтому далекая горная страна никак не может входить в круг интересов российского императора.
Между тем Муркрофт затеял новую экспедицию. Амхерст поначалу не хотел давать деньги на очередную авантюру сумасшедшего, но потом сдался. Дело в том, что, встретившись с супругой генерал-губернатора, Муркрофт пообещал ей найти гималайское чудо – белоснежный цветок Махамеру, который цветет один раз в 400 лет.
При этом на сей раз Муркрофт решил добраться до Бухары, к неведомому и загадочному Оксусу (Амударье). Там было больше шансов найти вожделенного туркменского скакуна, а также больше разузнать о тайных кознях русских. Кроме этого, путешественник намеревался открыть новые рынки сбыта для британских товаров и опередить, таким образом, русских, которые, по его убеждению, вынашивали аналогичные планы.
Однако вскоре о Муркрофте и о его собаках вспомнили. Теперь то, о чем писал радеющий за Англию ипполог, уже не казалось таким фантастичным.
Весной 1819 года Уильям Муркрофт получил одобрение и финансовую поддержку своей третьей экспедиции. По предварительным подсчетам ему предстояло пройти более двух тысяч миль.
Фактически путешествие в Бухару Муркрофт начал одновременно с поездкой капитана российского Генерального штаба Николая Муравьева в Хиву (об этой экспедиции мы подробно писали в третьем томе «Большой Игры»). При этом, если поездка Муравьева была официальной дипломатическо-разведывательной миссией, а сам Муравьев имел статус посланника российского наместника на Кавказе, то Муркрофт никакого официального статуса не имел и действовал исключительно на свой страх и риск. Впрочем, несмотря на частный характер поездки, денег в нее Ост-Индская компания вложила немало.
Перед отъездом Муркрофта официально предупредили, что, если его визит в столь далекий от индийских границ город вызовет протест со стороны Петербурга, от него могут отречься.
– Что ж, я буду рассчитывать только на себя! – невозмутимо ответил храбрец.
Если бы Муркрофт только знал, что его ждет впереди, может быть, он был бы не столь самоуверен. Но никому не дано знать свое будущее…
16 марта 1820 года Муркрофт с несколькими спутниками пересек границу контролируемой Ост-Индской компанией территории, присоединившись к большому каравану, груженному британскими товарами – фарфором, пистолетами, ножами и хлопком. Товары тщательно отбирал лично Муркрофт, чтобы затмить по качеству товары русских. Ближайшими спутниками Муркрофта в этом дальнем походе были молодой джентльмен Джордж Требек и индиец Джордж Гутри. Охранял караван небольшой отряд гуркхов. По опыту своих предыдущих экспедиций Муркрофт знал – самая короткая дорога в Среднюю Азию проходит через Афганистан. К несчастью, в то время там разгорелась ожесточенная война между двумя претендентами на трон в Кандагаре братьями Али-шахом и Аюб-шахом.
Надо ли говорить, что богатый караван мог стать лакомой добычей для многочисленных шаек. Поэтому Муркрофт решил обогнуть Афганистан, выйдя к Бухаре с востока, со стороны Кашгара в китайском Туркестане. Для этого следовало пройти через Каракорум от столицы гималайского княжества Ладака Леха. Направляясь к Бухаре с этой стороны, Муркрофт надеялся заодно открыть для английских товаров и рынок китайского Туркестана (Синьцзян).
После многочисленных остановок в Пенджабе караван Муркрофта прибыл в Лех, важный караванный центр на пути вдоль Инда между Тибетом на востоке, Кашмиром на западе, а также Индией и Китаем. Муркрофт и его спутники были первыми англичанами, которых увидели тибетцы.